А затем уже можно было засесть за домашнюю работу. Например, переписать реферат по тому же самому Травоведению, в котором я допустила несколько ошибок из-за этих самых различий.

Но притормозила, потому что мне неожиданно показалось, будто бы в гомоне голосов адептов, толпящихся возле Доски Объявлений, читавших новое, несомненно, нисколько не позитивное послание Даррена Берга, прозвучало мое имя.

Сперва я подумала, что мне показалось. Но затем услышала его еще раз.

Еще и еще… «Лиз… Лиз Крофорт… Нубрийка…», – раздавалось над толпой встревоженных адептов.

И я остановилась, размышляя, что бы это могло означать.

Конечно, если бы меня выставили из Академии Грейриджа, это был бы крайне, крайне интересный поворот! Правда, отчислять пока что было не за что. Училась я на «отлично», не считая некоторых вопросов по Травоведению, да и Некромантия немного прихрамывала. К тому же плохо себя вести не получалось – меня сторонились, а набрасываться на однокурсников с целью их покусать я пока еще не начала…

И снова мое имя, теперь прозвучавшее куда более отчетливее.

Мне начало казаться, что оно витало в воздухе, наполненное шепотком пересуд, недоуменными возгласами и приглушенными смешками.

Поэтому возвращение в комнату мне пришлось отложить. Вместо этого я двинулась к Доске, заметив возле самой стены коричневые мантии моих однокурсников.

Довольно много – судя по всему, там собрались чуть ли не все пятнадцать человек из группы, покинувшие кабинет магистра Кьела куда раньше моего. Это показалось мне не слишком-то добрым знаком – выходило, объявление напрямую касалось выпускного курса.

Наверное, кого-то из них – из нас! – снова отчислили. Но тогда я-то при чем?!

Неожиданно ближайшие ко мне адепты в светло-серых мантиях расступились. Вернее, первокурсников разметало в разные стороны крепкой рукой, и из кучи малы вывалился мой одногруппник. Был он высок, статен и демонически красив – конечно, если кому-то нравятся здоровенные, на голову выше моего среднего роста, блондины с льняного цвета волосами, румянцем на щеках и непослушной челкой, спадающей на синие, как небо, глаза.

Кстати, учился этот тип вполне даже неплохо и, кажется, до моего появления считался одним из лучших на курсе. К тому же Нельс Хансен слыл первым сердцеедом Академии. Из-за него даже пыталась отравиться пара девиц с факультета Целителей. Но так и не отравились – и это их целительницы!.. Спасли, после чего те чуть ли не в тот же самый день вернулись к учебе, в который раз подтвердив мои подозрения относительно низкого уровня образования в Талии.

Теперь же этот самый здоровенный Нельс Хансен куда-то ломился, не разбирая дороги, и вид почему-то имел пришибленный. Чуть было не снес меня с ног – хорошо, что я успела увернуться, выставив дополнительную защиту. На это Хансен взглянул на меня мрачно, затем, выругавшись, заявил, чтобы не мешалась под ногами, после чего бросился по «Коридору Плача» – так называли ответвление на втором этаже, ведущее к кабинету декана Берга.

Идиот, подумала я, посмотрев ему вслед. Типичный талийский идиот, не приученный извиняться! Неужели его все-таки отчислили за ту историю с целительницами?.. Гм… Это было его проблемой, я-то тут при чем?

Двинулась дальше, и мне, в отличие от Хансена, даже не пришлось никого расталкивать. Адепты Академии Грейридж послушно расступались, пропуская меня к Доске. При этом противный шепоток не умолкал. Наоборот, нарастал, становясь все громче и интенсивнее, вызывая у меня не слишком приятные подозрения.

Как оказалось, не зря!

Сперва я заметила два расцвеченных Огненной магией заголовка, первый из которых гласил, что ниже приведен список выбранных деканом Дарреном Бергом пар. Лучшие из лучших со старшего курса примут участие в отборе и удостоятся чести представлять Академию Грейридж на Полуночных Играх.

Надо же!..

Об Играх я уже была наслышана. О них постоянно говорили в столовой, судачили на переменах между парами, шептались на занятиях – это было огромное и крайне важное событие в жизни Академии, которое должно было начаться уже на следующей неделе.

Названы они были в честь Полуночных Времен, когда в нашем мире царил вечный сумрак и люди не знали ни огня, ни ремесел. Затем наши предки, получив магический Дар от Великой Матери, вышли из пещер. Отвоевали у Хаоса значительную часть суши и заперли его за Магической Стеной на огромной, почти безжизненной территории, которую мы называли Ушад.

В честь этих событий и проводились Полуночные Игры. Раз в четыре года, но прошлые были отменены из-за войны. Съезжались на них лучшие юные маги не только из Талии, но и из многих других стран Обитаемого Мира.

Естественно, Нубрия в их число не входила.

На этот раз принимающей Игры стороной должна была стать Академия Грейридж, и магическое состязание обещало быть куда более грандиозным, чем когда-либо. По крайней мере, в столовой шептались о немыслимых магических сюрпризах и даже о том, что откроют древний Лабиринт, вход в который находился то ли в подвалах под Восточной Башней, то ли за старыми винными погребами Центрального Крыла.

О Лабиринте я мало что знала. Поговаривали, в незапамятные времена его проел Хаос, пытаясь добраться до Грейриджа из-под земли, но его все же удалось остановить. Он отступил, а Лабиринт остался. Но я не знала, стоит ли верить подобным слухам. Пыталась отыскать упоминания о нем в библиотеке, но так ничего и не нашла.

Впрочем, я решила, что меня это уж точно не могло коснуться, потому что в Рамрайте об этих Играх тоже ходили слухи. Например, что нубрийцев могут пригласить. Затем эти самые слухи поутихли – подозреваю, взаимная «любовь» Талии и Нубрии ограничилась лишь отправленной на заклание мною одной.

Вернее, по студенческому обмену.

Тогда к чему этот шепот и взгляды?! И при чем тут я, паук-крукс в коричневой мантии пятого курса чужой Академии Магии?!

Второе объявление тоже касалось пятого курса и тоже было составлено новым деканом. Старый перед самым моим приездом – и снова по слухам! – сошел с ума. Залез голым на сводчатую крышу Западной Башни как раз после торжественной линейки по случаю начала нового учебного года и, демонически хохоча, принялся разбрасывать аттестаты учеников.

Его куда-то быстро увезли, и теперь уже новый декан составлял пары Боевых Магов, которым на всю оставшуюся жизнь предстояло стать напарниками. Высшие Маги внедряли в энергетическую оболочку человека сильнейшие Связующие заклинания, выжигая их с помощью Огненных Заклинаний. Да так, что уже никогда не снять. Напарники после этой процедуры становились чуть ли не магическими близнецами. Это позволяло им намного увереннее объединять свои резервы, работая в боевой связке.

Подобная процедура в Академии Грейридж была обязательной, тогда как у нас Связующие Заклинания ставили исключительно по обоюдному желанию.

Тогда что же такого было написано на Доске, из-за чего Нельс Хансен настолько взбеленился?

Неожиданно я уткнулась в здоровенное мужское тело, не собиравшееся меня пропускать. Мой нос очутился как раз в области чужой груди. Коричневая мантия свидетельствовала о том, что это был один из моих однокурсников, привычно возвышавшийся надо мной почти на целую голову.

…Надо признать, у талийцев, с их страстью к физическим упражнениям, почти все Боевые Маги как на подбор были крепкими, здоровенными и мускулистыми. Первое время я таращилась на парней, но затем стала подозревать, что причина в том, что им не хватало ума… вкупе с магическими способностями, это они и компенсировали постоянными физическими тренировками!

Теперь это самое тело демонстративным образом стояло у меня на пути, не убоявшись паука-крукса из Нубрии. Я задрала голову, готовясь встретиться с ледяным взглядом кого-то из моей группы, чьи имена к этому времени уже более-менее отложились у меня в голове.

Сперва подумала, что столкнулась с Симоном Лейнером, Даймоном Россом или же Эйго Эрсеном, которые постоянно меня изводили – придирками, презрительными взглядами и обидными словами за спиной, брошенными вроде бы негромко, но так, чтобы я все равно услышала. Вместо этого увидела приятную улыбку на уверенных губах, саркастический излом брови, приятное волевое лицо, темные волосы и серые глаза.