Но сумасшедшая Сара хочет отомстить, и мы определенно можем использовать это.

— Так что же нам делать? — спрашивает она, медленно возвращаясь на землю, разглаживая руками помятую подушку и не обращая внимания на слезы гнева, которые все еще текут по ее щекам.

— Думаю, нам нужна помощь Брика и Табиты, — говорит Эверли, усаживаясь напротив меня, как якорь для своей лучшей подруги.

Прижавшись, Сара прислоняется головой к Эверли, выглядя меньше, чем обычно. Ее длинное худощавое тело обычно такое статное и напряженное из-за многолетних тренировок, теперь поникшее и замкнутое из-за новости о предательстве Трента.

— Они оба? — спрашиваю я с легким любопытством.

Я никогда не встречал терапевта Эверли и был удивлен, что она вообще о ней упоминала. В прошлом, когда она говорила о ней, я всегда предполагал, что их отношения были профессиональными и ничего больше. Клиент и терапевт.

Когда это изменилось?

— Ох, — Эверли краснеет и улыбается, глядя на меня с другого конца комнаты. — Я забыла тебе сказать.

— Что?

— Брик и Табита… они женаты.

Я сижу, застыв на месте, и смотрю на нее, пока пытаюсь обработать то, что сказано. Слышу слова, понимаю их значение, но это все равно, что пытаться что-то переварить, находясь в состоянии опьянения.

— Что? — наконец, говорю я. — Ты, должно быть, шутишь.

Эверли качает головой, и теплая улыбка все еще играет на ее красивом лице.

— Я ходила туда сегодня… кажется, вчера, — говорит она, глядя на настенные часы.

Я присоединяюсь к ней и вздыхаю. Сегодняшний день кажется мне самым длинным из всех, что я помню.

Когда сегодня утром Брик появился у моей двери с магнитофоном, готовый нырнуть в мое подсознание, я понятия не имел, чем закончится мой день.

Иногда на это уходили годы или дни. Сегодня за несколько часов весь мой мир изменился.

Это сделала Эверли. Эверли все изменила.

— Куда ходила? — спрашивает Сара, поднимая голову с плеча Эверли.

— К Брику, — отвечает она и качает головой, поправляясь. — К Табите. Неважно! Я пошла туда, думая, что увижу Табиту. У меня был ее адрес из свадебных приглашений, и я была в смятении.

— Это еще мягко сказано, — вмешивается Сара, и я закатываю глаза.

— Итак, я пришла туда, чувствуя себя очень плохо, потому что знала, что нарушаю какое-то кардинальное правило, посещая ее дом, и кто открывает дверь? Брик! Я была ошеломлена. Чуть было не развернулась и не ушла.

— Табита и Брик? — наконец, произношу я, все еще пытаясь переварить услышанное.

Почему он никогда не говорил мне?

— Угу. Они так мило смотрятся вместе, — говорит Эверли, и та же улыбка появляется у нее на лице.

— Как долго? — спрашиваю я, снова вставая.

Эверли растерянно смотрит на меня, ожидая, что я объясню свой неясный вопрос.

— Прости. Как долго они женаты?

— Я не знаю точной цифры, но мне кажется десятилетия.

Десятилетия. И он не сказал мне?

— Я вижу, как в твоих глазах зарождаются вопросы, Август. Они не сказали нам, потому что пытались быть хитрыми. Табита просто пыталась придерживаться своего этического кодекса, что было нелегко для нас троих. Когда Брик узнал о нашей связи, это осложнило им жизнь. У них никогда не было общих тесно связанных клиентов, и они понятия не имели, как с этим справиться. Они могли просто бросить нас обоих, но они заботились о нас. Поэтому они сделали все, что могли.

Я киваю, вспоминая, как Брик внезапно прекратил нападать на меня вскоре после нашей встречи, но держался рядом, несмотря на то, сколько раз я пытался отгородиться от него.

— Мы нуждаемся в них, — наконец, соглашаюсь я, зная, что их два уравновешенных ума помогут охладить жаждущее мести пламя, которое горит внутри нас троих.

— Хорошо, но давай сделаем это завтра, — предлагает Сара, зевая в подушку. — Сначала мне нужно пойти в комнату, принять душ и поплакать несколько часов.

Эверли обнимает ее.

— Просто попытайся уснуть.

— Я так и сделаю, — обещает она, поднимаясь с дивана.

Она посылает нам воздушный поцелуй и исчезает в своей комнате.

Я опускаюсь на колени рядом с Эверли на кушетку и целую каждый ее сустав, когда подношу ее руку к своему лицу.

— Я все исправлю, — обещаю я, увидев беспокойство у нее на лице после того, как ее лучшая подруга рухнула у нее на глазах.

— Нет, мы исправим. Вместе.

Кивнув, я соглашаюсь. Это все еще чертовски пугает меня, но я не мог уйти сейчас. Она была моей, а я ее, и единственный способ добиться чего-либо в этом мире — это держаться за руки.

Вместе.

***

Войти в дом, который Брик делил с женой, было нереально. Ничего подобного я не ожидал.

Несколько раз, когда я посещал офис Брика, он излучал эту стильную прохладную атмосферу — гладкая мебель, прохладные успокаивающие тона и мягкая музыка, чтобы помочь расслабиться.

Тем не менее чем дольше я знал Брика, тем больше понимал, что его офисная личность была полной подделкой.

Хотя сам Брик был спокоен и собран, то его внешний вид, как правило, не был таким. Одетый во что угодно, от ярких гавайских рубашек до брюк цвета хаки и поло, мужчина половину времени выглядел туристом, а остальное — профессиональным игроком в гольф.

Когда мы устраиваемся на потертых мягких диванах, я пользуюсь моментом, чтобы осмотреться. Табита приносит нам закуски. Старые фотографии усеивают стены, воспоминания о давно минувших годах и двух переплетенных жизнях. На полках стоят старые книги — от дрянных любовных романов до классической поэзии и даже старых университетских учебников.

Дом кажется обжитым, теплым и манящим. Я провожу так много ночей в собственном доме, и холод одиночества пробирает меня до костей, когда я жажду прикосновения Эверли хотя бы еще раз. Сидя здесь, среди лет беспорядка и пыли, я с нетерпением жду будущего. Жажду собственного будущего. Куда это нас приведет? Как мы будем жить, и какие битвы нас ждут?

Я знаю одно: наше будущее может оказаться невозможным, если мы позволим Тренту управлять нашими жизнями. Мы должны остановить его, и сегодня выясним как.

— Знаю, вероятно, не должна этого говорить, но я так рада видеть вас двоих, сидящих вместе, — говорит Табита, возвращаясь в комнату и принося поднос с сэндвичами.

Мы позвонили им всего час назад и сказали, что зайдем. Когда она успела приготовить столько еды?

— Это действительно успокаивает мои нервы, — вмешивается Брик, появляясь из-за угла позади жены, несет несколько литров содовой и бутылок воды.

Ожидали ли они нас, или это как раз то, что делают пожилые, хорошо приспособленные люди — держат еду под рукой для импровизированных гостей?

Что бы это ни было, я впечатлен.

И голоден.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы успокоить твои нервы, Брик, — шучу я, разглядывая большой сэндвич с ростбифом в углу подноса, который зовет меня по имени.

Эверли ловит мой взгляд и накланяется, схватив сэндвич моей мечты и вручая его мне с улыбкой.

— Ребята, вы не должны делать все это. Мы не ждали обеда, — говорит Эверли.

Я откусываю большой кусок сэндвича и стону от удовольствия.

— Но мы действительно ценим это, — бормочу я, заставляя Эверли хихикать.

— С удовольствием, — замечает Табита, садясь рядом с мужем на диван напротив нас.

Сара садится на единственный стул так, что, кажется, будто она сидит во главе невидимого стола. Должно быть, она не обращает на это внимания, потому что все ее внимание сосредоточено на сэндвиче с индейкой, который она разбирает, поедая только индейку и овощи. Хлеб остается нетронутым.

Эверли как-то сказала, что проблемы с едой у Сары обостряются, когда ее жизнь рушится. Я никогда раньше не видел, чтобы она была одержима чем-то. Обычно девушка просто стонала по поводу калорий, ела маленькими порциями и давала несколько обещаний отработать все это позже.

Но сегодня она все тщательно изучает, и именно Трент причина ее беспокойства.