— Минако, — снова предпринял он попытку как-то достучаться до нее.
— Нет! — прошептала она, и одно это слово ранило его, будто кинжалом. — Убирайся, я не хочу разговаривать с тобой, так что выметайся.
Артемис почувствовал мощную энергетику ее слов. Он видел, как ее плечи задрожали, и его сердце чуть не раскололось на части, когда до него донеслись ее всхлипы. Но она не хотела, чтобы он был рядом, поэтому он и ушел, не зная, мог ли он с этим что-либо поделать. Когда дверь за ним закрылась, он проронил очередное проклятие в адрес Кунцита.
Минако тяжело опустилась в розовое кресло у трюмо и уставилась на свое отражение — ее тушь потекла, и теперь девушка выглядела словно панда. Ее волосы спутались, а лицо приобрело непривычный бледный оттенок. Если бы только ее видели ее фанаты…
***
Пока они шли вдоль дворца, он посмеивался, не замечая, — или не желая замечать, — раздражения на ее лице.
— Ваше тщеславие, — сказал он через какое-то время, — никогда не перестает меня удивлять.
— Тщеславие? — оскорбилась она. Да кто он такой, чтобы говорить ей о тщеславии?
Он добродушно улыбнулся ей, даже не зная о своем вопиющем превосходстве. О, она еще покажет ему.
— Вы воин, более того, лидер, вызывающий уважение, — ответил он, чем застал ее врасплох, ведь она уже затерялась в своих мыслях, раздумывая, как уязвить его гордость. — И, несмотря ни на что, всегда безупречно одеты, и я даже боюсь представить, сколько времени тратится на прическу, — на этих словах он указал на сложное плетение в ее волосах. — А еще макияж. Разве это не тщеславие?
— Я — королевская особа, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Мне требуется соблюдать определённый этикет, в отличие от других.
Огонек в его глазах внезапно затух, и он отвел взгляд в сторону, неожиданно заинтересовавшись брусчаткой на земле.
— Безусловно, не всем дано быть королевскими особами.
Как странно было слышать от него подобную фразу, подумала она, когда между ними повисла тишина. Почему именно из его уст она звучала так непривычно?
— И все же, — начал он снова, возвращая Венеру из ее размышлений. — Неужели нельзя иногда позволять себе распущенные волосы?
***
С того дня она подвязывала волосы одним лишь красным бантом. Минако улыбнулась — он всегда оказывал на нее подобный эффект, и его мнение всегда становилось для нее важнее остальных. Чтобы она ни делала, все для того, чтобы впечатлить его, доказать ему, что она такой же равноправный лидер. Хотя одна лишь мысль об этом весьма смехотворна — с чего бы ей, принцессе Венеры, сильнейшей из Сейлор Воинов, чувствовать себя ниже по статусу какого-то территарианца? Ей даже не требовалось ничего доказывать — это общеизвестный факт, что она была лучше, но почему она не могла признать этого?
Потому что он был гадким лжецом. Красивым, соблазнительным и богоподобным гадким лжецом. В один из тех разов, когда она спустилась на Терру «в поисках» Серенити, она натолкнулась на одну тревожную сцену.
***
— Центральное королевство не потерпит этого! — услышала она ледяной голос из тронного зала. Она остановилась около двери, размышляя, что там могло происходить — она была уверена, что видела Серенити убегающей в этом направлении, но ту нигде не было видно. Возможно, она улизнула туда? Венера замешкалась у приоткрытой двери. Она задержалась на пороге, когда серьезный и угрожающий голос заговорил снова.
— Вы нарушили священные законы моего Королевства.
Из-за двери Венера увидела картину, которую она никогда не смогла бы забыть.
Кунцит, — нет, это был не Кунцит, но кто-то невероятно на него похожий. То же лицо, те же волосы, то же телосложение. Но его кожа смотрелась темнее, будто каждый день он проводил на солнце, и, присмотревшись, Венера обнаружила, что его глаза были серыми. Незнакомец был одет в белоснежную робу, которая, была перекинута через одно плечо и, словно водопад, струилась к его крепким бедрам. Его накаченные бицепсы на предплечьях украшали золотые браслеты, а на груди на цепи висел массивный золотой кулон, похожий по очертаниям на какую-то птицу. Корону он не носил, но Венера моментально определила, что мужчина королевских кровей — именно такое впечатление он производил.
Его глаза пылали от гнева, и он обвинительно наставил палец на Принца Эндимиона:
— Вы скрыли этого еретика, — он указал тем же пальцем на кого-то в другом конце комнаты, но дверь скрывала ту часть от глаз. — Почти десять лет Вы лгали Центральному Королевству, но мы никогда не забываем нарушителей священных законов.
Он сделал ударение на последних словах, а угроза в его голосе повисла в воздухе.
— Вы ошибаетесь, Фараон Анубис, — прохладно ответил Эндимион, и Венера даже различила, как напрягся его голос, но, во благо Королевства, Принц старательно подавлял свой гнев. — Никакого предательства не свершилось.
— Тогда расскажите мне, доблестный Принц, — насмешливо произнес Анубис. — Почему он до сих пор жив?
Венера подалась вперед, чтобы рассмотреть, о ком они так горячо спорили, для чего немного притворила дверь, благодарная тому, что никто не мог ее видеть.
С непроницаемым лицом и потупленным взором на одном колене подле Принца стоял Кунцит.
— Принц Ахмед был приговорен к смертной казни!
— И его казнили, — закончил предложение Эндимион, поднимаясь на ноги. — Он был убит моей собственной рукой. Принц Ахмед Центрального Королевства умер, согласно законам вашей страны. То, что случилось дальше, не Вашего ума дело.
Венера открыла рот в изумлении: Кунцит — принц? Ей тут же вспомнился тот их давний разговор. Он соврал…
— Я требую его крови, — зашипел Анубис. — Или вы убьете его, или я сделаю это сам!
Лорд Жадеит и Лорд Нефрит моментально встали у него на пути, выставив вперед мечи, а рука Эндимиона также опустилась на эфес.
— Вам лучше уйти, Фараон.
Анубис уставился на Эндимиона с презрением:
— Это еще не конец!
— Конец, — на этих словах Эндимион отвернулся. — Проводите его к выходу.
Венера отпрыгнула от двери ровно за секунду до того, как она распахнулась. Анубис удалялся прочь, подгоняемый двумя Шитенно, чьи оружия все еще были наготове. Анубис резко остановился, когда увидел Венеру, и их глаза встретились. Каждой клеточкой своего тела Венера почувствовала бурлящую в нем ненависть, которая напугала ее.
— Сюда, — приказал Жадеит, подталкивая Фараона своим мечом. Группа прошла дальше по коридору и скрылась за поворотом.
Когда дверь закрылась, Венера увидела Эндимиона, склонившегося над Кунцитом. Никогда прежде ей не доводилось видеть Первого Генерала таким сломленным.
***
Слезы вновь полились из ее покрасневших глаз, когда она вспомнила, что случилось потом.
***
— Ты солгал мне! — произнесла она в один из предрассветных часов.
Он не смотрел ей в глаза. Они стояли на окраине леса, окутанные утренним заревом типичного территарианского утра. Впервые с того дня она смогла застать его одного, поэтому у нее наконец появилась возможность узнать правду.
— Ты сказал, что ты не королевских кровей!
— Так и есть, — последовал его тихий ответ.
— Ты — Принц Центрального Королевства!
Он вздрогнул от этих слов. В ней говорил гнев: она вспомнила выражение его лица после ухода Анубиса. Его собственный брат хотел его смерти. Почему?
— Я родился принцем, я умер принцем. Теперь я солдат.
— Но… — прошептала она, не в силах понять, почему этот факт так важен для нее. Если он принц, значит тогда… возможно… — Но ты все равно принц. В твоих жилах течет королевская кровь!
— Это не имеет значения, — прорычал он. Венера отступила от него на шаг, когда лучи восходящего солнца озарили его искаженное от ярости лицо.
Но она нашла в себе силы продолжить:
— Еще как имеет! Происхождение имеет значение!
— Только преданность и верность имеют значение, — парировал он. — Верность воина важнее его крови. Уже давно я отрекся от своего происхождения, — тоном, не терпящим возражений, он закончил: — Я не принц.
