После того дня я больше никуда не уходила в одиночестве, мы все время были вместе и это больше не раздражало. Когда Сэм завел меня в ту квартиру, я, безусловно, испугалась и уже была готова к самому худшему, но почему-то мне удалось достаточно быстро справиться с тем стрессом. То ли от того, что все произошло слишком быстро, то ли от того, что я не осознавала всей серьезности происходящего в силу возраста.

Наступил предпоследний день отдыха у океана. Я решила не покидать территорию. Хотелось просто посидеть на берегу полюбоваться бескрайней синевой, ощутить, как волны уносят печаль, одиночество, пустоту. Как удивительно тогда менялся мой мир, он просто исчезал, а на его месте появлялось огромное бегущее пространство, но бегущее неторопливо…

Дэн все это время держался рядом, сидел на песке и смотрел туда же, куда и я… Тогда я снова с ним заговорила:

– Спасибо.

– За что, мисс?

– За это – я указала вперед

– За океан?

– Да, что с тобой? Видимо это от того, что мы редко разговариваем, ты как-то тупеешь, Дэн – я не выдержала и засмеялась, а он впервые за долгое время улыбнулся

– Возможно, надо проверить исправность мыслительного аппарата – продолжая улыбаться, ответил он, и закрыл глаза.

– Можешь пока зависнуть, а я скажу, за что благодарна. А благодарю тебя за то, что ты там же, где и я. Всегда. Если смотрю в окно, ты вторишь мне, если на людей, ты так же. И сейчас, но сейчас это особенный момент. Может ты и делаешь все автоматически, без эмоций, но мне тогда кажется, что все наоборот… Вот за что спасибо.

Тогда, не открывая глаз, Дэн произнес:

– Я это делаю не автоматически, а потому что вы так хотите.

– Но, я не просила тебя об этом, никогда.

– Знаю, тем не менее, вы этого хотите.

– Чего же?

– Быть не одной.

Меня это очень задело, задело до глубины души. Хоть я и перестала ненавидеть его, и мне уже стало приятно его присутствие. Но! Почему даже машина видит мою слабость, мое одиночество и как ОН может такое говорить? ОН, кому присвоен табельный номер, и кто просто существует, но не живет! Я очень разозлилась, ко мне вернулось все то, от чего я старалась закрыться годами, от чего пыталась уйти каждый день. И, конечно же, не выдержала. Причем, даже слезы выступили из глаз, что для меня было редкостью.

– Зачем? Зачем, ты мне это говоришь?

– Простите, а что такого я сказал? – сколько же недоумения было в его лице и, самое главное, испуг, видимо из-за слез, которых он никогда раньше не видел.

– Ах ты, несчастная машина, бедная, несчастная машина… Твой процессор не понимает, что такого… Я скажу тебе, что такого, – ну тут мои нервы совсем не выдержали, и вскочив, откровенно начала рыдать. – Видимо, ты долго выжидал момент!

– Какой момент? – Дэн также подскочил, словно прозвучала боевая тревога.

– Момент мести за то, что я пыталась избавиться от тебя… Да! Тысячу раз, да! Пыталась и теперь сожалею об этом. Ты не знаешь, кто я, как жила и что со мной происходило все эти годы. Мое одиночество, это мое проклятье, на которое я себя обрекла, родившись на этот свет! Но, тем не менее, я бегу от этого всю жизнь. Не хочу быть одна, но не могу. Потому что я такая… И ты бьешь мне в спину, сейчас, когда, казалось бы, мне удалось удалиться от своего одиночества, пусть даже мысленно! Ненавижу тебя! – наверно, в этот момент рядом со мной начал образовываться второй океан – из слез. Я закрыла глаза руками и просто рыдала, вспоминая все и всех: отца, маму, эту пустую и никчемную жизнь.

Дэн стоял рядом в полной растерянности, он начал без конца повторять: «Прости, я не хотел, прости меня, я никогда не хотел и не захотел бы мстить тебе», потом подошел еще ближе, но сделать ничего не мог, или не знал, что делать. Тогда я сама обняла его, просто обняла и, как говорится, рыдала у него на плече. Я запомнила тот момент на всю свою жизнь, впервые мое чувство одиночества куда-то испарилось. Так мы простояли, наверное, около часа, после чего я отпустила его и спросила:

– Дэн? Я чудовище? Маленький и избалованный монстр?

– Нет. Ты особенная. Видимо, именно из-за тебя я могу хотя бы на половину чувствовать себя человеком.

– Как ты можешь чувствовать это? Ведь ты почти всегда молчишь.

– Может быть, и молчу, но не перестаю наблюдать за тобой.

– Ну да…ты же мой телохранитель.

– Наблюдать не как за охраняемым объектом, а как за самым необычным и удивительным человеком, за Ирис.

– И мы наконец-то перешли на «ты», – печально усмехнулась.

Возможно, в тот момент если нас кто-то видел на пляже, то счел бы парой влюбленных, мне и самой показалось, что Дэн признался в своей симпатии. Тогда захотелось его поцеловать. Ведь это первое существо в этом мире, которое смотрело на меня не как на богатенькую девицу с дрянным характером, а как на человека, на девушку с добрым сердцем, но тяжелой судьбой. Но поцеловать его не хватило духа, ведь он все-таки андроид…

После такого хотелось просто пропасть, исчезнуть, превратиться в нечто неосязаемое, невесомое и быть нигде и всюду одновременно.

      Странная она штука – жизнь. Когда у человека ничего нет, он беден и несчастлив, а когда есть все, то человек все равно несчастлив, потому что одинок. Мой Генерал, как раз, яркий представитель богатого и несчастного человека, чье несчастье перекинулось и на меня. Но что я могу сделать, чтобы перебороть одиночество? Ничего! Мы живем в таком мире, который перестал быть нам родным. Все превратилось в гонку и если тебе удалось прийти первым и остаться при этом живым, то ты победитель. Но, ты один! Конечно, еще остались люди свободные, и могли жить в обществе, заводить семьи, возможно, у них еще остались силы быть счастливыми. Однако как быть тем, кто полностью зависел от системы, кто не мог разорвать связь между своей жизнью и политическими интригами, кто не мог оградить себя от эгоизма близких ему людей?

Так и мне не представилось возможности спастись от системы. Раньше, несколько веков назад можно было просто сбежать и жить самостоятельно. Но сейчас это невозможно. Если попробовать сбежать, то перехватят другие, кто захочет воспользоваться твоей жизнью и обменять ее на нечто более ценное – на информацию. Тогда все будет еще хуже.

Генерал, несмотря на весь свой оборонный состав, все-таки давал мне свободу, пусть мнимую, ненастоящую, но я могла чувствовать себя вне системы. Другим, подобным мне, такого случая не представилось. Вся их жизнь сводилась к строго прописанным маршрутам, а когда они вырастали, сразу же попадали в систему и становились ее неотъемлемой частью, ее движущей силой.

Конечно же, я не хотела быть одной из них, но как этого избежать не знала.

Итак, я одновременно, и одинока, и нет, но это благодаря нему – Дэну. Он скрашивал мое существование, даже друзья не могли помочь с этим, а он смог. Может быть, это и есть путь к счастью, общаться и жить рядом с машиной? Значит, пусть будет так. А вдруг, когда-то все изменится, и я смогу найти свою нишу вне окружения генерала, вне охраны, и Дэн сможет служить и защищать кого-то другого, кто не будет требовать от него быть человеком. Но пока все будет так, как есть здесь и сейчас.

Настал тот день. Нужно было собираться и возвращаться в дом генерала.

В это утро совсем не хотелось вставать из кровати. Дэн пришел ко мне в комнату в половине седьмого и сказал:

– Пора. Необходимо успеть на самолет. Вещи упакованы. В ванной комнате все необходимое, чтобы одеться.

Мне как-то стало неприятно, и я, как всегда, решила что-нибудь сотворить в отместку:

– Знаешь? Мне что-то не очень хорошо. Наверное, я заболела. Помоги, – все эти слова говорились из-под одеяла и несчастным голосом.

– Чем я могу тебе помочь? Могу вызвать доктора.

– Нет– нет, не надо доктора. Отнеси меня в ванную, – я все думала про себя, если уж суждено жить рядом с Дэном, то можно использовать его для моих маленьких прихотей. Стервой я уже была, а вот капризной занудой еще нет.