Я глянула на время, которое высвечивается на небольшом табло в салоне маминой машины. Мятного цвета цифры сложились в общую картину времени. Урок начался целых две минуты назад, а я ещё даже не приняла таблетку! Что скажет учитель, если я опоздаю?!

– Мам, я побежала, – я агрессивно сминаю в руке пачку с таблетками, предварительно засунув руки в карманы спортивных шорт.

Но она уже жмёт на педаль газа, поэтому ответа не последует. Да мне он и не нужен, ведь сейчас главное – сделать всё быстро.

Ступенька за ступенькой вверх, и вот я опять перед входом в школу. Только теперь мой взгляд взволнованный, а кожа обжигающая.

Вы думаете, я послушаю мать? Ни в коем случае. Лучше уж попросить уголь у медсестры, чем терпеть эту дрянь. Одно другому не мешает, скажете вы, и будете абсолютно правы. Поэтому насчёт приёма лекарств у меня ну очень большие сомнения.

Я дёргаю я за дверную ручку, но на моё удивление массивная дверь поддаётся без приложения лишних усилий.

– Ай!

Я чуть оступаюсь и падаю назад на грязный бетон. Спина моментально заныла: позвоночник неприятно содрогнулся. Я ударяюсь костяшками пальцев и ладонь сразу разжалась. Пачка с таблетками как ошпаренная вылетает из кармана, после чего останавливается чуть выше головы, проехав по инерции несколько сантиметров.

Что-то тяжёлое и не очень приятное на ощупь накрыло всё моё тело. Я поднимаю глаза, и наши взгляды встречаются – прогульщик Люк.

Раньше я не сильно общалась с ним: нас связывали в основном домашние задания. Знаете, я давала ему списывать всё со своей тетради в обмен на кусочек пиццы, которую мне запретила употреблять в пищу сошедшая с ума мать. Я знаю, о чём вы подумали. Да, глупо, а что мне ещё оставалось делать?

Поддерживать свою фигуру, как сказала бы мать.

Да пошла она!

А сейчас мы с Люком никак не контактируем. Он хороший парень, наверное, но друзья из нас получились бы такие себе.

– Не сейчас, Грин.

И зачем только я это ляпнула?

Придя в себя после вставшего в голове комка из мыслей и воспоминаний, я начинаю шевелиться под его весом и быстро схватила свободной рукой таблетки. Капсулы негромко покачались в отблескивающей солнечными лучами упаковке.

Остаётся надеяться, что Люк их не заметил и ничего не услышал.

– Ой, извини.

И он скатывается с меня на бетон, задевая при этом мою прядь волос.

Признаю – причёску уже не спасти.

Чёрт, белая футболка сзади наверняка покрыта толстенным слоем уличной пыли! А потом мать скажет, что я не берегу вещи.

Я бросаю на Люка озлобленный взгляд, будто он виноват во всех моих бедах (что верно только отчасти), и приступаю к воссозданию прежнего образа. Быстро отряхнувшись, я буквально вломилась внутрь школы. Сколько времени я потеряла? Минуты четыре, пять?

Только я ступаю внутрь, как моё имя тут же отражается:

– Кэтрин, Вы опоздали!

Но перед входом меня уже ждёт учитель физической культуры. Его руки сложены перед грудью, а светлые брови сведены вместе.

А глаза его полны разочарования. Вот я влипла.

– Извините, – проговариваю я сквозь стиснутые зубы, продолжая стряхивать с когда-то белой футболки серые пылинки.

Но его взгляд прикован к моим ладоням.

Чёрт, таблетки!

– Мне нужно сбегать в медпункт, – быстро ориентируюсь я в сложившейся ситуации.

Он бросает взгляд на сжатую в руке пачку таблеток.

– Что в руке?

Я опускаю взгляд в пол и виновато вывожу ногой воображаемые узоры на школьном кафеле.

– От головной боли.

Одно я знаю точно – он не верит моим оправданиям. Что в руке? Разве он сам не видит?

– Мама дала.

Я говорю всё тише.

Возьми себя в руки, Кэт!

Я выпрямляю спину и поднимаю глаза немного выше – теперь я выгляжу куда увереннее. Наверное.

Он дёргано вздыхает, явно приняв препараты за нечто противозаконное. Его жилистые руки опускаются к бёдрам:

– Позови сюда Грина и можешь идти. Только не задерживайся.

«В этот раз пронесло!» – смахиваю я капли пота с покрасневшего лба.

Глава 5

Курс здоровья и безопасности я терпеть не могу. Это один из немногих предметов, который буквально выводит меня из равновесия.

И, думаю, дело тут не в учителе – Мистере Стейфе. Он классный педагог, имеет хорошее чувство юмора и, похоже, это самый любимый учитель практически всех девочек школы. Широкие плечи, густые брови и прожигающий взгляд – всё по классике. Что касается меня, он не особо выделяется из общей толпы учителей. А если попытаться сбрить его негустые усики, то Стейфа можно назвать среднестатистическим американцем. Те же жесты, та же мимика – всё, как у всех.

Вся проблема скрыта в образовательной программе.

– Мисс Лонг, продемонстрируйте нам искусственное дыхание «рот в рот».

Он указывает ладонью на лежащего на кушетке манекена, полированная черепушка которого блестит под лучами ламп.

Я опускаю тетрадь и с досадой смотрю на бездушную куклу.

Мистер Стейф не может не подметить:

– Не бойтесь, это мой старый друг Билли, и он не укусит Вас.

Билли. В меня будто молния ударяет, когда я вспоминаю Акерса, и по спине пробегают колкие мурашки. Насчёт укусов я бы с ним поспорила.

Я встаю, опираясь руками о парту, и направляюсь к манекену сквозь разбросанные рюкзаки и тени шёпота.

– Что нужно сделать в первую очередь? – он похлопывает ладонью по бедру.

– Провернуть голову.

– Увереннее, Мисс Лонг.

Соберись, Кэт.

– Провернуть голову пострадавшего набок, если у него нет травмы позвоночника.

Учитель кивает: ответ верный. Я продолжаю:

– Далее нужно приложить марлю, чтобы защититься от инфекций.

Я говорю медленнее черепахи.

– Мисс Лонг, – Мистер Стейф полностью поворачивается ко мне. Теперь его могущественная спина почти заслонила окно позади, – Билли не кусается.

Он интонационно ставит точку после каждого слова. И от всех у меня перехватывает дыхание.

– Приступайте к выполнению ИВЛ.

Я опускаю глаза на манекена. Билли.

Я не могу.

Боковым зрением вижу поднятую руку в глубине класса.

– Мистер Стейф, можно мне продемонстрировать? – раздаётся позади рвущийся голос соседки по парте.

И снова Лена. Как всегда готова всё сделать за меня.

Учитель поворачивает голову.

– Да, пожалуйста. Покажи Мисс Лонг, как нужно выполнять ИВЛ.

Чёрт.

Я опускаю руки с гладкого тела куклы и чуть отступаю. Теперь гореть мне жарким пламенем позора на протяжении нескольких минут: ладони уже мокрые, а шея никак не просыхает.

А Лена тем временем уже наклоняется к манекену, а разрез на её рубашке опускается всё ниже.

– Начинать? – поднимает она глаза.

– Начинайте.

Она опускает голову ниже, таким образом прикасаясь лбом головы куклы. Её руки скользят вверх по его телу, от живота к груди, а оттуда к жёстким плечам манекена. Лёгким движением головы она закидывает прядь светлых волос на спину. Её пухленькие губы слились с марлей и, кажется, опускаются всё ниже. Глаза закрыты, тело расслаблено.

Слегка приподнявшись, она кончиком языка задевает марлю, оставляя после себя тоненькую струнку слюны.

Руки Лены скатываются с тела манекена, и она решает подняться. Её львиный взгляд устремлён прямо на меня.

– Ну, как Вам, Мистер Стейф?

Она смахнула остаток слюны с губ, при этом вытянув их вперёд.

– Очень хорошо, Лена.

Ребятам в классе словно подарили вторую жизнь: шёпот разлетается быстрее самолётов. Грязная извращенка. Теперь я ненавижу курсы здоровья и безопасности ещё больше.

В безжизненном коридоре раздаётся высокий гул звонка, который быстро сменяется шуршанием сумок и колоритным голосам на фоне. Стулья и парты заскрипели; повсюду начинают сминать использованную не в образовательных целях бумагу, из-за чего в ногах быстро образовываются белоснежные комки.