«Ну ты и всезнайка. Да еще и сладкоежка!»

«Кто бы говорил».

- Рэй? – мягко окликнула ее Роуз. – Ты идешь?

Рэй повиновалась и рассеянно взяла протянутую руку. Разговаривая с Беном, она острее чувствовала, как в сознании смешиваются мир Силы и реальность, и ей это нравилось.

- Может быть, все это слишком для тебя и… – Роуз не стала договаривать.

- Все замечательно, - возразила Рэй.

- Твои глаза… они будто светятся. Ты хорошо себя чувствуешь?

- Да. Идем, Бомонту не терпится заняться с тобой политической историей.

В соседнем зале, который когда-то использовался как бальный, действительно развернулась история правящего дома Органа, корни которого протянулись на многие столетия. После бесконечных войн и уничтожения архивов сведения были разрозненные, и больше всего информации осталось именно о последних монархах – родителях Леи. Рэй и ее друзьям пришлось подождать, прежде чем толпа разошлась по разным углам комнаты и они смогли сами подойти к голограмме в натуральную величину. Королева Бреха – женщина с мягкой улыбкой и короной из кос, которую Рэй часто видела и на голове своей наставницы. Принц-консорт Бейл – статный мужчина с бородкой и брошью с халцедоновыми волнами. Его рука покоилась на плече невысокой девушки в белом платье и с длинной косой. Ее лицо сильно изменилось за прошедшие годы, но серьезный взгляд и гордая посадка головы остались прежними.

- Лея… - прошептала Кайдел. Рэй окружали чувства печали и грусти – и ее друзей, и других посетителей, - из-за ухода той, которая столько сделала для восстановления мира и так и не увидела расцвет нового Альянса.

Она выглядела такой сильной и уверенной в их последнюю встречу… и тоже должна была жить, думала Рэй. Хотя она знала, что сейчас Лея вместе со своей семьей, изнутри все еще жгло чувство несправедливости. Всю жизнь Рэй заботилась только о себе и лишь недавно повстречала действительно хороших людей. Отпускать их так скоро было больно.

Указатели сообщали, что дальше будут представлены образцы уцелевших предметов роскоши от алдераанских мастеров и украшений. Но внимание Рэй привлекла лестница, ведущая выше, в некогда жилые апартаменты сотрудников посольства. И комнаты, где семья Соло прожила несколько счастливых лет. Пообещав не уходить без друзей, она поспешила наверх.

Для всех это была экспозиция жизни Леи Органы после гибели Алдераана. Первые успехи повстанцев; битва при Эндоре, битва при Джакку. Все это Рэй знала из первых уст, а теперь не могла оторвать глаз от подборки архивных кадров из ГолоСети на стенах бывшей гостиной. Вот сенатор Органа произносит речь на учреждении Новой Республики – глаза сверкают, звонкий голос обещает галактике мир и процветание справедливости. Вот заключение соглашения о присоединении Корусанта, когда она была министром государства; открытие памятника Бейлу Органе на Хосниан-Прайм. Выступление Леи в сенате, когда стало известно, что она дочь Дарта Вейдера. Рэй не могла представить ее чувства, когда вся галактика узнала, что символ надежды и демократии оказался порождением их злейшего врага. Наверное, в тот момент казалось, что хуже ничего не может быть. Но Лея справилась со всем, что случилось, потому что сохранила надежду и чувство долга. Справится ли Рэй, если однажды… Нет, об этом не надо даже думать.

Она повернулась и увидела то, что искала. Группа молодых чандрилянок с хихиканьем рассматривала кадры со свадьбы Леи и Хана Соло – первого крупного торжества после победы над Империей. Свадьбу транслировала ГолоСеть, и после, если верить заметкам, неоднократно повторяла запись. Рэй с грустной улыбкой смотрела на сияющие молодые лица и находила в них отражение Бена. У него были глаза матери и улыбка отца. А вот и он сам: на единственном смутном кадре, сделанном вскоре после официального окончания Галактической гражданской войны. Хан и Лея со свертком в руках стояли около спидера, готовясь отправиться в путь. Рэй обрадовалась, что кураторы выставки не стали включать сюда информацию о появлении Кайло Рена. Сама она приняла факт, что он всегда будет частью Бена, но от других того же не ждала.

Стоя перед эскизами свадебного платья Леи, Рэй осторожно исследовала настроения окружающих. Видела печаль тех, кто помнил Лею при жизни, любопытство детей и подростков, которых привели родители. Злость на Первый Орден.

- Крифф, нелегко ей пришлось… сначала исправляла то, что натворил отец, потом подчищала за сыном, - раздался за спиной мужской голос.

- Тут не только сын, - возразил ему женский. – В Ордене и без него хватало любителей Империи – вспомни центристов в старом Сенате. Хорошо, что ему было далеко до Вейдера: после смерти Сноука Орден пошел под хвост нерфу.

-Будь я джедаем, сказал бы, что в нем проснулся свет.

- Ты не джедай, милый, и Сопротивление об этом уже сообщило. Мог бы быть просто джедаем или пилотом, как отец – и нет проблем. Я всегда считала, что политик в семье должен быть один.

Разговор иссяк. Рэй стояла затаив дыхание и чувствовала, что Бен уязвлен очередным сравнением с Вейдером и словами о пилоте. За ними, как по цепочке, потянулись темные воспоминания о Палпатине, страхе Люка, зависти других учеников и ужасе, который испытал Бен, когда все они, включая его друга Тая, погибли. И Тьма, всегда караулившая неподалеку, пообещала покой и безопасность… но причинила новую боль.

- Бедный, бедный мой… - шептала Рэй, поглаживая рукой под плащом воздух и представляя его руку. Она уже знала, что это не Бен уничтожил храм джедаев. Он стоял и беспомощно смотрел на то, что сделали молнии Палпатина, а прибывшие джедаи приняли его за убийцу и бросились в погоню, которая привела его к рыцарям Рен.

«Сюрприз: я всегда хотел стать пилотом, как отец», - запальчиво бросил Бен.

«Пилотом, который назвал свой корабль в честь Гримтааша и лучше всех знал мифологию Алдераана», - нежно добавила Рэй. – «Дома своей матери и своего…»

До нее только сейчас дошло, что формально Бен носил титул принца уничтоженной планеты. Она миновала комнату, где стояли копии платьев Леи, и вышла на балкон, откуда открывался вид на внутренний дворик: розовый сад, зеленая лужайка, на которой сейчас стояли скамейки для посетителей. Рэй моргнула и вместо них увидела игрушечный серебристый спидер, куда мог легко забраться маленький мальчик – например чтобы представить, как летит по небу. Ее накрыла теплая волна воспоминаний.

«А это была моя комната», - сказал Бен.

Она обернулась. Экспонаты исчезли, стены окрасились из белого в голубой. На стене появился большой рисунок, изображавший королевский дворец Алдераана в тени снежных гор. Очертания высоких башен были выполнены твердой и умелой рукой, но балконы и торчавших из них людей явно рисовал ребенок. Над стеклянными дверями было подвешено нечто вроде металлической паутины, с которой свисали на тонких ниточках маленькие молаторы, совы и – неожиданно – бабочки. В мыслях Бена пронеслась смутная история с участием Хана и Чуи, в которой они появлялись. Письменный стол рядом с кроватью был завален свитками пергамента, испачканными чернилами – Бен начинал заниматься каллиграфией и пытался вывести свое имя. На полу валялись игрушки, среди которых она узнала вуки.

Мимо Рэй, словно призрак, пролетела фигура Леи – распущенные волосы, лиловое платье, нежный голос; рядом раздались смех Хана и рычание Чуи, вокруг летали игрушки, повинуясь воле Люка. Это было собирательное воспоминание Бена о своем детстве, и комната, сейчас полная голограмм, для Рэй была частью уютного семейного гнезда. Но в его углах уже собиралась тьма Палпатина. Свет померк, вокруг зазвучали тревожные шепотки: «не узнаю его», «эта злость…», «он слишком силен», «откуда эта тьма»… игрушки больше не лежали на полу, они взлетали в воздух и врезались в стены. Комната свернулась в спираль и закружилась с жутким воем.