Конечно женюсь. Если я извинился,

это не значит, что я согласен

с твоими претензиями

Его слова тут же выводят меня из себя, заставив покраснеть от злости. Разочарование тут же прознает моё сердце, и я сразу выхожу из сообщений и кидаю телефон в сторону. Мне следует что-то сделать, прежде чем вся наша семья не пожалеет о женитьбе Дилана. За окном идёт лёгкий дождь, наводящий некую меланхолию. Продолжаю сидеть перед телевизором, размышляю над всем, что произошло за последние дни. Гарри… Казалось бы, я знакома с ним практически ничего, но уже часто думаю о нём. Назвать это любовью или влюблённостью будет слишком глупо, и я сама прекрасно понимаю, что не испытываю к нему ничего подобного. Скорее всего, это лишь симпатия. Возможно, мимолётная. Он красив внешне, приятный голос, парфюм… Он хорош собой, и это никого не могло оставить равнодушным.

– Белла! Встречай, пожалуйста, гостей! Ты что, не слышишь?

Голос мамы вытаскивает меня из моих мыслей, и я прихожу в себя. Встаю и слышу голоса: мужской и женский. Джозеф уже приехал, и, видимо, не один. Я смотрюсь в зеркало, проверяю одежду на наличие каких-либо пятен или чего-то подобного, и как только убеждаюсь, что всё в порядке, выхожу из гостиной. На пороге стоят пара горничных, открывших двери, перед ними снимают с себя верхнюю одежду гости. Пользуюсь возможностью, чтобы рассмотреть их повнимательнее. Каррен как всегда выглядит очаровательно, а у её мужа, Джозефа, как всегда деловой и серьёзный вид. Я всегда удивлялась, как дяде удаётся так искусно скрывать все свои эмоции?

– Белла!

При виде моего тела у дверей в гостиную, Каррен улыбается самой белоснежной улыбкой, которую мне когда-либо довелось видеть.

– Я очень рада тебя видеть! – произносит она, уже проходя в дом.

Я пытаюсь так же вежливо улыбнуться, и, надеюсь, у меня это получилось.

– Я тоже рада вас видеть, – говорю я, взглянув на подходящего к нам Джозефа. – Привет.

Мужчина вдруг удивляется на моё скромное «привет» и с каплей возмущения произносит:

– Что с тобой, Белла? Неужели ты не рада видеть своего дядю, который, между прочим, практически тебя вырастил, пока твои деловые до ужаса родители пропадали на работе? – Он тут же демонстративно распахивает руки для объятьев.

Я не могу сдержать смешка, который вылетает из рта, и подхожу к Джозефу, обнимаю его и осознаю, что действительно очень скучала по нему. У нас с дядей всегда были очень дружеские отношения. Он практически стал моим вторым отцом, и я ценила всё, что он когда-то для меня сделал.

– Прошу прощения, что не встретила вас лично. Готовила ужин, – вдруг раздаётся позади меня голос мамы.

Я отстраняюсь от Джозефа и оборачиваюсь. Мама сняла уже фартук и теперь стоит перед нами в нарядном красном платье до колен. Её чёрные волосы падают на белоснежные плечи, губы покрыты помадой алого цвета, чуть подкрашены глаза, и я восхищённо раскрываю рот так, словно вижу маму впервые. Как ей удаётся каждый день удивлять меня своей красотой?

– Ничего страшного, Мэри, – улыбается Каррен.

Мама подходит к гостям и целует их в щёки, при этом успевая сыпать комплименты в их сторону. Пару минут они ещё интересуются новостями о жизнях друг друга, пока я стою в стороне, делая вид, что мне очень интересно, затем мама наконец приглашает всех войти. Мы оказываемся в столовой, который, кажется, является самым большим помещением у нас дома. Стол, изготовленный из чёрного дерева стоит ровно посередине, обставленный различными вкусностями моей мамы и восковыми свечами, которые пропитывают зал некой готической атмосферой. Горничные, что раскладывали салфетки, тут же скрываются, пожелав нам приятного ужина.

– Прошу к столу, – произносит мама официальным тоном.

Подобных «аристократических» ужинов у нас дома проходило куча, будь это друзья мамы или отца, деловые партнёры, родственники… Никакой разницы. Практически со всеми родители вели себя стойко, непринуждённо, серьёзно… И это порой не давало мне дышать спокойно. Хотелось больше свободы как для действий, так и для разговоров. Мама всегда ограничивала меня в чём-либо, если дело касалось ужина или обеда со взрослыми людьми. Мне не разрешалось громко чавкать, «набрасываться» на еду, разговаривать на какие-то посторонние темы… Да правил было куча, и мне всё это не нравилось!

– А где Джереми? Неужели он не встретит своего родного брата? – произносит Джозеф, уже сев за стол и успев глотнуть красного вина из бокала из дорогого сервиза мамы.

– Он задерживается на работе, но обещал приехать с минуты на минуту, – отвечает мама.

Дядя лишь слабо кивает в ответ, опустив взгляд на свою тарелку, на которой лежит огромный прожаристый стейк.

– Как твои дела, Мэри? – начинает беседу Каррен. – Что нового?

Я тут же готовлюсь к предстоящему нудному разговору практически ни о чём, но всем видом стараюсь показать, что я «взрослая» девушка, которой до безумия интересно проводить время не со сверстниками, а с друзьями и родственниками родителей. Во мне тщетно пытаются воспитать настоящую леди.

– …Так что да. Но я думаю ещё повременить со свадьбой, – доносится до моих ушей разговор. – Для начала нужно подготовить всё. Хочется, чтобы у Кейт была незабываемая свадьба, ведь она этого заслуживает.

– Каждая дочь заслуживает идеальной свадьбы. – После своих слов мама с улыбкой смотрит на меня, из-за чего я чуть не подавилась соком, от которого глотнула.

Кажется, стадия «вечные намёки насчёт женихов, будущих детей и внуков твоим родителям» уже на подходе…

– Подождите… – произношу я, затем удивлённо спрашиваю: – А Кейт что, выходит замуж?

Все трое смотрят на меня как на человека, который только что сгрыз прямо перед ними живого кота. Я бы описала их взгляды только таким образом.

– Детка, ты нас вообще не слушала? – В голосе мамы словно чувствуется разочарование, и мне становится стыдно. – Кейтлин через месяц выходит замуж, так как на днях её молодой человек сделал ей предложение.

– А я помню, когда нам было по десять лет, мы клялись друг другу, что никогда не выйдем замуж, – бурчу я себе под нос, изобразив обидевшуюся рожицу.

Каррен смеётся, ровно как и мама. Джозеф лишь слабо улыбается, продолжая резать своё мясо.

– Белла, не всё в наших жизнях идёт по нашему плану, – отвечает Каррен, заставив меня призадуматься.

Кейтлин Бакстер – моя двоюродная сестра, с которой мы часто виделись в детстве. Она приезжала в гости вместе с Джозефом, и пока он с моим отцом обсуждали свои дела, мы бегали во дворе тогдашнего нашего дома и кричали «Мальчики фу! Мальчики гадость!». Я отлично помню нашу клятву никогда не связываться с мужским полом и, видимо, это и отложилось у меня в мозгу, каждый раз всплывающее сразу после того, как со мной заговорит парень.

Мои размышления нарушает громкий звук захлопнувшейся двери. Я слышу голос отца ещё с порога, и на лице мгновенно появляется улыбка. Я так скучала по нему. Он – запыхавшийся и уставший – входит в столовую, на ходу подавая своё чёрное пальто горничной, которая, взяв верхнюю одежду папы, тут же покидает зал.

– Прошу прощения за моё опоздание, – говорит он, подходя к столу. – Рад тебя видеть, Джозеф. – Отец быстро пожимает руку дяде, затем обходит его, слабо касается губами щеки гостьи, произнося: – Каррен, прекрасно выглядишь. – И как только он садится за стол рядом с мамой, нежно целует её в щёку, с любовью поприветствовав её: – И тебя, милая, я очень рад видеть.

Мама смущённо улыбается, как девочка-подросток, которой только-что признался в любви нравившийся ей мальчик. Сцена более чем милая, и мне не удаётся скрыть своих сияющих глаз.

– Ты когда-нибудь перестанешь опаздывать, Джереми? – с притворным недовольством произносит мама.

– Я не мог отложить очень важную встречу, извини, – отвечает папа.

– Что за встреча? – Джозеф делает глоток из вина, устремив взгляд на своего брата.