Именно поэтому одной из главных задач для себя я определила проверку и внесение исправлений в существующие регламенты и положения. Необходимо наладить четкое взаимодействие, структуру сделать прозрачной, освободив от ненужных звеньев, тормозящих принятие решений.

– Ну, рассказывай, чем тебя прибило к земле бренной. – Потребовала Ольга, едва мы устроились за столиком в столовой.

– Что тут рассказывать. Пересматриваю регламент работы склада, на каждом этапе какие-то двусмысленности, место для маневра, как складу, так и продажам. Поэтому они и валят вину друг на друга при малейшей проблеме.

– Понятно, крючкотворец ты мой. Спроси совета у Суворова, он давно в компании.

– Уже. – Я ковыряла вилкой в салате. – Он мне кучу комментариев и вопросов к регламенту написал.

– Так это хорошо, чем больше он неточностей выявит, тем быстрее потом согласуешь. И меньше вопросов у исполнителей возникнет.

– Да я понимаю. Но складывается ощущение, что это надо только мне! Сто лет пользовались какой-то неработающей бумажкой. А теперь вопросы, видите ли, возникли!

– Ты знала, на что шла! – жестко припечатала мое нытье Ольга.

Вот в этом вся она. Не будет терпеть и жалеть. Ольга человек действия и ненавидит рассусоливания, пространные рассуждения ни о чем, причитания и сетования. Твердо верит, что все в наших руках и всем это старательно внушает. Единственный раз, когда я видела ее растерянной, был в больнице. Она только родила, была занята ребенком и домом и не обратила внимания на резкое ухудшение здоровья матери. Госпитализация любимой мамы явилась для нее полной неожиданностью, выбившей из привычной колеи. К счастью, ненадолго. Она быстро пришла в себя и уже через день муштровала медсестер в больнице.

– Лучше мне вот, что скажи: в каникулы поедете с нами в Новгород?

– Вы в Новгород собрались?

– Да, планируем поехать на машине. В ноябре еще не очень холодно, погуляем, посмотрим Кремль, полазаем по руинам. Еще говорят, есть какая-то деревня в области с музеем деревянного зодчества.

– На сколько дней хотите ехать?

– Думаю, три дня и две ночи нам за глаза хватит. Что там больше делать? Приехали, посмотрели и дальше двинули.

– Да, это в твоем духе – засмеялась я. – Знаешь, пока не думала, чем займемся на каникулах. Но идея хорошая.

– Вот именно. Все лучше, чем Полинке твоей в интернете сидеть.

– Да, только отпуск надо будет брать… За выходные не успеть.

– Вот и возьмешь. Когда ты была в отпуске, помнишь? Я лично нет. А это до добра не доводит.

– Когда была, когда была… В марте на каникулах неделю брала. Мы правда тогда с Полиной только в театр сходили один раз, остальное время дома просидели. А потом, как меня перевели, не до отпуска было.

– Главное, чтобы не до кладбища.

– Тьфу на тебя! Как скажешь, хоть стой, хоть падай.

–Та шо такохо я сказала? – с акцентом пропела Ольга. – Та правду ж одну.

В ней явно погибла великая актриса. Оля любила переключаться из одного образа в другой. То она жесткая деловая дама, сыплющая бухгалтерскими терминами. То сельская простушка, хлопающая глазами и шмыгающая носом. Самое удивительное, что ей верили! Не воспринимали, как клоунаду, а реально верили.

– Слышала, Сорокина повышают? – Ольга, как всегда неожиданно, переключилась на другую тему.

Мое сердце екнуло и сделало кульбит. А может сальто – мортале, кто его знает. Фамилия Кирилла была Сорокин. О его повышении я ничего не слышала. Вчера мы ужинали, и он ни словом не обмолвился о работе.

– Какого Сорокина? – ровно спросила я, надеясь, что от моей проницательной подруги скроется это внезапное волнение. У Ольги был нюх на служебные романы, на пикантные отношения и ситуации.

– Как какого? Того, с которым ты красиво позируешь на фотографиях с корпоратива. Вот не поверю, что ты о нем не вспоминаешь.

– Почему не вспоминаю? – улыбнулась я. – Регулярно, особенно при общении с московским филиалом.

– Ну, вот теперь будешь не просто вспоминать, а с ним общаться.

– Да? На чье место он приходит? У меня нет информации о перестановках.

Еще один минус организации: новости чаще приходят со склада, из бухгалтерии, от отдела продаж. Руководство свои решения доносит тогда, когда они уже становятся секретом Полишинеля. И до официального объявления все ходят, сплетничают, каждый добавляет свое видение и мнение. Меня дико напрягает, что я не в курсе кадровых перестановок. Исполнительный директор – одно из важных лиц компании, сидит в неведении, а бухгалтерия уже в курсе дел. И Кирилл! Хорош гусь! Весь вечер соловьем разливался, глазки строил, к себе зазывал и ни словом не обмолвился, что наши рабочие отношения меняются.

Нет, я все же правильное решение вчера приняла. И больше никаких приглашений с его стороны приниматься не будет. Точка.

– Так его вместо Татьяны Гавриловны, а ее на пенсию. – Ольга задумчиво осмотрела кусок котлеты и положила ее обратно на тарелку. – Вот так работаешь всю жизнь, а потом тебя раз, и на пенсию.

– Как Татьяны Гавриловны? – новость меня не просто удивила. Ошарашила.

С директором московского филиала, Татьяной Гавриловной Москалец, нас связывали тесные рабочие отношения. Когда-то давно она принимала меня на работу. Тогда мне она казалась «мастодонтом»: высокая, стильная, с коротко стрижеными волосами и очками в необычной оправе. На собеседовании она вела себя сдержанно, отстраненно, говорила скупо и, казалось, пронизывала насквозь своим взглядом. Вопросы задавала четкие и конкретные, без этих любимых службами персонала глупостей типа «где вы себя видите через десять лет?».

Позднее, работая под ее руководством, я поняла, что она очень справедливый человек. И прямолинейный, если ей что-то не нравилось, она говорила об этом открыто. Не со всеми у Татьяны Гавриловны сложились хорошие отношения. При ее твердом характере вполне естественно иметь какое-то количество недоброжелателей.

Впрочем, если человек имеет характер и добивается успеха, у него всегда будут враги. Те, кто за него не рад, кто завидует и ищет оправдания успеху другого человека. Не для того, чтобы понять причину успеха, а для того, чтобы принизить результат. Показать себе, а еще лучше рассказать и другим, что успех-то этот неспроста.

У Татьяны Гавриловны недоброжелатели были, но и они признавали ее профессионализм, хватку и грамотность. Она с нуля подняла московский филиал, наладила работу и держала всех сотрудников железной рукой. Не далее, как позавчера я обсуждала с ней возможное расширение штата и связанные с этим перестановки. Не обошли мы в разговоре и Кирилла. Татьяна Гавриловна отозвалась о нем сдержанно: «грамотный, хваткий, решительный, себе на уме». Должность начальника отдела продаж ему вполне по силам и по способностям. Но своим замом она его не видела. А при расширении филиала заместитель будет нужен… Татьяна Гавриловна была полна идеями, планами, предложениями по расширению, в разговоре с ней не было и намека на возможный уход.

– Да, сама сегодня слышала разговор нашей Жанночки с Сорокиным. Я проходила мимо ее кабинета, а они там беседовали по поводу его назначения.

– Ты подслушивала? – Я удивленно приподняла брови. Хотя любопытство было еще одним неотъемлемым качеством Ольги, поэтому ничего необычного в том, что она могла подслушать, не было.

– Не специально. Пошла отнести ряд заявлений в персонал, дверь была приоткрыта. А разговор столь занимателен, что я сочла возможным доставить себе удовольствие и послушать.

– А если бы Жанна тебя засекла?

– Сказала бы, что чулок сполз. – Невозмутимо ответила Ольга.

– И что ты услышала? – Меня переполняло любопытство и целый букет эмоций. Чувствую, не вернусь я сегодня к регламенту, голова будет занята совсем иной информацией.

– Мало. К сожалению, мало. Только то, что Татьяну Гавриловну отправляют на пенсию с первого числа. Кирилл Леонидович

назначается на ее место с испытательным сроком три месяца.

– Что-то маловато, мне она полгода поставила.