Но ей нужно было прыгнуть, и никто не смог столкнуть ее с этой скалы, только она сама должна была принять это решение.

«— Люцифер? — засмеялась девушка, держа книгу так близко к лицу, почти касаясь носа.

Я поклялся, что собираюсь доставить эту девушку к глазному врачу.

Мне бы хотелось увидеть ее в очках.

Всезнайка Эверли. Так возбуждает.

— Ты сумасшедшая? Хочешь ребенка-демона? — усмехнулся я, выхватив книгу из ее рук.

Я перевернул ее, любя многие моменты, которые мы делали в течение последних нескольких месяцев, когда у нас была эта книга. То, что превратилось в дневную шутку, стало одной из наших любимых игр. Хотя мы не говорили об особенностях, нам понравилась идея «что если». Не было никаких конкретных планов, чтобы иметь ребенка или даже пожениться, но представление о том, что могут быть когда-нибудь отправленные бабочки в наши желудки и сделанные нами просто… головокружительно.

— Как насчет Воздержание? — спросил я, пытаясь сохранить лицо спокойным и невозмутимым.

— Там нет этого.

— Клянусь Богом.

Эверли выхватила книгу их моих рук и открыла страницу, где имена были на букву «В», и тут ее глаза широко распахнулись.

— Ни за что! Кто будет делать это с ребенком?

— Чрезмерный папаша. Просто подумай о ее подростковом возрасте, — засмеялся я. — Не нужен дробовик. Парни не притронутся к девушке с таким именем.

— Или, — рассуждала она, — ты окажешься с самой нерадивой дочерью на планете, решившей доказать, что ее имя ошибочно, просто назло ее родителям.

— Ой. Хорошая точка зрения. Это рискованно. Кристианна мне нравится все больше и больше с каждым днем.

— И мне нравится Кристианна! — парировала Эверли, игриво бросая в меня книгу.

— Да, знаю. Но этого никогда не произойдет. Кристианна Кинсайд? Это труднопроизносимо.

Она села ко мне на колени, мой взгляд блуждал по ее маленькому телу, наши тела соприкоснулись, и мы отправились на диван.

— Что ты думаешь, когда я произношу твое имя, мистер Кинсайд? — прошептала она, когда я схватил руками ее за задницу и притянул ее ближе.

— Мне нравится звук моего имени, когда слышу его от тебя, — грубо ответил я.

Ее глаза округлились, когда она коснулась губами моих.

— Мне тоже.»

Иногда воспоминания приходят без рифмы и причины, а из-за определенного человека или триггера. Часто они ставят меня на колени, прерывая мой день и жизнь, но в другое время они приходят в виде сновидений.

Прошлой ночью мне приснилась Эверли, и наша книга имен.

Утром я ощущаю облегчение и спокойствие на душе, впервые за месяц. Ничего не изменилось. Эверли все еще собиралась замуж за Райана. Трент был рядом, и поэтому моя жизнь была так же испорчена, как и вчера, но я просыпаюсь со спокойствием, которое пробегает по телу, словно мурашки.

Надеюсь, она воспользуется моим советом, куда бы он не привел ее.

Все же я хочу, чтобы Эверли была счастлива и в безопасности. Даже, если это будет с Райаном… это уже не имеет значения, если она найдет опору в этом мире.

Знаю, ей будет безопаснее с Райаном, я же не мог быть эгоистом. Не смог удержать ее в объятиях, чтобы отстранить отца.

Я никогда не делаю таких вещей, как Райан.

Она заслуживает гораздо большего.

Подойдя к телефону, я смотрю на часы и медленно протираю уставшие глаза. Я сплю уже больше половины утра. Хорошо, что сегодня воскресенье, иначе моя задница была бы у Трента.

Я уже выбросил все оборудование моей темной комнаты в офисе и переместил гигантский стол на место, чтобы снова начать работать в выходные. Казалось, у него уже была моя задница, и я вручил ее ему на серебряном блюдечке.

Нет. Ничего не должно испортить мое хорошее настроение сегодня.

Надев рубашку через голову, я направляюсь к лестнице на кухню, где мой кофейник называет мое имя. Черт, я могу даже попробовать что-нибудь сделать на завтрак.

Человек не может выжить только на дерьмовом кофе.

Звук кипящего напитка, капающего в большую чашку внизу, начинается, когда звонят в дверь.

Брику действительно нужно научиться искусству звонить.

Решив, что возможно, он захочет выпить чашечку кофе, я быстро добавляю еще пару ложек и воды в чашку, и мчусь к двери. Дверной звонок сменяется непрестанным стуком в дверь, заставляя меня опасаться, кто может быть по ту сторону двери. Брик может быть любопытным, и слегка запущенный на принципах социальных взаимодействий, когда дело доходит до посещения друга, но он никогда не граничит с грубостью.

Ну, не стучит в дверь с яростью.

Открыв дверь, я сыплю проклятия себе под нос. Конечно, это Трент, потому что мое хорошее настроение не может длиться больше пяти проклятых минут.

— Воскресенье, — говорю я, приветствуя его с недовольным выражением лица.

— Ага, — отвечает он, проталкиваясь мимо меня, будто он тоже принадлежит проклятому месту.

Я наблюдаю, как он исчезает в моей кухне, небрежно гуляя в джинсах с газетой подмышкой.

Полагаю, мы будем вместе пить кофе.

Весело.

Присоединяюсь к нему, он уже ставит чашку и обыскивает мою кладовку, найдя там сахар, бумага все еще показывается под его рукой.

— Не смог найти себе занятие получше этим утром? — спрашиваю я, глядя, как он ставит свою чашку.

— Просто нужно было связать концы с концами, — смутно отвечает он, сделав глоток и затаив дыхание, бормочет о том, что кофе слишком горячий. — И нет, у меня есть занятие получше, чтобы сделать это утро хорошим. Фактически, — ухмыляется он с добрым намерением в его голосе, но я стараюсь не скрывать отвращение.

Следую его примеру, вытаскиваю с полки наверху кружку и наливаю себе кофе, прислонившись к стойке в тишине, жду, когда он объяснит, почему он здесь, так что он мог бы и уйти.

Трент слишком неожиданно появился у моей двери. Мог и предупредить.

Продемонстрировав шоу, он добавляет крем в свою кружку и медленно помешивает его, в то время, когда я жду. Он знает, мое волнение растет с каждой секундой, потому что я замечаю его легкую улыбку на лице, когда он, наконец, смотрит на меня.

— Прошлой ночью был пожар в центре города, — говорит он, будто мы непринужденно стоим возле кулера воды в офисе, и это сонное утро понедельника, а не воскресенье в моей кухне.

— Хорошо, — говорю я, пожимая плечами. — Это все новости. Большой пожар. Такая трагедия.

Он качает головой, пытаясь казаться удрученным. Трент не мог управлять эмоциями, поэтому выглядит, скорее, как злодей, чем я когда-либо его видел.

По моей спине бегут мурашки.

— Где?

Он тянется за газетой, которую держит в тайне с момента своего прихода, и медленно разворачивает ее передо мной, кажется, почти в любящей манере.

Пожар в центре города в художественной галерее. Одна смерть.

У меня расширяются глаза от ужаса, когда я разглядываю фото. Небольшая художественная галерея, которую я неоднократно посещал, встречаясь с владельцем, который любезно согласился повесить мои фотографии, исчезла.

Все ушло. Включая владельца.

Я в шоке, и вижу, что Трент ставит что-то еще.

Единственная фотография, которую я продал.

Когда я поднимаю взгляд на него, он просто ухмыляется.

— Позволь мне напомнить тебе кое-что, Август. Ты работаешь на меня и для наших клиентов. Нет места для возвышенных мечтаний или отвлечений. Это ясно?

Мой портрет, который я взял, когда мы с Эверли гуляли по улицам Сан-Франциско, покрывал большую часть заголовка, но я все еще будто видел пламя с фотографии, поднимаясь по зданию, когда оно было настигнуто. Страдал ли старик, когда пламя охватило его?

Ты никогда не боялся ничего в то время.

Адрес галереи напечатан внизу, эта галерея находится близко к новому домашнему адресу Эверли.

«Не реагируй».

«Просто не реагируй».