Я хотел сказать Кролику что-то приятное, но вместо этого получилось: «Принеси мне пожрать».

«Зачем я ей?», - вдруг пронеслось у меня в голове. Я впервые задался этим вопросом за все полгода наших типа отношений. Я просто хамоватое быдло, которое даже не скрывает, что хочет от баб только жратву и секс. Возможно она тоже не нашла никого лучше. Она разжиревшая бывшая стриптизёрша, склонная давать всем, кто назовёт её красивой. Нам обоим просто некуда деваться.

Я не знал, что для неё сделать и просто достал проходку на концерт «69 глазьев». Я понял, что с карьерой журналиста пора завязывать, когда ощутил накатившую на меня пустоту во время песни «Lost Boys». Я ощущал себя потерянным говном. Это был странный приступ пустоты и одиночества, заставивший меня бухать всю ночь.

Я снова тяжело вздыхал, проклиная свою не сложившуюся карьеру рок-музыканта. Я снова хотел группу и Кролик тоже. Мы знали на что убить очередной год жизни и свободные деньги.

========== Часть 6 ==========

Кир.

Я проснулся утро и понял, что надо что-то делать. Жажда жизни кипела во мне. Первым делом я сходил за пивом. Когда ты просыпаешься, у тебя есть пятнадцать минут агонии, чтобы добежать до магазина, иначе агония перерастёт в ломку. Взяв пару литров сидра, я пулей вернулся обратно.

Меня радовал этот посёлок с покосившимися таун-хаусами, он напоминал мне какую-то упадническую Европу. Если убрать серые лица русских алкоголиков, то всё было как в Швеции или Норвегии. Суровые мрачные ели возвышались посреди ошмётков снега и пожухлой листвы.

Я вернулся и изложил Кролику свою концепцию, посвящённую нашей группе и предполгаемые планы развития.

- У тебя есть бас-гитара? – спросила она.

- Ты же знаешь, у меня нет нихуя.

- Поройся в своём мусоре, она должна там быть.

- Я порыщу на барахолке.

Дальше наша проблема встала в том, кого мы возьмём на вокал. Мэри пришла как раз кстати, чтобы попасть в поле нашего зрения.

- Ты пойдёшь к нам петь? – спросил я.

- Whay not-то, блять! - ответила она.

- Кого мы возьмём на драммы? – задался я вопросом.

- Терри, - предложила Кролик.

- Ты хочешь, чтобы вся группа состояла из людей, имевших с тобой половую связь? – я попытался как можно более картинно приподнять бровь, понимая, что у меня выходит нервный тик.

- А что в этом плохого?

- Ладно, *** с тобой. Звони ему. Терри хоть и объебос, но не самый хуёвый барабанщик.

Была поднята моя заначка на чёрный день и я купил себе бас за четыре килорубля у какого-то байкера. В придачу мне достался акустический комбарь и пожеванный шнур. Я сел и принялся вспоминать, как вообще делать музыку. Я, как обычно, не помнил ни одной песни, так что очень быстро взялся за сочинение своих собственных.

Я могу писать текста на английском только если сильно упорюсь. В этом мне на помощь приходит феназипам с пивом. Первую мы написали минут за десять. Нас хватило даже на небольшое диктофонное демо. Акустическая версия слезливой баллады про школьника, дружащего только с правой рукой.

И я и Кролик играли неважно. Но разве в этом была суть? Мы пропагандировали философию рок-н-ролльных лузеров. Нам не хотелось быть звёздами, мы стремились стать блестящими аутсайдерами. Я просто хотел делать то, что я делал. Мне важнее было донести свою идею и виденье мира через эту музыку.

Мы наваляли где-то пять трэков, выдержанных в идее полнейшего абсурда. Мы взялись насиловать глэм-метел, убивая всё весёлое, что было в нём, внося своё мрачное и деструктивное начало. Мы были уже на той стадии, когда больно веселиться.

- Знаешь, кажется это можно обозвать пост-глэмом, когда деперссивные чуваки с поникшими начёсами поют о том, что всё плохо и тёлка ушла к гранджеру.

- Герман говорил мне, что они тоже хотели играть глэм, но их мрачность мешала им делать весёлую музыку.

- Ну прекрати уже на них ровняться. У них куча бабла и связей.

- Не так много, как ты думаешь. Он просил меня покупать ему хот-доги на каждое занятие, потому что у него зачастую нет денег на еду.

Мы всё же вылезли из своей берлоги, чтобы собраться на полноценную репу. Через моего знакомого мы смогли бесплатно забуриться ночью на репбазу. Поначалу это всё же напоминало репетицию. Мы скинули всем табы из гитар-про, где худо бедно пытались обрисовать картину нашего трэка, оставив остальное на суд Терри и Марии.

Мы даже что-то сыграли, но это было трудно разобрать в гуле хреновой аппаратуры. У нас у всех проблемы с ритмом. Проблемы с восприятием звука. Были попытки зафигачить несколько каверов, чтобы просто научиться чувствовать друг друга. Мы худо-бедно попали в «Psycho Therapy» The Ramones. На этом решили, что всё збс и пора немного побухать и поджемить. Тут-то и начался ад.

Я быстро набрался коньяка и вырубился на диване. Проснулся от шатания дивана. Кролик поролась с хозяином базы, прямо рядом со мной. Я сделал вид, что мне похуй и пошёл в сортир. Возле толчка курили Мария и Терри. Они общались между собой одной единственной глубокомысленной фразой: «Пошли поёбёмся!», произнося её с разным ударением и интонацией. Кажется, это имело для них какой-то смысл.

Я молча встал и закурил рядом. Мне было некуда податься. Кролик подрулили минут через пять, снова не обременяя себя одеждой.

- Фу, он такой мерзкий, - сказала она. – Я лапала тебя за жопу, чтобы возбудиться.

Мы зашли в сортир все вместе. Мэри сделала вид, что она не с нами. И молча села на раковину.

- Давайте тройничёк, - сказала Кролик.

- Ну ладно, - равнодушно ответил я.

- Ха, поибёмся, - гыкнул Терри.

Я достал свой член и попросил отсосать только без зубов. Терри пристроился сзади.

- Бля, она сухая как ковролин, - выдал он, с трудом протискивая свой член.

Мэри протянула мне бутылку коньяка. Я решил снова припить. Зря я сделал такой большой глоток, потому что меня чуть не стошнило. Блевать во время ебли – это через чур.

- Разденься что ли! – сказал я ей. Не из сексуального интереса, а просто не люблю, когда рядом кто-то одет, когда все ебутся.

Она скинула с себя одежду, оставшись только в ботинках. Не знаю, что у неё за фетиш, выглядело забавно.

- Ну мож всё же поибёмся? – предложил Терри, лапая её за сиськи.

- Неа, - ехидно ответила она.

Мне быстро наскучила эта беспонтовая ебля и я свалил, оставив их втроём в этом зачуханном сортире. Кажется, я старею, и бухать нравится мне больше чем трахаться. Я снова разочаровывался во всех своих идеях. Я старый алкаш, они молодые ****уны, не беда, что мы ровесники. Где же весь рок-н-ролл среди всех сортов этого дерьма. Здесь есть всё кроме музыки. Все отжиги из «Грязи» и «Героиновых дневников». Секс и наркотики только без рок-н-ролла. Я упаковал бас и решил проспать остаток ночи.

Ещё пару дней я не отвечал на звонки, разочаровавшись во всех своих начинаниях, пока меня всё же не вытащили на новую репу.

Дело в том, что у нас сам собой нарисовался клавишник. Зачем он нам нужен никто не знал, зато он скидывался на бухло. Фейлы продолжались.

- Что-то я на гитаре разучился сегодня играть, - сказал он, мацая мой бас. – Ах да, я забыл, что я клавишник.

С его появлением мы вообще забыли, что такое попадать друг в друга.

- Я же просил вас второй трэк дома разобрать, - кричал я.

- Ну так я и разобрала, - говорит Кролик. – Разобрать же не значит выучить.

Я тяжело вздохнул. Пусть я и басист, но я всё равно считал себя самым умным в этом цирке уродов.

- Как группу-то назовём? – спросил Терри.

- Это же глэм, значит что-то там-guns, - отмахнулся я.

- «Threeguns», - подала голос Мэри. – Вроде как «Три ствола», вроде как «Триган-д».

- Мне похуй. Пусть будет, – я махнул рукой.

Дальнейшая репа превратилась в обсуждение лого и дизайн мерча. А я думал о том, что для глэм-метала мы выглядим как сраное говно. Мэри похожа на ****ь (так оно и есть), Кролик жирная, Терри – трешер, а я дохуя интеллигент. Изрядно поднажрав я начал ***рить себе каскад лезвием. Проблема в том, что я немного кучеряв, а кучерявые, по мнение Никки Сикса, не могут играть рок. Кролик исправляла мои потуги. Дальше был извлечён флакончик лака для волос. И наши волосы стали напоминать лобковые.