– Почему неприятности? – спросил недалекий и умеющий радоваться малому Костыль. – От этих отбились. Деньги завтра Буге отдадим. Все путем.

– Заткнись, – неожиданно разозлился Краб. – Если эти четверо знают, кто мы, то уже завтра, а точнее, сегодня, нас так отметелят, что забудешь, кто ты такой. А если их отправил Ушастый, чтобы вернуть проигрыш, то совсем хана.

– Ладно, пошли, – предложил Зяблик, вставая. – Ночью нас искать не будут, а утро вечера мудренее.

В полном молчании они добрались до своей лежки. Счастливый Костыль уснул сразу, а Краб еще долго ворочался с боку на бок.

Зяблик лежал тихо, перебирая в памяти все случившееся и пытаясь трезво оценить происходящее, чтобы принять решение, способное изменить его судьбу.

Проснулись они поздно. Солнце стояло уже высоко. Краб определил, что сейчас около одиннадцати часов. Все страшно проголодались, и, напившись воды, Костыль предложил сбегать за шамовкой. Зяблик выдал ему пятьсот рублей, и обрадованный бомж быстро скрылся за бруствером.

– Что будешь делать? – спросил Краб.

Ночные события каким-то непостижимым образом отстранили его от вчерашнего товарища.

– Уйдешь?

– Не знаю, – задумчиво ответил тот. – Надо бы себя в порядок привести, – и, выставив перед собой ногу, он повертел рваной кроссовкой.

Вернувшийся Костыль принес кучу горячих пирожков, котлет, две больших бутылки кока-колы и бутылку водки. Все с жадностью накинулись на еду, но, когда Костыль взял в руки водку, Краб отрицательно покачал головой, и младший товарищ, тяжело вздохнув, спрятал ее в глубине куста.

– Пойду я, – сообщил, вставая, с нотками извинения Зяблик. – Может, и вы со мной?

– Раньше бы лет на пяток, – не поднимая головы, ответил Краб. – Удачи тебе.

– Я вернусь, – Зяблик положил перед Крабом две тысячные купюры и решительным шагом поднялся из ложбинки.

Недолго побродив по городу, он нашел Секонд-Хенд и, зайдя в подвал магазина, стал придирчиво выбирать поношенную одежду. Переодевшись в кабинке, покрутился перед зеркалом. Потертые, но целые джинсы, футболка с мустангом на груди, легкая ветровка и светлые туфли преобразили его стройную фигуру. Диссонансом было небритое, грязное лицо и черные руки с обкусанными ногтями. Порывшись, он нашел бейсболку и, натянув ее на глаза, отправился к кассе. Следующими покупками уже на улице были небольшой флакон шампуня, вехотка и плавки. Уложив все в пакет, Зяблик отправился в баню. Горячая вода и бутылка пива в раздевалке окончательно придали ему человеческий облик. Выйдя из бани, он зашел в парикмахерскую, где его побрили. От одеколона он отказался и, устроившись в сквере на лавочке, стал прикидывать будущий план действий. Теперь была нужна крыша над головой. В кармане осталось еще больше пяти тысяч, и это было неплохим стартом. Смущало то, что любой домовладелец потребует от него документы. Он пошел к киоску, купил газету с объявлениями, а увидев колоду карт, купил и ее. Потом долго выбирал у стенда темные очки и, выбрав, опять вернулся в сквер. Сев на лавочку, открыл, рассмотрел и перетасовал колоду. Верхней картой должна была лежать дама пик. Его уже не удивило, что так оно и оказалось. Самая нижняя карта должна была быть шестеркой бубен, что тоже подтвердилось, когда он перевернул колоду. Быть ли ему летчиком-испытателем, или карточным игроком – разницы никакой, лишь бы бабки водились.

«Вечером нужно сходить в казино», – подумал он. – «Если выиграю, то хватит и на гостиницу, и на все остальное».

Плотно пообедав, он вспомнил о Крабе с Костылем и, выйдя из кафе, купил в киоске парочку пицц, жареную курицу и большую бутылку пепси. Обойдя вокзал стороной, двинулся через пути к знакомой ложбине.

Краб с Костылем спали под тентом. Валяющаяся пустая бутылка из-под водки свидетельствовала о том, что они помянули ушедшего товарища, не дождавшись вечера, и, разморенные жарой и спиртным, блаженно уснули с сытыми желудками. Он не стал их будить, а, устроившись на перевернутом дырявом ведре, стал играть сам с собой в карты и показывать фокусы, о которых никогда не знал раньше.

– Ты кто такой будешь? – неожиданно раздался сверху властный голос. Подняв голову, Зябликов увидел стоящих на откосе Бугу и двух его пристяжных.

– Да вот, в гости зашел, корешей проведать, – ответил Зяблик, ни мало не смущаясь.

– Буди эту рвань, пока я вниз не спустился.

Зяблик встал и несколько раз пнул туфлей по босым ногам, торчащим из-под навеса. Ноги зашевелились, и вскоре в лучах солнца появились две заспанные, опухшие физиономии.

– Буга? – мотая головой, отгоняя от себя остатки сна, удивился Краб.

– Протри моргала, придурок, – посоветовал вокзальный бригадир. – Где вчерашний задохлик, который у вас тут валялся?

Будто прислушавшись к совету, Краб потер глаза и, осмотревшись, молча показал на Зябликова пальцем.

– Это ты вчера, што-ли, с Ушастым в стирки гонял?

– Ну, я.

– Не нукай, а то самого запрягу. Пошли с нами, Крепкий с тобой хочет познакомиться.

Зяблик сидел и прикидывал варианты. Он был абсолютно уверен, что может в легкую справиться с этими тремя и спокойно исчезнуть, до того как они придут в себя. С другой стороны, связь с местным авторитетом давала полную защищенность и возможность получить документы.

«Если что не так, успею смыться» – решил он.

– Ты что там, засох или тебе уши прочистить? – проревел бригадир.

– Не ори, не глухой, – ответил Зяблик, поднимаясь с ведра. – Всего доброго, мужики, – попрощался он с бомжами и стал подниматься из ложбинки на насыпь.

– Ушастый правду сказал, что ты его в стирки сделал? – спросил один из сопровождающих, когда они шагали к вокзалу.

Он ничего не ответил, и в молчании, боковым проходом, они вышли на привокзальную площадь, где их ожидала не очень презентабельного вида тойота.

Поездка по городу была недолгой, и вскоре машина остановилась у бара под названием «Клондайк».

«Бабки, баблики, бабло, бабульки», – пронеслось в голове у доставленного. – «Убогая фантазия. Считают, что чем больше думаешь о богатстве и деньгах, тем скорее сбываются мечты».

Его подтолкнули в сторону входа и, спустившись по ступенькам, все четверо вошли в декорированный под пещеру зал. По стенам были развешаны кирки и лопаты. Освещение давали стоящие в нишах старые шахтерские фонари.

– Топай за мной, – приказал Буга, двигаясь в сторону ниши у барной стойки.

Пройдя проем, задрапированный мелкоячеистой, похожей на металлическую сеть, шторой, они оказались в узком коридоре, который привел их к закрытой двери, похоже, снятой с какого-то военного корабля. В металлическом полотне было отверстие для ведения стрельбы, закрытое изнутри заслонкой. Буга нажал кнопку на косяке и стал ждать.

Дверь открылась. В проеме стоял то ли японец, то ли китаец и молча смотрел на бригадира.

– Привез, – сообщил Буга, кивая на стоящего за его спиной бродягу.

Китаец посторонился, жестом предлагая Зябе пройти. Войдя в помещение, он обнаружил, что оно является предбанником. Здесь располагались два стола, на одном из которых стоял телевизор с мультимедийным экраном. С видеокамер на экран поступала информация из зала, коридора, по которому он только что прошел, и из других помещений. За пультом наблюдения сидел молодой парень, бесцеремонно рассматривающий вошедшего.

Китаец скрылся за дверью, ведущей куда-то дальше. Немного погодя на сигнальном пульте замигала лампочка, и раздался легкий зуммер.

– Проходи, – приказал наблюдатель, нажимая на одну из многочисленных кнопок.

Дверь медленно открылась, и Зяблик шагнул в кабинет Крепкого.

Отделка комнаты была выполнена в мягких пастельных тонах, а само помещение обставлено модной мебелью. За столом сидел кряжистый мужчина в светлой рубахе, с большой головой и резкими чертами лица. Кликуха вполне соответствовала телу, которому принадлежала.

– Это ты, что-ли, Ушастого в буру обул? – спросил он, постукивая пальцами по столешнице.