Так вот, сижу я, рисую стоящий у обочины мерседес, кажущийся мне рыцарем, стоящим на страже покоя и мира людей. Он, мерседес, величественный, как древняя статуя, занимает всё моё воображение, и тут, отвлекшись на мгновение от своего занятия, наблюдаю необычную картину. Дорогу, прямо перед «моим» мерсом, переходит совсем юная девушка, примерно моего возраста. Слегка инфантильная на вид, задумчивая, погружённая в свои мысли. Её попутчица весела, радостно пританцовывая, летит за ней и даже как будто подталкивает её идти в этом направлении вперёд. Неожиданно, даже для меня, из-за мерса вылетает на большой скорости джип и сбивает эту девочку так, что она отлетает на тротуар, одной половиной лица проехав по асфальту, замирает и лежит неподвижно. На асфальте, там, где проехалось лицо девочки, блестит какое-то светлое пятно с ярким зёрнышком. Я понимаю, что это золотая серёжка девочки зацепилась во время скольжения потерпевшей по асфальту за какой-то бугорок и осталась там лежать вместе с оторванным ухом. Закричала какая-то женщина, проходящая мимо, но я смотрел на девочку и её попутчицу. Их бархатная нить разорвалась, и попутчица медленно вплывала в девочку, сливаясь с ней, пока полностью не исчезла. Под девочкой растекалась лужица крови, одна нога была вывернута. Из остановившегося джипа выскочил мужчина с белым лицом, замер на мгновение, потом сжал кулаки на секунду, побежал к пострадавшей, поднял аккуратно девочку, положил в машину на заднее сидение и улетел с места происшествия. Кричащая женщина, свидетельница наезда на девочку, стояла, как вкопанная, потом вытащила телефон, набрала номер и стала с кем-то беседовать. Бомжеватого вида прохожий с синим лицом, тоже свидетель наезда на девочку, оглядываясь по сторонам, не спеша подошёл к оторванному уху с серёжкой, наклонился, поднял данный оторванный предмет, сунул в карман и скрылся. Я сидел на бордюре, опешив от всех этих событий, держа в руке карандаш, а в другой листок с недорисованным мной автомобилем. Мне не было страшно, я просто завис от всего увиденного.

Скоро приехала полицейская машина, из неё вышли стражи правопорядка, отгородили место трагедии и стали опрашивать женщину, которая так и стояла на том же самом месте со своим телефоном. Меня из-за мерседеса видно не было, да и не желал я сейчас что-либо с кем-либо обсуждать. Я видел то, что никому объяснить бы не смог, а именно – нить связывала девочку с попутчицей как раз в районе уха! После того, как ухо было оторвано, нить с хозяином разорвалась по непонятной мне причине, а попутчица, освободившись от хозяина, могла делать всё, что пожелает, но почему-то слилась с хозяином. Зачем? Понять причину я не мог. Мне нужно было знать, что произошло на самом деле, почему чёртова попутчица слилась с хозяином, и что всё это значило! Умерла девочка или нет, что будет с ней дальше? Эти вопросы волновали меня. Я прислушался к тому, что происходит на месте трагедии. Сидя в двух шагах от места преступления, я услышал, как полицейский, на вопрос женщины о состоянии девочки, ответил, что девочка особо не пострадала, что находится в 4й городской больнице, состояние стабильное, травмы не критические. Я подумал, что девочке несказанно повезло. По моему мнению, такой удар автомобиля должен был мгновенно убить её. Я незаметно вышел из зоны аварии и поехал на своём скейтборде в сторону городской больницы №4.

Что ожидал я найти в больнице, не знаю. Зайдя в вестибюль больницы, я направился к справочному окошечку. Там сидела серьёзная мадам с очень кислой попутчицей привязанной нитью к правой груди дамочки, где-то в районе соска или ниже. На другой груди висел бейдж с именем «Надежда». Взглянув на бейдж, я опять перевел взгляд на бархатную нить от попутчицы, то есть снова посмотрел на правую грудь сидящей дамы. Выглядело так, будто я глазею на прелести Надежды. Видимо мой взгляд на её, действительно привлекательную, полную грудь, понравился мадам, она улыбнулась смущённо, понимая, что я ещё подросток, но, тем не менее, показав, что ей приятно моё внимание. Я вежливо заговорил с Надеждой, стараясь придать голосу более грубый оттенок. Получилось так себе, но дама поняла и оценила мои попытки казаться старше.

– Здравствуйте, – ласково поприветствовал я Надежду.

– Добрый день, молодой человек, – ответила она, глубоко вздохнув, отчего её прелести прекрасным образом поднялись и опустились. Уверен, Надежда производила впечатление на мужчин такими манипуляциями. Мне было приятно, что ко мне отнеслись, как к взрослому мужчине, я тоже слегка вздохнул, создав видимость положительной реакции на столь эффектную женщину сидящую передо мной, что было несложно, и продолжил беседу.

– Вы так хорошо выглядите, что я чуть не забыл, зачем пришёл, – я слегка замялся и погрустнел, потом быстро заговорил, настолько убедительно, как только мог. – Тем не менее, я был невольным свидетелем уличного происшествия. Сбили девочку. Да сих пор не могу прийти в себя. Почему-то взволновала её судьба. Жива она или нет. Слышал, что её повезли сюда. Не подскажете, что с ней, пожалуйста! Мне очень важно это знать! Девушку сбила машина, она примерно моего возраста, тоненькая, светлая. Я уверен, что Вы знаете, о ком я говорю. Ведь не так часто привозят девушек попавших под автомобиль? Её сбил джип. Ей, кажется, повредило голову при ударе автомобилем и, скорее всего, ногу. Насколько я могу судить. Помогите, пожалуйста! Мне очень нужно!

– О, молодой человек, вы, кажется, влюбились, – дама снисходительно, с лёгким налётом сожаления на лице, покачала головой. – Мне вообще-то нельзя говорить данные пациентов, если Вы не родственник! Но я не зверь, не подумайте, – Надежда подмигнула мне и улыбнулась. Она немного подумала и добавила. – Впрочем, учитывая, что с девочкой всё в относительном порядке, я даже подскажу Вам, в какой палате она лежит. Вдруг Вы когда-нибудь станете родственниками, – Надежда подмигнула мне снова. – Мне было бы приятно, если бы обо мне беспокоился такой приятный молодой человек. Итак, девушку зовут Анна Верхнева. На данный момент она находится в палате №31, но к ней Вас не пропустят. Её состояние ещё проверяют. Девушка сейчас, кажется, пока без сознания, потеряла много крови, у неё обе ноги сломаны. Приходите через пару дней. Возможно, её разрешат навещать, хотя Вас вряд ли пропустят, если только Вы не родственник. Я, кстати, как раз работаю через два дня. Смогу поинтересоваться у девушки, вдруг она пожелает видеть незнакомца, так переживающего за её самочувствие. Вас устраивает такое предложение?

– Да, конечно! – я от радости чуть не затанцевал у окошка. – Я просто хотел узнать, что у неё всё в порядке. А принести что-нибудь ей можно? Как Вы думаете? И Вам, конечно! Вы любите шоколад?

– Обожаю шоколад. Особенно белый. Можете принести фрукты своей девушке, внутренних повреждений у неё как будто нет, значит можно всё. Сами решите этот вопрос. Только не говорите, пожалуйста, молодой человек, что это я Вам сообщила эту информацию. Вы мне симпатичны. – Надежда улыбнулась, помолчала и добавила. – Думаю, Ваше внимание и поддержка будут приятны очнувшейся девушке. До свидания, молодой человек.

– До свидания, Надежда! И спасибо Вам огромное, я Вас не подведу. Будьте спокойны. Хорошего дня Вам, – я ещё раз посмотрел на кислую тёмную физиономию попутчицы Надежды, подарил свою самую лучшую улыбку обеим и ушёл. Мне нужен был повод вернуться. Я уже знал, что сделаю. Выйдя из больницы, я бросил скейтборд на землю, привычным движением вскочил на своего «коня» и помчался обратно к месту аварии.

Бомжа-свидетеля я нашёл в соседнем дворе, в беседке с таким же, как он, очаровательно прекрасным другом. У обоих были попутчики, правда, какие-то совсем уж обречённые. Друг был краснолицым и очень нетрезвым, он мычал и что-то пытался объяснить «моему» бомжу, но язык его не слушался. Тогда он кричал:

– А-а-ыы! Ы-ощ!

– Васёк, чо ты хочешь? Скажи нормально! Я не понимаю! – пытался образумить друга мой бомж, в тот момент, когда я подходил к ним. Запах бомжей мне очень не понравился. Никогда ранее я не приближался к такому типу людей, теперь я понял, почему и не стоило этого делать. Мой бомж увидел, что я подхожу к беседке, и оттопырил нижнюю губу. Пробурчал, уже обращаясь ко мне. – Чего надо? Видишь, занято? Я не барагожу, Васёк тоже. Что хочешь? Меня недавно такие, как ты отоварили, видишь? Видишь лицо синее? А? – бомж распалялся. Мне нужно было его успокоить.