— Они привели вас сюда, — объяснил Шай, кивая в сторону трех фигур вдали.

Приблизившись, Усаги узнала Королеву призраков, которая стала немного меньше. Высокая красноволосая богиня посмотрела на нее, чтобы поприветствовать, и Усаги с облегчением обнаружила, что ее глаза больше не красные, а золотые. Она улыбнулась.

— Добро пожаловать, хранители. Мы ожидали вас, чтобы отблагодарить.

Темноглазая богиня Смерти опустилась на колени перед Хотару и осторожно коснулась ее кофты, стараясь не касаться кожи.

— Ты отлично справилась, — сказала она, улыбаясь. — Просто замечательно.

Хотару кивнула, не меняя серьезного выражения лица, но внутри она сияла от радости из-за похвалы самой богини.

Усаги затаила дыхание, когда к ней подошла третья богиня. Богиня Луны была высокой и грациозной, с белыми волосами и серебряными глазами, которые, казалось, немного изменились, стоило ей взглянуть на нее.

— Я всегда хотела встретиться с тобой, — сказала Усаги, только сейчас понимая правду, стоящую за этими словами.

Богиня Луны улыбнулась.

— Я так рада. Я очень долго присматривала за тобой. И, конечно, за твоей матерью.

— Вы знали мою маму? Я имею в виду… королеву Серенити?

— Она была моей слугой и верно служила мне до конца. И я никогда не сожалела о том, что передала этот священный долг твоей семье. Моей семье.

— Ты — моя… — Усаги осеклась. Она не была уверена, будет ли вежливым подсчитывать возраст богини, если это вообще возможно.

— Я твой предок, да. Кровь богов течет в твоих венах. Так же, как у Хотару и Шая.

— А Сецуна?

Смерть покачала головой.

— Сецуна — богиня, — ответила Смерть, — полубогиня. Она — прямая наследница Хроноса.

Глаза Усаги широко раскрылись.

— Но, подождите… Где Хаос?

Три богини помрачнели, а щеки богини Судьбы залились краской. К их изумлению, она опустилась на колени перед ними.

— Я пришла просить у вас прощения, — сказала она, — именно из-за моей слабости этот монстр завладела моими силами и силами моих сестер.

— Все нормально, правда, — произнесла Усаги, чувствуя себя крайне неловко. — Такое могло случиться с кем угодно.

Судьба посмотрела на своих сестер, и богиня Луны тихо засмеялась.

— Она, безусловно, твоих кровей, сестра, — восхищенно произнесла Судьба. — Целиком состоит из милости и благодати.

Усаги покраснела, как помидор.

— Мы заключили Хаос в тюрьму ее собственного разума, — сказала Смерть, указывая на сидящую фигуру. При ближайшем рассмотрении, они обнаружили, что теневая женщина, которая была Хаосом, оказалась прикована цепью к стулу из света, пока ее лицо оставалось совершенно пустым.

— Объединив наши силы, мы смогли заточить ее здесь, — объяснила Смерть, — Но мы еще не решили, как с ней поступить.

— Мы надеялись на вас, — произнесла богиня Луны, обращаясь к трем стражам, — возможно, вы поможете нам определиться.

Хотару и Усаги сглотнули.

 — НА НАС? — испуганно вскрикнули они в унисон.

Шайс беспокойством переминался с ноги на ногу.

Смерть прочистила горло:

— Мы бессмертны и, за исключением редких обстоятельств, Хаос не может затронуть нас. Но вы же живете в мире смертных, а именно туда она больше всего стремится — ваша изменчивость притягивает ее, как мотылька к пламени. Но вам придется жить с вечной ее угрозой. Не хотели бы вы, чтобы мы навсегда избавили вас от нее, чтобы она никогда больше не коснулась мира смертных?

Хотару подходил такой расклад, но Шай и Усаги колебались.

— Если Хаоса больше не будет, — начал Шай, — Разве это не повлияет на исход судьбы?

Судьба кивнула в знак одобрения.

— Да, мой хранитель, вы правильно поняли. Это правда, что без Хаоса нити судьбы плести намного легче, и тогда они предстают более равномерными и гладкими. Однако без ее влияния много ужасных вещей, как и множество хороших, никогда бы не случились.

— Например… — протянул Шай, — Например возвращение Шитенно.

Усаги моргнула.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я разобрался в этом, — объяснил он. — Видишь ли, Судьба плетет один путь для каждой нити, одну жизнь для каждой души, после чего души возвращаются в Котел и становится чем-то новым, но из-за постоянного влияния Хаоса некоторые души — нити — плетутся вновь, формируя причудливый, но очень красивый, узор.

— Но я думала что это мой кристалл вернул их?

Шай моргнул. Богини дружно рассмеялись.

— Нет, дочь моя, — сказала богиня Луны. — Кристалл могуществен — он так же силен, как и твое сердце, но идти против судьбы, времени и смерти — это нечто неслыханное. Такое могло случиться, только если бы все мы услышали твои молитвы и откликнулись бы на них, но такое крайне маловероятно.

— Это не совсем моих рук дело, — продолжила Судьба, — Шитенно должны были умереть во времена Серебряного тысячелетия, как и все вы, но поскольку Хаос смогла повлиять на события, она изменила связи. И последнее желание твоей матери стало одной из причин этих изменений — оно позволило всем вам возродиться вновь. Но бедная женщина, которую Хаос использовала в качестве своей пешки, смогла поработить только сущности храбрых Шитенно. Эти люди умерли настоящей смертью на Земле и не были воскрешены с теми из вас, кто умер на Луне.

— Но…

Смерть прервала протест Усаги:

— После смерти души Шитенно отделились от своих сущностей-хранителей и должны были оставаться в Котле до тех пор, пока не переродятся в совершенно новые жизни. Вместо этого им каким-то образом удалось восстановить нити и возродиться точно в нужное время, чтобы встретиться с вами снова. Это явно не последствия желания твоей матери, это не имеет никакого отношения ко мне или к моим сестрам. Мы тут совершенно не при чем. Единственное объяснение этому — разрушительное влияние Хаоса.

— Это единственное объяснение? — задала вопрос Хотару.

Все они повернулись, чтобы удивлением взглянуть на нее.

— Потому что, — продолжила она серьезно, — мне кажется, что, может быть, Зой просто захотел вернуться.

— Я не совсем понимаю… — начала Судьба.

— Нет, подождите, — кивнула Усаги, — Кажется, я поняла. Конечно, возможно, Хаос как-то связана с этим, ведь все перемешалось и закрутилось, стоило ей оказаться рядом, так что, может быть, это облегчило задачу, но Шитенно весьма решительные парни. Может быть, они сделали это самостоятельно.

Шай уставился на нее.

— Вы действительно думаете, что душа может бросить вызов законам Вселенной?

Усаги улыбнулась.

— Я не понимаю, почему она не может.

— В том, что ты говоришь, есть доля правды, — прокомментировала Судьба, а Шай издал удивленный писк, который его богиня проигнорировала. — К примеру, — размышляла она. — Красная нить, которой я связала всех вас, все еще цела. На самом деле, глядя на нее, я могу сказать, что она никогда и не разрывалась, что, учитывая их смерти, практически невозможно. Когда душа возвращается в океан Котла, все ее прежние связи обрываются.

— Значит, души Шитенно как-то сохранили эти связи? — спросила богиня Луны.

— Словно нить всегда оставалась целой, — ответила Судьба. — Как будто они знали, что им нужно встретиться вновь.

— Несмотря на то, что это невозможно? — уточнила Смерть.

— Именно.

— Любопытно.

Голова Усаги уже раскалывалась.

— Ну, иногда все просто складывается так, как должно быть, — заключила она.

Остальные моргнули, но богиня Луны улыбнулась.

— Действительно. Вы уже приняли решение?

— Думаю, да, — кивнула Усаги. Двое других повернулись к ней в ожидании.

Глядя на Хаос, Усаги изрекла:

— Она совершила множество ужасных вещей и причинила много боли и страданий всем нам, и не только нам. Все люди Земли и Лунного Королевства, все остальные, кто состоял в Серебряном Альянсе, все они погибли или пострадали от нее. И она никогда не перестанет желать заполучить контроль над нами, или доставить нам неприятности. Для этого ее следует посадить в клетку. Но… — Она глубоко вздохнула. — Но если бы не она, Шитенно, возможно, никогда бы не смогли вернуться. Это по ее вине мы все умерли в первый раз, но нет никакой гарантии, что все сложилось бы так, если бы она не создавала проблемы между Землей и Луной. Если бы между нашими планетами существовал мир, я бы возможно никогда не посетила бы Землю, и тогда я, возможно, никогда не встретила бы Эндимиона, а сенши не встретились бы с Шитенно. И если бы не существовало Хаос, я бы не дружила с Нару-чан, у меня не было бы мамы, папы и Шинго, как бы он меня не бесил, и…