– Ю, извини, я идиот! Я с тобой с ума буквально схожу. В том смысле, что по тебе. И я не могу думать ни о чем, кроме тебя: в этом все дело.
– Но ты почему-то не хочешь задуматься даже о тех словах, которые я говорю! Может, тебе нравится только смотреть на меня – и заниматься со мной вашим сексом? Может, мне навсегда замолчать – и так тебе будет приятнее и удобнее?
Меня задело то, что Ю с особым нажимом произнесла «вашим сексом». Как будто ей самой «наш» земной секс не нравился – и она занималась им, только чтобы доставить мне удовольствие. Но я понял, что сейчас не время придираться к словам – и совершенно искренне ответил:
– Ю, перестань, говорить с тобой для меня тоже огромное удовольствие. Просто быть с тобой, находиться рядом, смотреть на тебя – и слушать все, что ты говоришь. Все твои слова для меня как музыка. Космическая, я бы сказал, музыка. Так что не надо, конечно, тебе молчать! Ни в коем случае!
Неожиданно Ю смягчилась.
– Ну да, – вздохнула она, – ты меня слушаешь как музыку. Это еще можно понять!
– Вот видишь! Я знаю, что ты всегда меня поймешь.
– Но мне это как-то… Ты относишься ко мне как к произведению искусства.
– Потому что ты и есть произведение искусства! – дурашливым тоном провозгласил я и чмокнул ее в щечку.
– Да ну тебя, – Ю сделала вид, что хочет меня оттолкнуть. – Ладно, я не злюсь, только обещай отныне прислушиваться к моим словам.
– Клянусь, слушаюсь и повинуюсь! – кивнул я, прижав руку к груди.
– Правильно, повинуйся мне, – удовлетворенно сказала Ю. – Тебе правда нравиться мне повиноваться?
– Конечно.
– Тогда выполни еще одно мое повеление.
– С готовностью.
– Напиши статью о том, что произошло в субботу в том самом дворе.
– Ю, – поникшим голосом заговорил я, – ну это…
– Значит, отказываешься? – голос Ю немедленно похолодел.
– Нет, я бы мог, это ничего не стоит, но тебе-то это зачем?
– Мне будет приятно, если ты обо мне напишешь?
– Так мне еще и о тебе там написать?
– Ну ты же напишешь о том, что случилось. А в этом событии я все-таки была главной фигуранткой. Но если не хочешь, можешь меня не упоминать. Напиши просто как ничего не знающий человек, которому рассказали о странном явлении.
Я оторопел и опять не знал, что ответить моей инопланетной возлюбленной. Казалось, вызывать во мне чувство растерянности ей будет удаваться до бесконечности.
035
Я долго подыскивал слова и наконец заговорил:
– Ю, понимаешь, есть две причины того, почему я не хочу ничего писать об этом самом инциденте. Во-первых, мне как-то не хочется никому рассказывать про меня…
– То есть тебе хочется, наоборот, скрывать меня ото всех? – к Ю снова вернулась некоторая холодность.
– Дело в том, – медленно продолжал я, мучительно ища нужные выражения, – что если я начну рассказывать про то, что познакомился с девушкой с другой планеты, из другого измерения, то… мне никто поверит – и даже меня, безусловно, поднимут на смех.
– Значит, ты боишься за себя, – печально произнесла Ю. – В этом все дело.
– Поверь, это не так! – немедленно возражал я. – Плевать мне на себя! Но если кто-то начнет смеяться над тобой, я этого не перенесу.
– А мне как-то все равно, – пожала плечами Ю. – Пускай надо мной смеются – я не против.
– Зато я против этого! – парировал я с чрезмерной, возможно, резкостью.
Ю посмотрела на меня укоризненно:
– На Земле это называется «быть собственником». Не так ли?
Я тут же постарался заговорить как можно более елейным тоном:
– Ю, послушай, может, ты еще просто не слишком разобралась в нашей земной любви, но тут уж ничего не попишешь: там, где возникает любовь, возникает и чувство собственности. Это в природе человека.
– Неужели? – иронически отозвалась Ю. – А как же такое понятие, как свободная любовь?
– По-моему, ты слишком много чего читаешь в Интернете, – покачал я головой.
– Как же я могу не наведываться в Интернет, если я вас изучаю…
– Да, но надо подходить критически к основной массе интернет-информации. Вот, например, эта самая свободная любовь. Все это придумали ведь те люди, которым недоступна нормальная любовь, люди, я бы сказал, извращенные. Может, они даже сами в это не верили, но вот просто из цинизма, чтобы поглумиться, создали такую теорию. А потом ее подхватили такие же циники…
– Но почему сразу циники? – перебила Ю. – Для меня, со стороны, свободная любовь выглядит привлекательнее, чем такая любовь, где все время присутствуют ревность и собственничество.
Я покачал головой:
– Нет, человек все-таки скорее моногамен. То есть я уверен, что каждый хочет, чтобы у него была единственная возлюбленная или возлюбленный на всю жизнь. Однако это получается у единиц – а большинство людей, увы, часто меняют партнеров. Но когда человек расстается с одним партнером и заводит другого, это еще ладно, это привычно почти для всех. А вот свободная любовь – она ведь предполагает, что несколько партнеров может быть одновременно: сегодня с одним, завтра с другим… И вот это, хоть убей, отвратительно – просто не могу по-другому к этому относиться.
Ю задумалась:
– Хм, а почему нельзя совместить свободную любовь с любовью собственнической? То есть взять все лучшее из той и другой?
– И что получится?
– Ну вот, например, партнер остается один, но при этом нет никакого контроля, ревности и так далее.
Меня почему-то расстроили такие рассуждения:
– Даже не знаю… Ты бы хотела, чтобы у нас было так?
– Ну у нас вроде бы пока так и есть, – сказала Ю. – Просто я вижу, что ты бы хотел большего.
– Я ни в коем случае не хочу торопить тебя ни с чем, – поспешно отвечал я. – Пусть все остается так, как сейчас, столько, сколько ты захочешь. Но я не могу делать вид, что я не думаю о каком-то развитии наших отношений, о том, что мы все-таки придем к совместному проживанию…
– Это невозможно, это невозможно, – прошептала Ю таким голосом, которым близким людям сообщают что-то неприятное.
– Но почему? – почти крикнул я. И услышал в ответ то, что только и мог услышать:
– Потому что я с другой планеты.
036
Я задумался и замолчал, и Ю тоже ничего не произносила. Какое-то время мы шли, словно в полной тишине. То есть на улице было довольно людно и шумно, но я до того был погружен в свои мысли, что, кажется, не отреагировал бы, даже если б мимо пробежал огромный динозавр или по небу пролетела пресловутая летающая тарелка.
Наконец Ю прервала молчание и кротким голосом спросила:
– Так ты напишешь об этом инциденте?
Впервые за общение с ней мне захотелось проявить упрямство.
– Нет, – мягко, но решительно произнес я.
– Но этот материал очень бы мне пригодился. В моей дипломной работе. И я не вижу ничего смешного!
Я действительно слегка зафыркал – возможно, нарочно – и заявил ей:
– Так и представляю себе, что ты повезешь вырезки из наших газетенок в другое измерение – и будешь их там показывать эфирным профессорам! И это в век Интернета!.. Кстати, – вдруг осенило меня, – в другое измерение ведь можно перемещать биомассу. Как же ты заберешь с собой свои записи, вырезки – и что там еще?
Ю улыбнулась моей наивности:
– Я запечатлею все это в памяти, а дома подключусь к специальному устройству – и все это воспроизведется в материальном виде.
– Такой 3D-принтер, да? – хмыкнул я. – Интересно… И вот еще любопытно, – меня снова осенило, – как ты вывезла из другого измерения эти свои внутренние гаджеты, с помощью которых можно выходить в земной Интернет и загружать информацию?
Я проговорил все это и даже разволновался, так как вновь забрезжила надежда, что сейчас я поймаю Ю на противоречиях и выведу ее на чистую воду. Разумеется, надежда вновь оказалась тщетной.