Услышав свою полную кличку, та вздрогнула.

– Я никогда и ни для кого не повторяю дважды, – он сделал паузу и пленница, чувствуя его близкое дыхание и несмотря на весь страх и ужас, колотившийся в сердце, медленно, как бы исподлобья взглянула на мучителя краем глаза.

Между ней и грязным с чёрными разводами лицом похитителя ярко блеснуло лезвие ножа. Девушка перестала дышать, но голова её от увиденного поднялась и взгляд как заворожённый замер на медном клинке. А он при этом продолжал свой вводный инструктаж тем же ледяным, спокойным голосом:

– Если я говорю тебе что-то делать, ты делаешь это сразу и не раздумывая. Поняла?

Она мелко затрясла головой и по её чумазому и безмерно перепуганному личику покатились слёзы.

– Вставай, – велел Индра, сам при этом поднимаясь.

Пленница медленно, как во сне, с трудом удерживая шаткое равновесие и несуразно колыхаясь всем телом выполнила команду, и замерла перед ним низко опустив голову, прижимая связанные запястья к груди.

– Вытяни руки вперёд, – продолжал он командовать.

Она вновь повиновалась, протягивая путы, но не поднимая головы. Блеснуло лезвие, и разрезанные верёвки упали на траву.

– Диль, – окрикнул он одному из двух мальчишек, стоящих у входа в роскошную крытую повозку с буквально лучезарно светящимися от радости лицами, только не понятно по какому поводу, – отмокалку с баней готовьте, быстро.

Пацанов словно ветром сдуло. Как звучали их полные имена никто не знал и почему они стали Диль и Ероль, тоже. О них вообще мало что знали в логове, пожалуй, только то, что эти мелкие пацаны были братьями, и атаман привёз их откуда-то из далека. Притом из далека явно далёкого, судя по их необычному для всех говору.

– Видела? – спросил он замершую как истукан пленницу, указывая ножичком в сторону убежавших пацанов, но девушка не могла их видеть, так как это происходило за спиной и в стороне, – я сказал, и они метнулись выполнять. Это касается всех, потому что я здесь самый главный. Поняла?

Она вновь затрясла головой, хотя, судя по выражению её уже мокрой от слёз мордашки, ничегошеньки она не понимала, но на всё была согласна.

– Ладно, – выдохнул атаман, поняв её выражение лица правильно, – пойдём.

Последнее он сказал уже более дружелюбным тоном и зашагал уверенным шагом в сторону повозки, продолжая при этом удерживать намотанную на руку верёвку. Девушка, увидев натягивающейся поводок встрепенулась, лихорадочно засуетилась и быстренько засеменила следом.

Большая жилая повозка на восьми колёсах располагалась высоко от земли, но была широкая и длинная, что давало ощущение приземистости. Покрывающий её снаружи полог был выше человеческого роста раза в полтора, весь покрытый различными звериными шкурами, отчего казался ляписным, но при этом цветные шкуры были сшиты в строгом порядке, формируя замысловатый симметричный узор.

Вместо входной двери висела шкура бера с когтистыми лапами в разлёт и головой, задранной к небу. Индра, подойдя к этой импровизированной двери отцепил когти ножной лапы и нырнул внутрь. Рядом со входом стояла бадья в виде бочонка, накрытого деревянной крышкой, где лежал черпак. Он наполнил его содержимым бадьи и вынырнул наружу. Пристально смотря прямо на пленницу и оценивая её реакцию медленно выпил ярко-красный напиток.

На удивление вкусный кисло-сладкий ягодный морс, прекрасно утолял жажду. Это был его любимое питьё. После Сомы, конечно. Волшебное средство от жажды и усталости в жизнь Индры привнёс Диль со своей далёкой родины. Он как-то сварил напиток для себя, атаман попробовал и ему понравилось. С тех пор хозяин постоянно заставлял мальчишку варить только его и держать питейный бочонок всегда полным.

Взъерошенная девушка имела такое умоляюще жалкое выражение лица, что Индра даже поперхнулся морсом от подступившего смеха. Остатки вкуснятины демонстративно выплеснул на землю, а её распахнутые в изумлении и негодовании глаза, как-то сразу опять наполнились слезами. Он с ней играл, и эта игра его забавляла.

Атаман повторил процедуру и вновь наполнил черпак живительной влагой, но на этот раз протянул его Заре:

– На, пей.

Девушка, медленно вытянув дрожащие руки вперёд двинулась в направлении вожделенной влаги, всем своим видом напоминая до смерти запуганного, но очень голодного зверька. Наконец черпак оказался у неё, и пленница сначала в испуге уставилась на жидкость, будто ей подали что-то ядовитое на вид, и при этом отстраняя от себя посудину скривила на грязной мордашке отвращение, но тут же поднесла к лицу и зачем-то принялась обнюхивать.

Индра стоял рядом, довольный как бер объевшийся малины. Эта сцена его явно забавляла. Наконец пленница попробовала немножко на вкус почмокав губками, и распробовав с жадностью прильнула к черпаку. Пила взахлёб, торопясь, но что самое любопытное ни капли не пролила. Выпив всё досуха, она медленно протянула посудину хозяину. И на её лице засветилось явно попрошайническое – «ещё».

– Хватит. А то лопнешь, – отреагировал он на её бессловесную мольбу и убрал черпак туда, откуда достал.

– Пойдём дальше, – с какой-то уже весёлостью в голосе проговорил Индра, направляясь в сторону зарослей конопли, чей ровный край говорил об её искусственной посадке. Подойдя к насаждениям и указывая на высоченную траву, и указав на проход между рядами проговорил:

– Гадить туда.

Она потупила глазки и впервые за всё это время пленения буквально выдавила из себя вполголоса:

– Не хочу.

– Как знаешь.

С этими словами атаман распустил завязки на кожаных штанах и без всякого даже признака на стеснение полив ближайшие травины отходами жизнедеятельности, не завязывая, а придерживая портки рукой, зашагал обратно к повозке. Она безропотно засеменила следом. Но на этот раз Индра повёл её к другой стороне своего жилища, где стоял большой пёстрый шатёр, такой же ляписный, как и сама повозка, укрытый шкурами, из верхушки которого извивалась струйка белёсого дыма. Рядом с шатром был насыпной круглый холм, хоть и поросший молодой травой клочками, но явно насыпанный не так давно. Верхушка холма была плоская, как бы срезанная и доходила высотой атаману по грудь. К нему-то он и направился.

– Раздевайся, – скомандовал Индра, подойдя к насыпи и встав к пленнице вполоборота сам стал освобождаться от одежды показывая пример.

Он чему-то улыбнулся, когда краем глаза заметил её реакцию. Девушка, вцепившись в рубахи комкала их в жутком замешательстве, но увидев в его руке нож, мигом скинула через голову то что отдалённо напоминало платье, и замерла, потупив взгляд и вытянув руки по швам, даже не пытаясь прикрыться. Но оказалось, что нож Индра достал из сапога только для того, чтобы воткнуть его в землю и снять с великим трудом меховые лапы, уже, наверное, хлюпавшие от пота. Наконец он тоже остался голый и присев возле ножа тихо, но тоном, не терпящим возражения, позвал:

– Иди ко мне.

Заря медленно и неуверенно подошла, не поднимая головы, дёргаясь и на каждом шаге помахивая только кистями рук как птичка крылышками, при этом стараясь держать сами руки прижатыми вдоль туловища. Подошла и остановилась, чуть-чуть не дойдя до голого атамана. Он вынул нож из земли и потребовал:

– Ближе.

Девушка буквально вся заколыхалась от страха, но шаг сделала и тут же отвела взгляд в сторону закусив нижнюю губу. По её виду Индра понял, что она опять собирается реветь. Он осмотрел сначала ногу с привязанной верёвкой, что натёрла на нежной коже кровавый след, затем очень осторожно срезал узел, распустил хват и откинул поводок в сторону.

Его взгляд бесстыже пополз вверх по ногам, осматривая содранные колени и бёдра, оставленные жёсткой травой и камнями царапины с бороздами, когда она тащилась за колесницей на верёвке.

Индра ненадолго задержал внимание на треугольнике коротких светло рыжих волос на лобке, нагло разглядывая там всё в мельчайших подробностях, от чего у самого ни только внутри зашевелилось, но и снаружи по вскакивало да так резко будто крапивой ошпарили.