— Нет! Фыр, я пришла сюда сама! — Несильно и даже по своему нежно пытается сдавить моё плечо клыками сестрица, лишь слегка поддевая пару чешуек, даже не оставив на них каких-либо следов.
— Прости, — слегка опускаю я свои уши, чувствуя, как совесть скребётся изнутри. И как я могла такое подумать о своей сестричке? Ведь, если бы она сюда пришла по просьбе Предвестника, то сразу бы сообщила мне об этом. — А когда он тебе это сказал? Ну, я имею ввиду то, что я никому не расскажу.
— Пока мы были на занятии. Сказал, чтобы я не волновалась и всё будет хорошо. А ещё, сказал, что тебя перестанут мучать кошмары. — Тут Тростинка чуть возмущенно дует свои щёки, несильно пошлёпав меня лапкой по носу. — Почему ты не сказала, что тебе снятся плохие сны?
А вот и вторая неприятная новость. Что значит, “меня не будут мучить кошмары”? Откуда он вообще узнал, что мне снились плохие сны? Что за бред? Неужели это он их наслал? Может, у него есть способ контролировать чужие сны? Может, он не только провидец, но и дракомант?
Я чуть нервно озираюсь по сторонам, боясь увидеть в ближайшей тени, отбрасываемой длинным каменным шипом, блеск серебристых пятен, когда до них добираются слабые лучи светила. Но нет, никто в тенях не прячется.
А вообще, с какого это перепуга меня должны перестать посещать дурные сны? С чего он решил, что это так, и чтобы это могло значить? Конечно, у меня есть одна догадка… Предвестник просто увидел в одном из вариантов будущего, как я ворочаюсь и что-то бормочу себе под нос, после того как сдала его и своё крылышко Драконятам Судьбы. Но, судя по всему, по этой логике выходит, что туманный дракон в моей голове – это гипертрофированная совесть, которой хватило наглости отвечать мне. Ещё и как заумно! “Этот дракон” – это я? И сколь долго и сильно она будет меня грызть, если я расскажу всё старшим? Нет, бред какой-то. Даже на фоне всего происходящего в моей жизни, эта теория кажется абсурдной, а всяких глупостей я уж повидала достаточно. Да стоит только повнимательнее понаблюдать за происходящим в обеденном зале, и вот ты уже видишь, как песчаные пытаются дотянуться своими раздвоенными языками до своих переносиц, сцепившись в столь нелепой схватке за последнюю ящерицу, торчащую из корзинки. Бррр.
А может, Предвестник просто увидел, как после нервных ночей я буду спокойно дрыхнуть, если никому не расскажу? Звучит куда логичнее… Вот только откуда он в целом узнал о паре крайне неприятных сновидений? Надо будет поймать его и прижать к стенке. Может, тогда стоит всё-таки посвятить Аспида в это всё дело? С его-то силушкой выбить дух из ночного будет куда проще. Или же попытаться уболтать Каракурта? Он вроде как даже искренне улыбается мне, несмотря на то, как я вела себя прошлой ночью… да и что перед всеми наговорила. Вполне возможно, что песчаный пойдёт мне навстречу, и тогда не придётся посвящать в наш маленьких заговор кого-то лишнего.
Из мыслей я вырываюсь обратно в реальность, когда уже несколько раз ладонь Тростинки несильными шлепками опускается на мой многострадальный нос, а сама сестричка тихонько и недовольно фырчит.
— Аааа? — вытягиваю я, вздрагивая всем своим телом, а затем осторожно уклоняясь от чужой лапки, перехватывая поплотнее Тростинку и крепко прижимая её к себе, плотно кутая в свои крылья, чтобы она лишний раз мне ничего не отстучала. — Я это… Да, я видела кошмар. Но лишь сегодня. Если бы видела до этого, то обязательно поделилась бы. Честно.
Сестричка ещё какое-то время недовольно дует свои щеки, а затем кивает, прижимаясь ко мне ещё поплотнее, пока я шёпотом пересказываю сестричке на ушко события своего плохого сна. И упоминания того, что я также видела библиотеку занесённую снегом, как и ледяные, явно удивили Тростинку, но перебивать она меня не стала.
Постепенно я рассказала ей всё: и о путеводных тараканах, и о двери на замке, и о туманной “совести”. А ведь как красиво звучит – “туманная совесть”. Хотя, я бы сказала, что не столько туманную, сколько неожиданно проснувшуюся за все четыре года моей жизни. Этакое гипертрофированное нежелание бросать дурачков на произвол судьбы, а не чужое внушение проскользнувшее в мою голову. И это желание явно приложит все свои силы, чтобы направить меня на… Единственно верный путь указанный Предвестником? Очередной укол под хвост от паранойи. Я так сума сойду! Успокойся, Водомерка. Всё хорошо. Это лишь твои мысли. Начавшуюся в моём теле дрожь усмиряет негромкое мурлыкание сестрицы, поднявшей ко мне свой взгляд. Всё хорошо. Улыбнувшись сестричке, я мурлычу ей в ответ, а затем жмурюсь, понимая, что выбор всё-таки сделан.
Вот только неприятное чувство того, что этот выбор был сделан за меня, тут же вспыхивает в моей голове.
***
Дальнейший день прошёл, к моей радости, без потрясений. Только с неприятным ощущением того, что я будто подвешенная за ниточки кукла, которую кто-то швыряет из стороны в сторону в маленьком спектакле, повествующем о путешествии якобы обезличенного героя через всякие дурные невзгоды. Неприятное, омерзительное чувство, которое маячило на краю моего сознания в период безделья. А ведь делать и правда было нечего. После обеда не только у меня, но и у всех драконят Академии организовалось как-то слишком много свободного времени, которое лично я практически полностью решила посветить общению с Тростинкой, шатаясь с ней по окрестностям Яшмовой Горы. Конечно, это первый учебный день, все дела, ещё нет никакого домашнего задания, все предметы вводные. Но разве нельзя было придумать хоть какие-нибудь занятия и развлечения для драконят?
Как оказалось позже, можно: толпа радужных играла в прятки; ночные дружно сидели в библиотеке; песчаные мерялись размером своих жал; небесные покоряли небеса; морские - реки; а ледяные строили из себя аристократическую элиту, не желающую опускаться до развлечений челяди. Ну а мы, гордое земляное племя, не могли найти себе место, разойдясь кто куда и скитаясь без какой-либо видимой цели. Пару раз я замечала, как пытается собрать вокруг себя дракончиков Цунами, предлагая всем желающим отправится на охоту в горы или к океану. Солнышко рассказывала различные забавные истории, а Глин что-то негромко напевал-мурлыкал, у разгорающегося к вечеру костра, собрав вокруг как можно больше драконят. Но меня это всё не интересовало, в отличие от Тростинки, что с интересом наблюдала за разворачивающимися на поляне действиями, пока я силилась убежать от множества своих назойливых и крайне неприятных мыслей.
И знаете, я бы может и присоединилась к старающимся развлечься дракончикам, пристроилась бы у набирающего силу огня и послушала рассказы Драконят Судьбы, но, смотря на весь этот шумный праздник жизни, я чувствовала неприятный, тошнотворный ком отвращения ко всему происходящему. Неожиданная и несвойственная мне апатия, сокрытая под маской спокойствия. И даже еда на ужине, после которой я распрощалась с сестричкой, сославшись на собственную усталость и желание пораньше лечь спать, не смогла мне хоть как-то приподнять настроение.
Но ничего, в пещере крылышка мне наверняка станет чуточку легче, в одиночестве и тишине… Или же я просто пойду и полетаю над горной долиной, вновь окунусь в холодную воду и просто буду глазеть на постепенно темнеющее небо через водную гладь, постаравшись отвлечься на что-то более приятное.
Стоит ли говорить, что моим планам было не суждено сбыться? Я то надеялась провести время одна, в приятной полутьме, но уже на входе в главный зал пещеры крылышка я замечаю бледно-жёлтую чешую. Каракурт… Песчаный дракон, уперев пальцы своих крыльев в холодный камень, прижимает одну из передних лап к груди, другую же сгибая и разгибая в локте. Похоже, кому-то не хватило дневной физкультуры, и он решил поотжиматься по-драконьи дополнительно.
Я замираю в проходе, боясь пошевелиться и спугнуть чуть подёргивающего своим хвостом песчаного, когда он в очередной раз приподнимается, негромко бормоча себе под нос: “Сто девятнадцать”, через мгновение вновь припадая грудью к каменному полу и ненадолго прикрывая глаза, переводя дыхание. Его неровный, рваный в паре мест гребень чуть опадает, покрываясь еле заметными складками, и вот дракончик распрямляется на всех четырёх лапах, срываясь на победное рычание и слегка выгибаясь, разминая тем самым свою спину.
