– А он не…

– Не беспокойся. Порядок я наведу. А приз, который их ждет в конце, успокоит любую совесть, – улыбнулся Эрик.

На аэродроме царило замешательство. Никто не знал, как реагировать на такое поведение Орлиц.

*

Тележка "Баскин Роббинс" выкатилась на взлетно-посадочную полосу именно в ту минуту, когда шасси самолета коснулись асфальта. Следом за ней выбежал расстроенный мороженщик.

– Черт! Она сорвалась! – заорал он – и тут только заметил несущуюся прямо на него многотонную махину.

Над аэродромом взвился вопль ужаса. Люди вскакивали; кто-то хватался за сердце, кто-то падал в обморок, кто-то бранился.

– Чакки классно придумал с тележкой! – хмыкнул Брайан.

– Пошел ты! – окрысился Дестер.

*

Самолету удалось избежать лобового столкновения с тележкой, но он слегка зацепил ее креплением шасси и опрокинул набок. По асфальту разлетелись десятки рожков и брикетиков в яркой фольге.

Колесо шасси заскользило на раздавленном мороженом. Самолет вильнул, съехал с полосы. Инерция пронесла его ярдов пятьдесят по земле, и он врезался носом в ограду. Лязг, грохот и скрежет потонули в воплях с трибун. Потом все стихло.

Только шлем спас Марджи от серьезных травм; она сильно ударилась о приборную панель. Девушка болезненно морщилась при каждом вдохе; перед глазами все плыло: она ушибла голову и грудную клетку.

– Надеюсь, это не ты поставила плохо закрытый термос? – Кристин чуть не плакала, потирая вывихнутое плечо. – Вот черт! Надо же было так обделаться именно сегодня!

– "Именно сегодня"! – передразнила Марджи. – Тебя только это и волнует?

– Отвяжись, – Кристин стащила шлем и гневно отшвырнула его и ударила кулаком по штурвалу. – Вот дрянь!

– Охлади мотор! – Марджи тоже сняла шлем и осторожно дотронулась до ноющего лба. – Блин, как такое могло случиться?

– Эй, есть кто живой? – к самолету уже спешили другие летчики. – Девчонки, с вами все о-кей?

– Сказала бы я вам, да ругаться не хочу, – пробурчала Марджи.

*

Узнав, что с самолетом работает следственная группа, а пилотов отправили на обследование в госпиталь, Корлин с помощниками и Веселов тихо удалились, стараясь не попасться на глаза сбежавшимся со всего города журналистам.

– Я и не знал, что ты на такое способен, – покачал головой Павел по дороге с аэродрома. – А если бы они не успели обогнуть тележку?

Эрик равнодушно пожал плечами; это его не заботило.

– И что теперь? – спросил Веселов.

– Дальше я стану утешителем в беде, и Кристин будет неловко отказать мне, когда я попрошу о помощи. А Марджи не бросит подругу в трудной ситуации. Женщина-рыцарь.

– Только женщины у вас и бывают рыцарями, – Павел прикурил, открыв окно машины.

– А мы заколачиваем деньги, – Эрик открыл мини-бар. – Выпьешь? За успех?

– С удовольствием. Только не твой любимый "баккарди", а немного "Белой лошади". Настоящий виски не сравнить с тем пойлом, которое у нас выдают за импортный напиток.

*

В медпункте у Кристин констатировали вывих плеча и растяжение икроножных связок. У Марджи – сотрясение мозга средней тяжести и трещины на трех ребрах, одну даже сначала приняли за перелом.

После процедур девушкам сделали обезболивающий, противостолбнячный и успокаивающий уколы, и, не смотря на их заверения, что все в порядке, оставили в больнице. Следователь хотел сразу побеседовать с ними, но командир воинской части убедил его подождать до утра. А следователю было, о чем расспрашивать пилотов, когда он нашел под сиденьем термос из-под кофе. Да и полковник Мейерс хмурился, потирая лоб и думая: то ли это какая-то чертовщина, то ли Афганистан, Ирак и Гудермес перепахали Орлиц сильнее, чем казалось. Но до сих пор никаких диких выходок за ними не водилось. Даже неугомонная Беркли дальше пререканий и крепких высказываний не заходила. А уж Эмеральд всегда была образцом дисциплины…

*

Несмотря на обезболивающий и успокоительный уколы, Марджи не могла заснуть в больничной палате. То, что случилось на шоу, казалось ей кошмарным сном. И она не понимала, как это могло произойти.

Болела голова, слегка поташнивало, плотная повязка под рубашкой давила грудную клетку, но хуже всего было на душе. Марджи не могла понять, как в механизме оказался кофе. Но, похоже, на базе думают, что один из пилотов поставил термос на приборную доску и он опрокинулся. И косо смотрят на нее. Даже Кристин, когда Марджи попыталась перед сном в палате поговорить с ней. Подруга буркнула, что хочет спать, и отвернулась к стене. Это было для Марджи, как лимонный сок на ссадину. "Она знает меня столько лет, и тоже не доверяет?! Думает, что я идиотка, испортившая самолет?".

Марджи выбралась из постели, набросила халат, сунула ноги в тапочки и нащупала в кармане пачку сигарет и зажигалку. Вообще-то врач настоятельно не советовал курить после уколов, но девушка чувствовала, что ей необходима сигарета. "Или обо мне думают, что я нарочно вывела из строя радиосвязь? Как на нас смотрели, когда мы шли в палату! Как сквозь строй прогнали!", – тихонько, чтобы не разбудить Кристин, Марджи вышла в выкрашенный казенной серой краской и залитый светом галогеновых ламп коридор.

В курилке стояли двое младших офицеров. При виде Марджи они резко оборвали беседу и напряженно молчали, пока она прикуривала.

От сигареты к горлу подступил мучительный спазм, в виски снова ударила боль. Испугавшись, что не успеет сдержаться, девушка бросила сигарету в пепельницу и выскочила вон.

Когда тошнота утихла, Марджи долго плескала в лицо водой и полоскала рот над раковиной.

Хлопнула дверь, и в умывальню вошли две сменившиеся с дежурства охранницы, Лилия и Джеми. Умывальная была разделена пластиковой перегородкой, и девушки с порога не видели Марджи. Они говорили все о том же шоу.

– Пришлось вызывать еще один тягач потому, что самолет увяз по самое брюхо, – на ходу договаривала Лилия, могучая блондинка с прокуренным голосом, – думали, что или тягач порвет, или самолет развалится. Они его в самое месиво загнали.

Зажурчала вода.

– Забор завалили, машины расплющили, – подхватила такая же необъятная мулатка Джеми. – Еще хорошо, что никого не угробили. А мороженщик! Вот не повезло парню!

– А что с ним? Выглядел он плоховато.

– Увезли по "Скорой", сердечный приступ. Слабоваты стали мужики!

– А они уже давно никуда не годятся, – заржала Лилия. – Нет, ну я такого даже от Беркли не ожидала. У нее что, крыша поехала?

– Мнит себя пупом земли, – сообщила Джеми, умываясь, – думает, ей все с рук сойдет, вся на понтах, командиров в грош не ставит. Тоже мне, Деми Мур!

– На Деми Мур она похожа так же, как Стэн – на Эрролла Флинна! – хихикнула Лилия.

Тут обе девицы так и зашлись хохотом. И Джеми жестко сказала:

– А может, она нарочно это устроила. С этой чокнутой станется.

– Да ты что? Она же самолеты языком мыть готова, – усомнилась ее подруга, – они ей заменяют мужиков.

– Может, ей показалось, что это будет очень забавной шуткой, сорвать полеты, – припечатала Джеми. – Бедная Эмеральд, для нее эта авария была как нож в спину. На ней лица не было. Если Беркли нарочно испортила самолет, то с такими друзьями и врагов не надо!

Марджи стояла, держась за край раковины и чувствуя, как в ней нарастают обида и гнев. Выйти бы и врезать этим идиоткам, чтобы прикусили языки! Но тогда вовек не отделаешься от репутации агрессивной психопатки. И еще, болела и кружилась голова, ноги дрожали от слабости, а ребра разболелись от сильного сердцебиения. "Вот как обо мне думают! Разве я заслужила? Это же все неправда! Ладно, фиг с ними… Пусть болтают что угодно. Лишь бы не уволили"…

То, что на них могут завести уголовное дело, Марджи пока не приходило в голову.

При ее виде Лилия выпустила из рук кусок мыла, и он ускакал в одну из кабинок ("Башкой бы тебя туда!" – пожелала ей Марджи), а Джеми глупо захлопала глазами поверх полотенца. Они ругали себя за то, что так разговорились, не убедившись, что одни в помещении и не зная, что может сделать с ними Стрела.