Взяв на кухне тарелку, она поставила на нее несколько маффинов с разными начинками и вышла из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь.

(Спустя мгновение Роуз выглянула из комнаты и, оглядевшись, торжествующе вскинула в воздух кулак. Она успела увидеть достаточно, чтобы убедиться, что ее план увенчался успехом.)

Бен открыл спустя несколько секунд. Те же очки, упавшие на лоб волны густых волос и серая пижама грозили снова лишить Рей дара речи.

- Вам помочь? – как ни в чем не бывало он задал тот же вопрос, что и в их первую встречу, хотя на этот раз в глазах было веселье.

- Мне нужна ваша помощь в крайне важном деле, - Рей подняла тарелку выше. – Маффины заполонили нашу кухню. Вам приходилось иметь с ними дело? – Кивая, она заговорщицки добавила: – Я слышала, они… вкусные.

Он изумленно посмотрел на маффины, затем на нее и моргнул, словно не был уверен, что проснулся. Рей подумала, что вряд ли многие так просто приходили к нему и предлагали сладости – или вообще хоть что-нибудь. Роуз говорила, что никогда не видела у него гостей.

Рей очень любила своих друзей и знала, что они никогда ее не бросят, но иногда все равно чувствовала себя одиноко. Ему, наверное, было куда хуже.

- Я добавила только ягоды. Честное слово, - продолжила Рей, поскольку молчание затягивалось и становилось неуютным. Зря она все это затеяла – он наверняка собирался провести утро в тишине и покое…

Бен выглядел так, словно только что закончил проводить сложные математические вычисления.

- Спасибо, Рей! Я… – он усмехнулся и, отвернувшись, запустил пальцы в волосы, умудряясь выглядеть при этом еще привлекательнее. – С этим помогу. Может, зайдете? Я как раз сделал кофе.

- С удовольствием, - Рей осторожно проскользнула мимо, уловив запах мятной зубной пасты.

Квартира Бена была просторная и светлая, без бесчисленных статуэток и разбросанной одежды, как у Роуз. Стены украшали эскизы соборов и небоскребов, а иногда людей в причудливых одеждах. Внизу стояла его подпись – несколько изящных росчерков, складывающихся в имя «Бен О. Соло». Она прошла мимо гостиной, где мельком увидела большой компьютер и мольберт, на кухню в сдержанных серебристых тонах. Единственным ярким пятном были яблоки в миске на кухонном острове.

Бен поставил перед ними две чашки с кофе, сахар, корицу и молоко. Налив себе молока, Рей потянулась за корицей. Бен не глядя сделал то же самое, и их руки столкнулись прямо над маленькой мельницей. Ее пальцы по сравнению с его выглядели совсем крохотными.

- Не могу пить кофе без корицы, - засмеялась Рей, сглаживая смущение. – Бабушка приучила.

- А меня мама, - Бен жестом уступил ей корицу и взял маффин с черникой. Рей внимательно следила за его реакцией и осталась очень довольна.

- После маминых «облачных» пирожных это самое вкусное, что я пробовал, - заявил он, отпил кофе и улыбнулся ей.

Если бы Рей меньше любила готовить, то так бы и сидела и смотрела, как он ест ее маффины. Но в сердце поднялась профессиональная зависть.

- А что это за пирожные?

- Бисквит с ягодами, взбитые сливки с белым шоколадом и безе, - перечислил Бен. Рей была в восторге.

- И ягоды окрашивают бисквит так, что это похоже на лучи солнца, окрашивающие облака? – она уставилась на него с горящими глазами.

- Да, получается похоже, - подтвердил Бен, впечатленный ее реакцией.

- Боже, из-за тебя я снова захотела есть! За этот рецепт я готова предложить целый противень маффинов с любой начинкой, - она не заметила, как перешла на «ты», но он этому только обрадовался.

- Я уточню, принимаются ли твои условия.

Две шутки за два дня. Рей засмеялась. И Роуз называла его кислым? Разговаривать с ним было куда легче, чем с теми парнями, которые звали ее на пару свиданий, а затем аккуратно исчезали из зоны доступа.

Они пили кофе, пока Рей вслух вспоминала фирменные сладости ее бабушки и подбирала подходящие названия. «Солнечные» тарталетки с абрикосами, «Маковое поле» для маковых пирогов с вишней, «Небесный» бело-голубой торт с лавандой и черникой и так далее. Бен предложил подумать о названиях известных картин в той же цветовой гамме, и Рей призналась, что не очень разбирается в живописи. Оказалось, он был просто ходячей энциклопедией и описывал ей детали так ярко, что Рей начинала доставать когда-то увиденные картины из глубины памяти.

- Например, - сказал он, – ты описала яблочный пирог с засахаренными фиалками. Назови его «Весна». Это картина Боттичелли…

- Да…

- …где есть и яблоки, и цветы. Почему нет?

- Точно! А если сделать из лаванды и черники не торт, а пирожные, то можно назвать их «балеринами», как у… - она щелкала пальцами, вопросительно глядя на Бена.

- «Голубыми танцовщицами» Дега, - подсказал он и улыбнулся, когда Рей положила на стол надкусанный маффин и победно вскинула руки.

- Я не безнадежна!

Он покачал головой: конечно нет.

Рей хотела сказать ему что-то еще, но передумала и начала водить пальцем по черным очертаниям бабочек на опустевшей чашке. Спустя почти два часа непрерывной болтовни воцарилось молчание, но скорее приятное, чем неловкое. Чем больше Бен смотрел на Рей, тем больше ему казалось, что он знает ее очень давно. Она просто сияла, была полна энергии, и раньше подобные люди казались ему лицемерами. Но Рей была искренней. С ней он чувствовал необычный покой и начал забывать, почему вообще полюбил одиночество.

Рей поймала себя на мысли, как естественно было сидеть на кухне рядом с Беном, и совсем забыла о смущении. Ей нравилось, как внимательно он ее слушал. Казалось, Бен был рад, что кто-то наконец просто болтал с ним о пустяках, не обращая внимания на серьезное лицо. Рей хотелось развеселить его. Кажется, ему это было нужно.

Бен постучал пальцами по столешнице.

- Знаешь… мне кажется, у меня есть рисунок «облачных» пирожных.

- Покажи, - Рей сразу оставила чашку.

В то время как весь мир фотографирует еду, он ее рисует?

Роуз, Кайдел, где вы прятали такое сокровище?!

Бен привел ее обратно в гостиную. Пока он доставал альбомы, Рей замерла у длинных книжных полок. Голсуорси, Достоевский, Дюма, Джойс, Коллинз, Оруэлл, Пратчетт…. Многие из этих книг Рей знала наизусть.

- Обожаю Смерть, - заявила Рей, указывая на «Роковую музыку». – Он любит карри и кошек, а еще делает игрушки для своей внучки.

- Госпожа Сьюзен со своей кочергой всегда была моей идеальной девушкой, - откликнулся Бен, даже не подняв головы. (Рей не заметила его ухмылку при слове «кошек»).

- Она крутая, - кивнула Рей. – Но Наверн Чудакулли… - она вздохнула, сделав вид, что ей дурно от восхищения.

- И декан с казначеем, да, да. О Плоском Мире я могу говорить часами, так что давай сразу закончим.

- «Иначе сплошное расстройство нам всем!» - подхватила Рей, с любовью глядя на «Мрачного жнеца». Когда она сказала это в последний раз, то заработала вежливый, но недоуменный взгляд. Тот парень с самого начала расстроился, что она надела джинсы, а не короткое платье, но это стало последней каплей.

- И идеальный момент никакая нуга не испортит, - наставительно произнес Бен. – Я серьезно, Рей – часами.

(Не то чтобы кто-то из них был против.)

Рей фыркнула и переместилась к другой полке. «Гарри Поттер», Толкин… а это что?

- Ты любишь «Галактические войны», Бен? – удивленно спросила она, ткнув пальцем в новенькие экземпляры всех девяти новеллизаций и еще нескольких книг из той же вселенной рядом с книгами Кэмпбелла. Она не заметила в квартире ничего, указывающего на то, что Бен был ярым фанатом.

Он наконец оторвался от альбомов.

- Я… просто посмотрел фильмы. Это для работы.

- Ты рисуешь постеры? – она кивнула на мольберт, к которому были приколоты несколько распечатанных кадров из фильмов.

Рей давно не смотрела «Войны», но знала все детали сюжета заключительного эпизода, из-за которого рыдали две ее коллеги из финансового отдела («и с нами еще полмира, Рей, черт тебя дери!»). В последние минуты фильма искупивший грехи герой спасал любимую Киру от смерти и… умирал у нее на руках, а она улетала одна в закат.