За Таксином следовал его сын Адам, которого Эдди не слишком хорошо знал, потому что тот был на десять с лишним лет моложе. Самый младший в семье, Адам был довольно худощавым и обладал изящными кошачьими чертами лица. Он напоминал одного из тайских поп-идолов и, казалось, оделся под стать – в узкие джинсы и винтажную гавайскую рубашку. Эдди его наряд не особо впечатлил. Но подождите-ка, что это за сексуальная штучка? Эх, прямо сейчас приударил бы за ней! По лестнице поднималась девушка с алебастровой кожей и черными волосами до пояса. Наконец-то хоть кто-то с чувством стиля! На девушке был комбинезон без рукавов от Эмилии Уикстед, синие замшевые ботильоны, а на плече небрежно болталась сумка, за которой, по сведениям Эдди, была очередь на три года. Должно быть, это новая жена Адама принцесса Пия – мать не переставала с упоением рассказывать о ней, с тех пор как в прошлом году побывала на их свадьбе[68].

– Дядя Таксин! Рад встрече! Адам! Давно не виделись! – Эдди с энтузиазмом похлопал двоюродного брата по спине.

Адам пояснил своей жене:

– Это старший сын тети Алекс Эдди, он тоже живет в Гонконге.

– Принцесса Пия, какая большая честь! – Эдди наклонился, схватил ее за руку и наклонился, чтобы поцеловать.

Адам еле слышно фыркнул, захихикала и Пия, которую насмешил напыщенный жест Эдди.

– Пожалуйста, зови меня просто Пия. Всякие формальные титулы – для детей и внуков короля. А я – дальняя родственница.

– Вы скромничаете. Я хочу сказать: вам же отдали Жемчужную спальню!

– Это что? – спросила Пия.

Прежде чем Эдди успел ответить, вмешался Адам:

– В этой спальне все стены инкрустированы перламутром. Действительно замечательная комната.

– Да, просторная спальня, идеально подходит для семьи. Мы с женой и тремя детьми обычно останавливаемся там, когда приезжаем, – не удержался Эдди.

– А сейчас вас куда поселили? – поинтересовался Адам.

– В Желтую спальню. Там очень… уютно.

Пия нахмурилась:

– Адам, мне это кажется неправильным. Мы должны перебраться в другую спальню, чтобы Эдди и его семье отдали более просторную комнату.

– Но вы почетная гостья королевской крови. Вы должны занять Жемчужную спальню. Я ничего такого не имел в виду. Константин, Августин и Каллисте развлекаются в одной постели, и Фионе даже удалось поспать три часа прошлой ночью.

– О боже, зная это, я не смогу с комфортом жить в Жемчужной спальне. Адам, тебе нетрудно позаботиться об этом? – настаивала Пия.

– Конечно. Я переговорю с А-Лин, как только увижу ее, – ответил Адам.

Эдди милостиво улыбнулся:

– Вы оба слишком добры. А где твои братья? Я думал, вы всей семьей приедете сегодня. Их ждет восемнадцатиколесная фура, полная морепродуктов.

Адам озадаченно посмотрел на него:

– С мамой и папой приехали только мы с Пией. Джимми, как ты знаешь, врач, ему не так легко вырваться с работы, а Мэтти катается на лыжах с семьей в Вербье.

– Ах! Я тоже был в Швейцарии! В Давосе в качестве официального делегата на Всемирном экономическом форуме!

– О, я тоже была в Давосе два года назад, – прощебетала Пия.

– В самом деле? Что вы там делали?

– Выступала в рамках НСМЭЛ.

У Эдди от удивления открылся рот, и тут Адам гордо объяснил:

– Пия – вирусолог при ВОЗ[69] в Бангкоке. Она специализируется на вирусах, которые переносят комары, таких как малярия и лихорадка денге, и считается одним из ведущих и авторитетных специалистов по тропическим болезням.

Пия застенчиво улыбнулась:

– О, Адам преувеличивает, никакой я не авторитет, просто часть команды. А вон тот человек выглядит очень авторитетно.

Эдди обернулся и увидел, что в гостиную входит профессор Уон, все еще в медицинском халате. Кэтрин поднялась со своего места и бросилась к нему:

– Фрэнсис! Очень приятно тебя видеть! Как мама сегодня?

– Ее жизненно важные показатели на данный момент стабильны.

– Можно с ней увидеться?

– Она в сознании. Я впущу четырех посетителей, но по двое за один раз и только по пять минут каждый.

Алекс посмотрела на сестру:

– Иди. Возьми Таксина, Адама и Пию с собой. Я и так провела с ней все утро.

– А я еще не видел бабушку сегодня, – вмешался Эдди. – Доктор, еще один посетитель погоды не сделает?

– Хорошо, я позволю вам войти после остальных, но только на несколько минут. Ей нельзя перенапрягаться, – сказал Уон.

– Конечно. Я не скажу ни слова.

– Эдди, ты помолишься за бабушку, когда будешь рядом? – внезапно спросила Виктория.

– Конечно помолюсь, – пообещал Эдди.

Они впятером двинулись по коридору к частным покоям Суи. Гостиную, примыкающую к ее спальне, переоборудовали в кардиологическое отделение, при этом половина комнаты была превращена в подготовительную зону, а другую половину заставили различными медицинскими аппаратами. Несколько врачей и медсестер сгрудились над кучей мониторов, анализируя каждый всплеск жизненных показателей суперВИП-пациентки, в то время как тайские служанки Суи толкались у входа, готовые выполнить любую прихоть хозяйки по взмаху ее ресниц. Увидев, что приближается принц Таксин, они упали ниц. Эдди почувствовал, как его внутренности сжались от смеси страха и зависти, оттого что тетя и дядя прошли мимо служанок, совершенно не замечая их. Черт возьми, почему он не родился в этой семье?

Пока Кэтрин и Таксин находились в спальне Суи, Эдди ждал в коридоре с Адамом и Пией. Присев рядом с принцессой на бархатном диване от Рульмана, он прошептал:

– Итак, насколько я понимаю, у вас есть бейдж НСМЭЛ?

Пия на мгновение растерялась:

– Извини, ты имеешь в виду Давос?

– Да. Когда вы были в Давосе два года назад, какой у вас был бейдж? Белый с голубой линией или чисто-белый с голографической наклейкой?

– Боюсь, я не помню, как он выглядел.

– А что вы с ним сделали?

– Надела, – терпеливо ответила Пия, размышляя, с чего вдруг двоюродный брат так зациклился на этом бейдже.

– Нет, я про другое: что вы с ним сделали после конференции?

– Ой… наверное, выкинула, когда выезжала из номера отеля.

Эдди уставился на нее с недоверием. Его давосский бейджик хранился в специальном мешочке вместе с дорогущими часами от Роджера Смита[70] и драгоценными платиновыми запонками с сапфирами. Эдди не мог дождаться, когда же вернется в Гонконг и повесит свой бейдж в рамочке. Несколько минут он молчал, прежде чем заговорить с Адамом:

– А ты чем занимаешься? Работаешь или бездельничаешь?

Адам едва не поморщился, но был слишком хорошо воспитан и воздержался от проявления эмоций. Почему все считают, что, раз у него королевский титул, ему не нужно зарабатывать на жизнь?

– Я работаю в Е&Н[71]. У меня свой ресторан в «Центральном посольстве», недавно открывшемся торговом центре, а еще несколько фургонов, с которых мы торгуем аутентичными австрийскими закусками вюрстельстанд – это колбаски братвурст, сосиски с карри и кезекрайнер. Ну знаешь, такие колбаски с кусочками сыра?

– Фургон с сосисками? Ты правда на этом деньги зарабатываешь? – спросил Эдди.

– И очень даже неплохие. Мы паркуем грузовики рядом с центрами ночной жизни по всему городу. Людям нравится перекусить ночью, когда они выходят из баров и клубов.

– А еще колбаски помогают усваивать алкоголь, – добавила Пия.

– Хм. Перекусы для пьяненьких. Как дальновидно, – протянул Эдди с изрядной долей снисходительности. Он ждал, когда Адам или Пия поинтересуется, чем же он зарабатывает на жизнь, но тут из спальни вышли дядя с тетей.

– Она уснула, но можешь войти, – сказала Кэтрин сыну и плюхнулась на диван рядом с Эдди.

Она почему-то выглядела совершенно обескураженной.

– Как бабушка сегодня? – спросил Эдди.