У меня не было слов. Он это всерьез?

Парень обхватывает меня рукой за плечи и смеется.

— Добро пожаловать в мой мир, Август».

— Август! — голос Трента вытаскивает меня из забытья.

Обычное медленное возвращение к реальности сейчас ощущается, как свободное падение, внезапно обрушивается тошнота, и голова идет кругом.

— Что? — быстро отвечаю я, пытаясь взять себя в руки и оглядывая офис, когда зрение возвращается ко мне вместе с остальными чувствами.

— Где, мать твою, тебя носило, приятель? — спрашивает он, усаживаясь передо мной и заняв руки телефоном.

Он касался экрана пальцами, издавая резкий звук, словно набирал сообщение или писал кому-то письмо. У него была привычка: никогда не уделять сто процентов своего внимания чему-то или кому-то одному, если только вы не были его клиентом и на кону стояли денежки. Тогда вы получали целый мир.

— Извини, плохо спал прошлой ночью, — вру я, все еще пытаясь проморгаться, чтобы привыкнуть к яркому освещению.

— Ну, так занимайся этим в другом месте. Это, бл*дь, тебе не спальня, и я плачу тебе не за то, чтобы ты сидел, сложив ручки.

Я игнорирую этот комментарий.

Это было трудно, но я это сделал.

У нас было партнерство. Трент начал этот бизнес и принял меня на равных правах, чтобы построить дело с нуля. Я надрывался для этой компании, а из-за моего двухлетнего отпуска стал всего лишь наемным работником. Кем-то вроде временного сотрудника. Тем, кем можно вертеть и управлять. Я стал задумываться, а не было ли так всегда, а раньше этого не замечал.

— Итак, — начинает он, укладывая телефон на стол перед собой.

Трент откидывается в кресле, устраиваясь поудобнее. Внезапно я получаю все его внимание.

Вот, дерьмо.

— Ты решил, что сможешь встречаться с Магнолией Йорк, и я об этом не узнаю?

— Как ты..?

Он лишь улыбается. Это мелкое дерьмо следит за мной.

— Мы просто друзья, — отвечаю я, пытаясь выглядеть равнодушным.

— Ты просто дружишь с дочерью мультимиллиардера?

— Мы познакомились в баре несколько месяцев назад, — отвечаю я, пожав плечами. — Пару раз ходили на свидания.

— И ты никогда не задумывался обо всех этих денежках, которые сами просятся в ручки?

— Все было не так, — твердо отвечаю я.

Внезапно он жестко смотрит на меня.

— Тогда сделай, чтобы оно стало так. Срань господня, Август, ты что не догоняешь? С таким счетом мы можем жить припеваючи до конца наших дней. Кончай тупить и делай, что должен.

Он резко отодвигается от стола и направляется к двери, обернувшись перед выходом.

— Или это сделаю я.

Последние слова еще долго эхом звенят в кабинете после его ухода.

Мне не следовало звонить ей. Никогда.

Я не должен был впутывать ее в это. Потому что теперь, нравится мне это или нет, Магнолия окажется прямо в эпицентре этого дерьма.

«Добро пожаловать в мой мир, Август», — припомнил я слова Трента, которые он сказал мне тогда в колледже.

Он будет управлять моей жизнью еще лет десять.

Не знаю как, но я должен его остановить.

Глава 5

Эверли

До сих пор это был тихий день на работе, но этот факт не спасает мои ноги и спину от все большей боли из-за нескольких часов бесконечного стояния. Я была командиром кофе сегодня — экстраординарный бариста, так что в дополнение к моей больной уставшей ноге разболелась спина, и вся я в поту от пароварки. Почти уверена, моя попытка тщеславия сегодняшним утром, когда я пыталась нанести макияж в 5 утра, провалилась и в настоящее время он стекает по моему лицу. Наверное, я напоминаю одну из этих женщин в фильмах ужасов перед тем, как она умирает. Также я чувствовала себя.

У нас не было нового клиента в последние полчаса, и после того, как я очистила все оборудование до блеска, решаю вознаградить себя двойным эспрессо. В моем нынешнем потном состоянии, что-то вроде льда, вероятно, лучший вариант, но я не шутила о дополнительной выпивке.

Пока Труди пополняет булочную коробку и треплется о ее последнем завоевании — официанте в одном из ресторанов вниз по улице, где нам нравилось обедать — я медленно танцую с одной ноги на другую, ожидая, когда мой эспрессо заварится.

— Итак, я смотрю на него и ухожу. «Разве вы не хотели бы познакомиться?» А он просто смотрит на меня с этой улыбкой. Было ли это недостаточно ясно? Насколько глупы мужчины?

Покачав головой, я смеюсь. Труди всегда была безнадежной, когда дело доходило до знакомства. Всегда двигаясь от одного человека к другому, она известна тем, что слишком быстро прыгает в постель, слишком быстро запирается и так же быстро выясняет, что выбрала не того.

— Ты когда-нибудь думала, чтобы не выкладывать все это там, Труди? Может быть, просто немного пофлиртовать, чтобы сообщить ему, что тебе интересно, а потом посмотреть, куда это идет?

— Например, свидание или что-нибудь еще?

Пока последняя капля моего двойного эспрессо стекает с машины, я стараюсь не хихикать.

— Да, как свидание. То, которое не закончится в твоей кровати. Или его, — поясняю я.

— Итак, как я узнаю, нравится ли мне он?

Печальная часть заключается в том, что она задает этот вопрос искренно. Еще грустнее то, что я была девочкой-сиротой, которая практически не воспитывалась, потому что мои дюжины приемных родителей были слишком самоуничтожены, чтобы сделать это сами. Труди? Ее родители были потрясающими. Они приходили каждый уик-энд, как часы, чтобы навестить ее на работе, дать ей деньги, если понадобится, и похлопать ее по голове по пути, подтверждая свою любовь и привязанность к единственной дочери.

Как ей удалось прийти к выводу, что секс — это единственный путь к сердцу мужчины? Тот факт, что я была тем, кто пытался направить ее на лучший путь, был немного ироничным.

Схватив чашку, я направляюсь наружу, чтобы мы могли поговорить лицом к лицу. Ее прекрасные яркие глаза находят мои, когда она встает из булочного прилавка, плотно закрыв его, и снимает фартук.

— Ты говоришь с ним — надеюсь, он будет слушать, и полагаю, он не осел. Затем вы меняетесь. Он будет говорить, ты слушать. Где-то в промежутке между этим, вы будете есть и беспокоиться о каждом куске пищи, который вы кладете в свой рот, задаваясь вопросом, есть ли у вас кусочки салата в зубах или есть на ваших губах соус.

— Это звучит ужасно.

— Это так и есть, — честно отвечаю я. — Но, если ты с правильным человеком, это может быть совершенно потрясающе.

— Достаточно удивительно, чтобы вызвать у тебя одурманенную улыбку прямо сейчас? — смеется она.

Схватив полотенце, накинутое на плечо, я бросаю его на нее, хихикая.

— Да, точно. Просто признай это — ты хочешь одурманенную улыбку, не так ли?

— Может быть… — начинает она отвечать, но внезапно останавливается, когда мы слышим гул в магазине.

— Что это было… — говорю я.

— Землетрясение! — кричит она.

Как обученные солдаты, несколько местных жителей, которых мы видим внутри, прыгают под столы, некоторые двигаются от окон, чтобы найти убежище вместе. Землетрясения не являются повседневными явлениями для калифорнийцев, но случаются достаточно часто, чтобы мы знали, что делать, когда этот знакомый рев прорвется через здание.

Труди и я ныряем под переднюю стойку, закрыв головы, и сближаемся друг с другом. Землетрясение оказывается незначительным и продолжается недолго, и нам не нужно долго искать безопасное место, чтобы спрятаться. Как только земля замолкает, мы ждем, думая, оживет ли она снова.

Минута или две проходят в молчании, прежде чем мы поднимаемся.

— Все в порядке? — спрашиваю я, оглядываясь, чтобы увидеть, как наши преданные посетители поднимаются с пола.

Каждый кивает, стоит и отряхивает штаны и голые колени.

— Как насчет очередного раунда кофе для всех? — предлагает Труди.

Конечно, это подбадривает всех и помогает ослабить дрожь, когда они снова обосновываются на прежних местах. Некоторые вытаскивают сотовые телефоны, чтобы пообщаться с близкими, в то время как другие просто продолжают с того, что они делали, прежде чем началось волнение.