Глава 1

“Живи так, как хочешь того ты…”

Крик матери проникает внутрь даже сквозь закрытую деревянную дверь. Иногда мне кажется, что ни у какой комнаты не хватит качества звукоизоляции, чтобы задержать вопль этой женщины:

– И долго ты там будешь сидеть?

Буду находиться тут до тех пор, пока содержимое желудка не выйдет наружу. Иначе я знаю, что я получу, если не выполню это. Я судорожно постукиваю нёбо двумя пальцами, вызывая таким образом рвотный рефлекс. Солёный привкус пальцев так противен, я больше не могу это терпеть. Но проклятый завтрак никак не хочет выходить наружу. Чтоб тебя, мать, больше ни за что не съем эти вкуснейшие тосты!

– Я спрашиваю, ты долго ещё сидеть будешь там?

– Скоро выйду.

Ну и хрип. Меня вот-вот вывернет наизнанку, а силы для ответов на её вопросы всё ещё не покинули меня. Думаю, вы поняли, о чём я. Я о тех неприятных мурашках по всему телу, которые полностью отнимают энергию у тела, и как же не упомянуть о тяжёлых ощущениях в области пупка. После них чувствуешь себя, как выжатый лимон.

– Дрянь, ты опоздаешь на занятия!

Не опоздала бы, если бы ты не заставляла меня корчиться над унитазом! Но, разумеется, об этом я снова в очередной раз умалчиваю.

– Быстро выходи!

Мать с яростью ударяет кулаком по двери туалета, и глухой звон раздаётся в маленькой комнате громким раскатом. Я вздрагиваю под негромкие урчания живота.

Достаю пальцы изо рта и вытираю о туалетную бумагу. Так-то лучше, но руки всё равно нужно помыть.

Я тихо поднимаюсь с колен и осторожно берусь за дверную ручку. Смотрю на себя – руки и ноги трясутся. От страха, а может от рвотного рефлекса, который так и не последовал – не знаю.

Звонкий щелчок, скрип двери, и вот я покинула комнату.

– И как ты это объяснишь?

Не знаю.

– Я спрашиваю!

Заткните её кто-нибудь, пожалуйста!

Колкая пощёчина от матери заставляет меня прийти в себя. Моя голова по инерции её ладони поворачивается вбок, хрустя шейными позвонками.

– Чтоб до обеда всё съеденное вышло из тебя, поняла меня?

– Но за перемену я не…

– Мне всё равно! – мать перебивает меня ещё пущим криком прежде, чем я успеваю вдохнуть для окончания предложения, – Попроси у врача активированный уголь, не знаю. Выйди на уроке в туалет. Придумай что-нибудь в конце концов!

Её лоб от злости покрывается многочисленными морщинами, и теперь не кажется таким гладким, каким его делают сотни операций. Её добрые карие глаза теперь больше похожи на две бездонные чёрные ямы.

Живот недоверчиво забурлил. Мать продолжает размахивать руками:

– Ты же знаешь, что ни в какое модельное тебя не возьмут, будь в тебе один лишний килограмм!

«А сама растолстела после зимних праздников!» – замечаю я её мелкую складку под подбородком.

– Я понимаю.

– Заткнись лучше! – она замахивается на меня, и я снова прислоняюсь спиной к холодной двери туалета.

По спине пробегают мурашки.

Несколько секунд она что-то обдумывает. В таком виде я и не сказала бы, что эта женщина способна на такие зверские вещи. Но, к моему сожалению, я слишком хорошо знаю мать.

– Одевайся и беги на занятия. Ещё нам не хватало опозданий.

Она указала пальцем в сторону коридора.

– Хорошо. – я кивнула и уже собралась идти, как она положила руку на моё плечо.

– Ты меня поняла? Я про активированный уголь.

– Конечно, мам.

Засунь свой уголь куда поглубже, дорогая!

Через несколько шагов её трясущегося от гнева тела уже не видно за мраморными стойками кухни. А через секунду тарелки с грохотом падают на дно раковины.

Глава 2

С виноватым видом я удаляюсь в глубину нашего коридора, держась двумя руками за бурлящий живот. Дала бы мать мне чуть больше времени, то я бы давно смыла завтрак в водосток. А теперь буду ходить, как калека, наверное, ближайший час, пока желудок не успокоится.

Открываю дверь комнаты, и меня тут же ослепляют утренние лучи. Сколько я просидела над унитазом с момента окончания завтрака? Неужели больше часа? Солнце уже совсем высоко, и я правда могу опоздать на занятия. Этого мне ещё не хватало! Представляю, как мать будет кричать на меня, когда узнает хотя бы про один несчастный пропуск. А потом мне снова придётся объясняться перед соседями за крик этой женщины, мол, ей просто отказали в очередном модном показе, ничего более. Что за покраснение у меня на щеке? Обычная аллергия на новую мамину кошку, не беспокойтесь!

Какая же я противная.

Взяв со стула приготовленную юбку, я в ту же секунду бросаюсь за ширму. Тёмно-синяя юбка с хорошо проглаженными складками – моя любимая. Не слишком короткая, и не слишком длинная – всё, как надо! Да и смотрится на мне хорошо. Но, боюсь, это единственная вещь, которая мне нравится, из тех, какие подобрала мне мать. Бежевые махровые шорты я терпеть не могу: считаю их укороченными, хотя мать всегда заявляет об обратном. Я ношу их на физическую культуру. Как говорит мама, не нужно скрывать своё добро за длинными юбками, иначе вылетишь отсюда в монастырь.

Чёрт, физическая культура! Я чуть было не забыла про этот урок. Закончив с юбкой и белой блузкой, я впопыхах кидаюсь к шкафу. Как только я отодвинула зеркальную дверцу, меня сразу принял в объятья тот сладкий древесный запах. М-м-м. В чём я согласна с матерью, так это в выборе качественной мебели из натуральных материалов.

Бегаю глазами по полкам в поисках чего-нибудь подходящего. Конечно, из всей той горы одежды, которой забит мой шкаф, мне принадлежат только несколько платьев, рубах и футболок. А вот и те самые шорты, о которых я говорила минуту назад. Белая футболка с синей пальмой из H&M – определённо мой фаворит среди других.

Недолго думая, я скидываю всё в сумку и, подскакивая на каждом втором шаге, вылетаю из комнаты. И очень зря, ведь чуть не сбиваю с ног проходящую мимо мать.

– Совсем что-ли?!

Чёрт.

– Извини, я тороплюсь.

Она сразу окидывает меня презрительным взглядом, выдумывая в голове очередное остроумное замечание.

– Не нужно было пыхтеть в туалете лишний час. Можно было сделать всё гораздо быстрее.

Коротко и ясно. Иногда мне кажется, что она родила меня только ради получения лишней прибыли. Тогда зачем все эти скитания от журнала к журналу? От подиума к подиуму? Зачем все эти питьевые диеты и счётчики калорий?

Я подхожу к выходу из дома. Удобные слипоны от «Vans», в которых можно комфортно чувствовать себя на протяжении всего дня? Нет, что вы, это слишком просто для моей матери. А вот белые туфли с высокой шпилькой, от которых у меня окровавленные мозоли на ступнях – то, что надо!

– Всю причёску растрясёшь же!

Я поднимаю глаза к зеркалу у пола. Действительно, залакированные каштановые пряди кажутся ей такими потрёпанными! Я в школу иду или на показ мод, мамуль?

Зафиксировав дурацкие «Лабутены» на ногах, я выхожу из дома. Туфли натирают по велению судьбы, но возвращаться я не стану: и время, и нервы потрачу. «Принеси мне хорошие рекомендации от учителей в печатном виде!», – крикнула мне мать напоследок. Действительно, других забот в школе у меня ведь нет!

Смотрю на время – урок через двадцать минут, а я уже на пороге школы. Что ж, пунктуальности во мне хоть отбавляй. Спасибо и на этом, мам.

– Доброе утро, – бас охранника отражается от пустых стен главного холла школы.

– Доброе утро, Мистер Рич, – и я опускаю глаза так низко в пол, как только позволяют их мышцы.

Опять ты. Когда же тебя уволят? Достал пялиться на мои ноги, сорокалетний извращенец! Я не виновата в том, что от тебя ушла жена. И никто из девушек этой школы не виноват.

Говорят, он совратил двоих, когда те были в душе после дополнительных занятий физической культуры. А потом имел роман с какой-то из них.