– Хорошо, что ты завязал с наркотиками, да и заведение это получше прошлых притонов…

– Антидепрессанты и ЛСД, Артур вовремя из меня всю дурь выбил и сюда меня привёл тоже он, сказал, что если не могу держать себя в руках, то лучше уже пить хороший алкоголь и трахаться с проверенными партнёрами… Как парадоксально… Ты знала про наркотики? – спросил Ланской не отрывая взгляда от столешницы.

– Конечно знала…, и ты тоже всё прекрасно обо мне знаешь. Артур – идиот! Сказал, что меня не помнит, хотя с чего бы ему? Мы все были по уши в своих проблемах… – хмыкнула Невская.

– Не называй его идиотом! – возмутился Павел. – Нам всем было нелегко в то время, ты тоже не от хорошей жизни кочевала по притонам и борделям… Но он хотя бы смог выбраться… а мы как будто застряли в том проклятом времени!

– Что-то мне подсказывает, что без твоей помощи в ситуации с Артуром не обошлось! Но в одном ты прав, наше прошлое никак не хочет отпускать нас, – и было столько скрытой печали в голосе Ксении, что Павлуша невольно потянулся к ней и стиснул в объятиях.

– Прорвёмся! Наверное…, – прошептал Павел укладывая свою голову Ксении на плечо.

– Что-то как-то маловато уверенности в твоём голосе, – она потрепала Павлушу по волосам, и лёгкая улыбка коснулась её губ.

О своём прошлом ей было неприятно вспоминать, а рассказывать о нём всё равно, что заново пережить. На это её душевных сил не хватило бы, поэтому появления Павлуши стало для Ксении своего рода спасением. Да, этот человек плавал на грани, и она сама, если уж честно, нуждалась в не меньшей помощи, чем он, но появления кого-то, знающего твоё прошлое и принимающего тебя со всеми твоими скелетами и тараканами было острой необходимостью для них обоих. В тот день они просидели до самого утра вспоминая какие-то курьёзные случаи из университета, обсуждая интересы, а иногда и работу. В выходные провалялись за просмотром фильмов, а в понедельник, как обычно, вышли на работу. Вроде бы ничего не изменилось, только Артур не мог нарадоваться на наметившееся потепление в отношениях Ксении и Павлуши.

– Я же говорил, что будет весело! – подмигнул Артур Ксении на выходе из лифта.

– Конечно…весело…, – закатила она глаза ему в ответ и поцокала на своих шпильках дальше по коридору.

За последующие два года Ксения два раза вытаскивала Павлушу из обезьянника за вождение в нетрезвом состоянии; раз десять пьяного забирала из самых злачных заведений города, в том числе и гей-баров. А сколько разных личностей неопределённого пола, ибо хрен его знает баба то была или мужик, она вытаскивала из кровати своего начальника вообще не пересчитать. Но не смотря на всю эту дичь, Павел ей нравился. Он был наивен и искренен в своём видении мира и умел открыто улыбаться людям, чем и подкупал. Ксюшу он действительно любил, как не любил свою мать и сестру, говорил с ней обо всем и всегда просил совета. Правда удивлять её он тоже не переставал. Вот и сейчас он увлечённо рассказывал о новом проекте, за который должна будет отвечать Ксения.

Как только Ланской младший вступил на пост, то практически сразу объявил, что «Феникс» расширяет благотворительный фонд и будет внедрять новые социальные проекты. Благотворительность была отдушиной для Павлуши, с семьёй он не общался, знакомых имел уйму, а вот друзей, наверное, только Ксению и Артура, хотя последний слишком много не знал, чтобы называться близким другом. И, может быть, таких как он в мире миллионы, только, в отличие от других, Павлуша всегда искал одобрения и любви окружающих. Старался получить от окружающих людей того, что не дала ему семья. Но, к сожалению, и для окружающего его мира он оставался белой вороной. Его считали глупым богатеньким отпрыском способным лишь балагурить и влипать в неприятности. И Павлуша влипал, но почти всегда случайно, и практически всегда с плачевными последствиями для его репутации. Поняв, что даже отказавшись от денег и наследства, он вряд ли сможет изменить мнение окружающих, Ланской младший решил найти непомерным денежным средствам более полезное применение. Ксения об этом знала и снисходительно относилась к его альтруистским порывам. Остальной же народ чем была обусловлена такая любовь нового начальника к благотворительности не знал, но его идеи работали и пользу компании тоже приносили, да и чем бы дитя не тешилось…

– Я похожа на мать Терезу, или может быть я венец добродетели? – шипящим голосом спросила блондинка у хлопающего глазами начальника.

– Просто ты подходишь лучше всех! – обезоруживающе улыбнулся молодой начальник.

– Ну да, конечно! – процедила она в ответ. – Откуда мне время на это все взять? В сутках всего двадцать четыре часа! – сетовала Ксения.

– Да ладно! Ты отлично справляешься, – съехидничал сидящий напротив Артур. За что был награждён гневным взглядом.

– Сначала был питомник. Может заведёшь себе собачку или котика? Затем детский приют. Может усыновишь ребёнка? А теперь что? Дом-работника в инвалидном кресле мне предлагаешь взять? – не на шутку разозлилась Ксения.

Около года назад мать Ксении умерла, умерла своей смертью, уснув одним вечером и больше не проснувшись. Это было ожидаемо, здоровье у мамы Ксении было очень слабым и с каждым днём она угасала всё сильнее. Они не были близки, Ксения почти не навещала мать, лишь исправно оплачивала все счета. Но мать была единственной её причиной продолжать работать, не опускать руки, и момент ее смерти Ксения потеряло гораздо больше, чем последнего близкого родственника. Это было ужасное время и, если бы не Павлуша, всё могло бы закончиться намного хуже. Павлуша же тогда испугался не на шутку, одиночество душило Ксюшу. И если Павлуша всё ещё продолжал верить в людей, отвлекая себя невинными знакомствами и связями на одну ночь, то Ксения закрылась в себе, как черепаха в панцире и никого не подпускала.

Павел вбил себе в голову, что Ксении хватит быть одной и постоянно пытался её то с кем-то познакомить, то куда-то отправить. К сожалению, он совсем не разделял работу и личную жизнь, эгоистично используя своё положение и не оставляя Ксении выбора, так что последней приходилось отдуваться за сумасбродство начальника ещё и на работе. Сперва Павлуша решил взять под опеку местный питомник бездомных животных. Проект принят, сроки установлены, руководитель назначен – Ксения. Павел уговаривал Ксению завести себе домашнее животное. Ксения наотрез отказалась и получила целый питомник. Дальше последовал детский приют. Ее конечно не уговаривали усыновить ребёнка, но все к этому и шло… Артур лишь разводил руками.

Сейчас же Ланской младший взялся за Общество Военных Инвалидов, ОВИ. Место, где принимали всех военных, армейских или спецназовцев, пострадавших во время проведения операций, тех, кому некуда было идти, от кого отказались, кто волею случая остался один, или кто добровольно ушёл. Ксения знала, что навязчивая идея с ОВИ к ней самой имела мало отношения, скорее к Замарскому, чей младший сын, будучи спецназовцем, погиб при штурме захваченного здания два года назад. Подробностей никто не знал, а сам Замарский особо не распространялся. Но руководителем, уже скорее по привычке, назначили её.

– Ну Ксюш…Ксюююшааа…, – заныл Павлуша, обнимая помощницу. Ксения, уже с мольбой в глазах, посмотрела на Артура. Тот начал резко махать руками.

–Даже не смотри на меня. Я за финансы и рентабельность проекта отвечаю. Его заскоки – это твоя работа, – открестился Артур.

– Твою ж мать, – выругалась Ксения.

– Едем после обеда! – заулыбался Ланской младший, высвобождая Ксению из объятий.

***

Несмотря на то, что здание было пошарпанным и старым, внутри царил домашний уют. Волонтеры кашеварили на кухне, были медсестры и массажисты. Кто-то из родственников пострадавших или погибших всегда приходил на помощь.

Председателем ОВИ оказался закоренелый «вояка» шестидесяти лет с протезами в место правой ноги и руки.

– Снаряд, – отрапортовал он, потирая правую руку и похромал дальше по коридору. – Здесь у нас кухня. Наверху жилые помещения. А здесь реабилитационный центр и медпункт. А вот и спортзал. На самом деле таких как мы много, но всех держать здесь мы не можем. Пытаемся помочь, но все же… Те, кто более ли менее приходят в себя – устраиваются на работу и уже самостоятельно снимают квартиры. Но все равно каждый день они здесь. Общество не всегда справедливо к нам и только здесь ты находишь поддержку, – закончил председатель. Военная выправка никуда не исчезла даже после травмы, но в голосе чувствовались горечь и боль. Они втроём стояли возле дверей спортзала и наблюдали, как несколько парней в колясках играют в баскетбол.