Этого альфа-самца звали Рома. Он ухаживал за ней, а моя сестра просто с ума сходила. Как и полагается девочкам-подросткам, она каждому встречному говорила, что безумно влюблена, а ещё они поженятся, обязательно поженятся!

И ведь именно в таком возрасте любовные страсти разгораются похлеще, чем в самом отбитом сериале для домохозяек: тут тебе и предательство, и измена, и всевозможные любовные треугольники, пятиугольники, параллелограммы… Мы переехали в другую часть города, и Аню перевели в другую школу. Конечно же, Рому она любила, и он приезжал к ней во двор гулять так часто, как только мог: раз в две недели. В промежутках он прилежно учил уроки, хоть оценок выше «тройки» и не видел с третьего класса. Но он ведь любил её, как раньше!..

В школе Аня встретила другого мальчика, хорошего и доброго, и полюбила вновь, точно так же, всем сердцем. И хотя я ещё играла в машинки, было понятно уже тогда: кто-то слишком много врёт. В общем, с того момента у нас был Лёша.

А эта дура всё-всё стремилась рассказывать маме, и если той раньше было даже смешно, то теперь уже происходящее не вызывало у неё улыбки. «Дочь, а как же Рома?» – спрашивала она, на что Аня отвечала: «Мам, я выйду замуж за Рому, но всё равно буду любить Лёшу и встречаться с ним, а Женя будет носить мне шоколадки и помогать с уроками». Первая мысль любого адекватного родителя: что же вырастет из этого чуда? Как правило, люди ведь взрослеют, а привычки не меняются.

По маминому совету, Аня решила сказать Роме о Лёше и со всем покончить. Однако Рома опередил её, сообщив, что он уже очень любит Таню и у них даже был секс (а это, на секундочку, в 14 лет звучит убедительнее, чем «я на ней женюсь»). В общем, всё мирно. Если бы Таня, узнав об Ане, не бросила Рому, и тот не решил бы вернуть мою горемычную сестру…

Она была против. Рома же каждый день таскал ей конфетки, шоколадки, цветочки, колечки, которые обычно можно найти в качестве сюрприза в каких-нибудь хлопьях, и прочую ерунду, от которой та была просто в восторге. Проревев неделю, она бросила Лёшу. Родители, естественно удивились, у них назревал естественный вопрос: зачем? Последовал ответ: «Я лучше буду с Ромой, который дарит мне подарочки, и всегда кушать конфетки, чем с Лёшей, который ни разу мне даже блокнотик не подарил».

Матерь божья, как же верещала и распиналась наша мать! А девятилетней мне было попеременно страшно то за сестру, которая искренне не осознавала прилагательные «продажная» и «корыстная», то за маму, которая рисковала остаться без голоса, сердца и нервной системы, пытаясь вдолбить слишком взрослые вещи в очень уж детский мозг. К слову, Аня не разговаривала с мамой где-то месяц, а с Ромой встречалась ещё два с половиной года. Естественно, отношения были тайной для родителей. Если можно назвать отношениями встречи, после которых вы расходитесь в разные стороны к другим людям, с которыми вам по-настоящему хорошо. Но она ведь без памяти его любила, и они поженятся, обязательно поженятся!..

Спустя годы Аня вышла замуж, и, слава картошке, не за Рому, а за Сёму. Её супруг – хороший человек, простой и весёлый, готов носить жену на руках. Однако мама очень долго не верила в эту историю, продолжая считать Сёмины деньги и украдкой думать о том, что Аня ищет выгоду из этих отношений. Но думала она так ровно до тех, пор, пока не появился первый её внук. А потом ещё трое. И сестра, кажется, счастлива.

Из той истории я вынесла одно: маме не обязательно знать всё, ещё лучше – не знать почти ничего. Всё хорошо, ничего нового – вот и весь разговор. Я даже не допускаю мысли о том, чтобы рассказать хотя бы об одном из моих половых партнёров.

Я выхожу из душа, на скорую руку крашу ресницы, подвожу глаза стрелками, украшаю губы помадой сливового цвета, сушу волосы и собираю их в пучок.

Из гостиной слышен голос матери:

– Милая, тебе кто-то звонил четыре раза!

– Высветилось имя?

– Не знаю, я не смотрела.

Да конечно! В жизни не поверю, что она не посмотрела в мой телефон. Повторяю настойчивее:

– Мам, высветилось имя?

– Нет, номер не определён.

Подхожу к телефону и убеждаюсь, что мама не врёт.

– Ну, если звонят четыре раза, позвонят и в пятый.

Бросаю телефон на диван и ухожу в гардеробную. Чем бы удивить старика?..

Знаю. На мне – один из самых дорогих в моей коллекции комплект нижнего белья из тёмно-синего кружева, который подчёркивает фигуру и смотрится просто дьявольски шикарно. Сверху надеваю облегающее чёрное платье из шёлка, с глубоким декольте и по колено, пиджак винного цвета.

Время – почти шесть. Подхожу к зеркалу в коридоре, чтобы поправить наряд и помаду. Сзади подходит мама:

– Прекрасно выглядишь, милая!

Она очень быстро отходит от ссор, но от её воркующего голоса меня бьёт мелкой дрожью, потому что я всё ещё злюсь. Я максимально беру себя в руки, чтобы быть милой:

– Я знаю.

– Давай только недолго, а то я завтра утром начну мыть полы, потому что послезавтра приедет Анечка.

– Ну так мой себе полы, я-то тут при чём?

Мама так снисходительно улыбается, что я начинаю психовать. Милейшим голосом она добавляет:

– Не хотела бы тебя будить, моя принцессочка.

– Захлопнешь дверь, когда уйду. У меня есть ключи.

– Хорошо, доченька, прекрасного вечера!

– Ты уже говорила.

С этими словами я выхожу из дома. Перед подъездом уже стоит большой чёрный джип с блатными номерами, за рулём – водитель, который больше по размерам напоминает шкаф. Когда я падаю на сидение, он грузно не то бурчит, не то рычит:

– Добрый вечер, Екатерина Максимовна.

– Поехали.

– Я Вам звонил, хотел сказать, что подъехал.

– Я вышла в шесть, как и обещала.

– Да, я знаю. Это была просьба начальства.

Машина трогается, и уже через пару минут громила открывает мне дверь перед входом в ресторан, где меня уже встречает протянутой вперёд рукой молодой мальчик-швейцар:

– Здравствуйте, Екатерина Максимовна, очень рады Вас видеть! Проследуйте за мной.

В ресторане – четыре огромных шикарно обставленных зала, перед которыми находится просторный богемный гардероб, возле которого мы останавливаемся. На смену швейцару подбегает девушка-администратор:

– Екатерина Максимовна, господин Тигран Артурович уже ждёт Вас, пройдёмте со мной!

Мне кажется, что даже многомиллионные музейные экспонаты не имеют такого сопровождения, как я сегодня.

Мы поднимаемся на второй этаж, где дожидаемся панорамного лифта, который везёт нас на шестнадцать этажей выше. Здесь находится открытая площадка для богатых людей – самая элитная часть самого престижного ресторана в городе. Играет живая музыка, милая дама поёт что-то в стиле блюз, люди наслаждаются видом города с высоты птичьего полёта. За столом важно восседает Тигран, рядом с ним стоит официант, ожидающий лично меня. Администратор отодвигает передо мной стул, и я присаживаюсь, Тигран целует мою руку:

– Тебе здесь нравится?

– Да, здесь очень красиво.

– Желаете что-нибудь заказать? – вмешивается официант, подавая мне меню.

– Я, пожалуй, салат с авокадо, говяжий стейк с пюре из сельдерея и фисташковое мороженое.

– Это весь заказ?

Тигран показывает ему какое-то дорогущее вино из барной карты, мальчик кивает и уносит наше меню. У официанта, судя по взгляду на меня, совершенно не вызывает вопросов наш со стариком тандем. Впрочем, меня мало всё это волнует: мы живём в такое время, что уже сложно кого-то удивить подобными вещами. Тигран берёт меня за руки:

– Ты так хорошо сегодня выглядишь.

– Да, я в курсе.

– Что же под этим милым платьем, дорогая?

– О, это сюрприз, ты такого ещё не видел!

– Мне уже не терпится скорее посмотреть…

Я улыбаюсь. Он внимательно меня осматривает:

– Никогда не видел такой потрясающей молодой красавицы!

– И не увидишь, потому что таких больше нет, – удовлетворённо улыбаюсь. Сама завидую своей самооценке.

– Я знаю, конечно же, знаю. Екатерина, можешь мне кое-что рассказать?