«Говори, дитя мое. Ты меня слышишь?»

«Разумеется, слышу. Ты сидишь в одном футе от меня», – раздраженно ответила Суи, и внезапно ослепительно-яркий свет ударил ей прямо в глаза через решетчатый экран.

«Вы меня слышите?» – Джеймс внезапно перешел на «вы», и голос его зазвучал искаженно, когда он переключился с английского на южноминьский диалект.

Внезапно яркий свет залил все вокруг, и Суи перенеслась из исповедальни базилики Богоматери Горной в Бомбее в больничную палату, а над ней нависло лицо кардиолога.

– Миссис Янг, вы меня слышите?

– Да, – слабо пробормотала она.

– Хорошо, – кивнул профессор Уон. – Вы знаете, где вы?

– В больнице.

– Да, вы в «Маунт Элизабет». У вас были проблемы с сердцем, но нам удалось стабилизировать вас, и я очень рад тому, что ваше состояние улучшается. Нигде не болит?

– Вроде нет.

– Хорошо, и не должно болеть. Мы даем вам постоянную дозу гидрокодона, поэтому вы не должны испытывать никакого дискомфорта. А теперь я позову Фелисити. Она очень хочет вас увидеть.

Фелисити вошла и на цыпочках довольно неловко приблизилась к кровати:

– О мамочка! Наконец-то ты очнулась. Они давали тебе седативные препараты последние два дня, чтобы твое сердце могло передохнуть. Как себя чувствуешь? Ты нас напугала!

– Где Мадри и Патравади?

– Они у дверей палаты. Девушки все время были рядом, хоть ты этого и не знала. Фрэнсис пускает нас по одному.

– Я очень хочу пить.

– Да-да. Это все из-за лекарства, на котором тебя держат, и кислородной трубки в носу. Из-за этого горло пересыхает. Давай-ка нальем тебе водички… – Фелисити огляделась и увидела кувшин с водой на столике. – Хм… Интересно, это отфильтрованная вода или из-под крана? Господи, у них только пластиковые стаканчики. Ты не возражаешь? Я распоряжусь, чтобы нормальные чашки принесли как можно скорее. Не понимаю, почему здесь только пластиковые стаканчики. Может, так сразу и не скажешь, но, вообще-то, ты в королевском люксе, построенном для правящей династии Брунея. Мы специально тебя сюда устроили. Боже мой, им нужно завести тут нормальные чашки…

– Да мне все равно, – нетерпеливо перебила ее Суи.

Фелисити плеснула воды в стаканчик, подошла к матери, поднесла стакан к ее губам, а наклонив его, заметила, что руки у нее дрожат.

– Вот же я глупая! Нам нужна соломинка. Мы же не хотим пролить воду на тебя.

Суи выдохнула. Даже в полуобморочном состоянии она отметила про себя, что старшая дочь всегда отличалась какой-то нездоровой энергетикой. Фелисити пыталась всем угодить, однако делала это в приторной, подобострастной манере, которая бесила Суи. Фелисити была такой с самого детства. И в кого только она уродилась?

Фелисити нашла пучок соломинок на столике и поспешно вставила одну в стаканчик:

– Вот, так намного лучше.

Поднеся соломинку к губам матери, она взглянула на кардиомонитор и увидела, что цифры постепенно начинают расти: 95… 105… 110. Она поняла, что мать разволновалась из-за нее, и руки снова задрожали. Несколько капель воды брызнуло на подбородок Суи.

– Не дергайся! – прикрикнула та на дочь.

Фелисити крепко держала стакан, внезапно почувствовав себя десятилетней. Вот она сидит на оттоманке в спальне матери, а одна из тайских служанок заплетает ее волосы в причудливую косу. Стоит немного шевельнуться, и мать начинает стонать от раздражения: «Не дергайся! Сири выполняет очень деликатную работу, одно неверное движение – и ты все испортишь! Хочешь быть единственной девочкой с неопрятной прической на чаепитии у графини Маунтбэттен? На тебя будут все смотреть, потому что ты моя дочь. Хочешь прийти неряхой и опозорить меня?»

Фелисити чувствовала, как вены на ее шее пульсируют при этом воспоминании. Где ее таблетки от давления? Она не могла видеть маму в таком состоянии. Неприятно было даже просто смотреть на ее больничную рубашку и растрепанные волосы. Мама не должна выглядеть неопрятной.

Теперь, когда мама пришла в сознание, надо привезти ей вещи из дому, чтобы она могла нормально одеться, и попросить Саймона причесать ее. А еще немного украшений. Где тот нефритовый амулет, что всегда висел у мамы на груди? Фелисити с тревогой уставилась на кардиомонитор: 112… 115… 120. О боже, боже! Она не хотела отвечать за очередной сердечный приступ. Ей нужно выйти из палаты прямо сейчас.

– Знаешь, Астрид просто умирает, как хочет тебя видеть! – выпалила Фелисити и, потрясенная собственными словами, забрала стакан и скрылась за дверью.

Через несколько мгновений появилась Астрид. Яркий свет, хлынув из дверного проема, подчеркнул ее силуэт и окружил его ореолом. Казалось, перед Суи возник ангел, и она улыбнулась. Любимая внучка всегда выглядела спокойной и собранной, несмотря ни на что. Сегодня она пришла в бледно-сиреневом платье с заниженной талией и юбкой плиссе. Длинные волосы были собраны в свободный пучок на затылке, а изящные пряди обрамляли лицо, словно у Венеры Боттичелли.

– Ай-я, какой чудесный наряд! – сказала Суи на кантонском: она предпочитала разговаривать с внуками на этом диалекте.

– Ты не узнаешь платье? Одно из твоих платьев от Пуаре[50] из двадцатых! – сообщила Астрид, присаживаясь у кровати, и взяла бабушку за руку.

– Да, разумеется. Вообще-то, это платье моей мамы. Я сочла его дико старомодным, когда она мне его подарила, но на тебе оно смотрится идеально.

– Жаль, что я не видела прабабушку.

– Она бы тебе понравилась. Моя мама была очень красивой, как и ты. И всегда говорила, что мне не повезло, поскольку я похожа на отца!

– Бабулечка, да ты просто красавица! Ты же в свое время была главной дебютанткой сезона!

– Ну, я не уродлива, но никакого сравнения с мамой не выдержала бы. Мой старший брат был похож на нее. – Суи коротко вздохнула. – Жаль, что его давно уже нет.

– Ты про двоюродного дедушку Александра?

– Я всегда называла его китайским именем Ацзи. Он был потрясающе красивым и добрым.

– Да, ты говорила.

– Но умер совсем молодым.

– Из-за холеры, да?

Суи помолчала немного, потом сказала:

– Да, в Батавии бушевала эпидемия, когда отец отправил его туда управлять нашими предприятиями. Знаешь, все было бы по-другому для всех нас, если бы Александр выжил.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, для начала он бы не вел себя как Альфред.

Астрид не совсем поняла, что именно подразумевала бабушка, но не хотелось донимать ее расспросами.

– Ты в курсе, что дядя Альфред возвращается домой? Приедет в четверг. Тетя Кэт и тетя Алекс тоже в пути.

– Почему все слетаются? Думают, что я умираю?

– О нет, ну что ты. Просто все хотят тебя видеть! – Астрид беспечно рассмеялась.

– Хм, если это правда, то я хочу домой. Пожалуйста, скажи Фрэнсису, что я желаю поехать домой сегодня же.

– Я не думаю, что тебе сейчас можно домой. Нужно сначала немного подлечиться.

– Бред какой-то! Где сейчас Фрэнсис?

Астрид нажала кнопку рядом с кроватью, и через несколько секунд в палату влетел Фрэнсис Уон в окружении стайки медсестер.

– Все в порядке? – спросил он с беспокойством. Он всегда нервничал, когда дело касалось Суи.

Астрид заметила пятно от соуса чили в уголке его рта и попыталась отвести глаза. Она обратилась к профессору по-английски:

– Бабушка хочет, чтобы ее выписали.

Профессор Уон склонился над своей пациенткой и заговорил на южноминьском:

– Миссис Янг, пока что мы не можем вас отпустить. Для начала вам нужно окрепнуть.

– Я себя отлично чувствую.

– Ну, мы хотим, чтобы ты стала чувствовать себя еще лучше перед выпиской… – перебила Астрид. – Профессор Уон, мне кажется, бабушке будет куда комфортнее дома. Нельзя ли оборудовать для нее комнату в Тайерсаль-парке?

– Это не так просто. Мы можем выйти на минутку? – В голосе доктора звучало беспокойство.

Астрид вышла вслед за ним из палаты, слегка раздраженная тем, что профессор не проявил должной деликатности. Разумеется, теперь бабушка поймет, что они обсуждают в коридоре ее состояние.