– Вы фетишисты какие-то или в чем дело? – равнодушно интересуется Антуан.

– Да как ты смеешь, ты хоть знаешь, кто перед тобой, мешок с кровью?!

– Рхари! – рявкает Валлис так, что мы все подпрыгиваем на месте. – Не смей так разговаривать с Антуаном и Марикой. Они – моя семья. И ты знаешь, что это означает.

– Неприкосновенные, повелитель, – шепчет Рхари, падая на колени.

Сцена меня, признаться, впечатляет.

Я знала, пожалуй, что Валлис какой-то высший вампир. Его манеры и наличие магии намекало на это. То, что он прятался у нас в доме говорило о том, что у него были определённые проблемы. Какие именно я не спрашивала, со временем он рассказал бы сам, если посчитал бы нужным.

Вообще, когда сам обладаешь секретом, который нельзя поведать широкой публике, становишься намного чувствительнее и к чужим тайнам.

С деньгами у меня тоже не было никаких сомнений. Высшие вампиры не лгут. Скорее всего Валлис действительно располагал суммой, которую мы бы у него попросили.

Что по-настоящему меня удивило, так это то, что Валлис нарек нас своей семьей. Это было впечатляюще даже по моим меркам. Ведь это значило, что ни один обращенный Валлисом не смел нас касаться.

– Давайте успокоимся, – выступаю миротворцем в своем тестостероновом мирке, – Валлис, про какие предметы ты говоришь?

– Я назову их, когда мы подпишем соглашение, – деловито осведомляет меня вампир. – За ними охотятся многие, но Рхари, – он указывает на гостя, – удалось узнать, что именно это за вещи. Поэтому без обид, прекрасная Марика, но о таком не распространяются вслух.

– Что же, справедливо, – соглашаюсь я, – вот только как нам пробраться в замок стихийников, который просто неприступен и напичкан стражей? Я уже молчу о самих них, и их способностях, по слухам, бесконечным?

– За это, моя красавица, – Валлис вновь оказывается вплотную ко мне. Ненавижу этот фокус. – Я и готов заплатить любую цену. Никто и не говорил, что все будет просто.

– Проще простого, – брат откашливается, давясь вином, – мы тебя отправим на прием, Марика. А я поеду туда в роли твоего провожатого. Ты там отвлечёшь стихийников этими… Ну как там… Женскими штучками, а я в это время их ограблю!

Брат спрыгивает со стола с довольным видом и расставляет руки, переводя взгляд с Валлиса на меня, не понимая, почему мы не аплодируем его блестящей идее.

– Нас казнят, – тоном, достойным вампира, заключаю я.

– Марика, ну не все так плохо, – тянет вампир.

– Да, разумеется, не все так плохо! Только вот я не контролирую свои превращения, а у брата координация, достойная тюленя. Из нас так себе секретные агенты. И нам повезет, если я вдруг случайно превращусь в дракона и разрушу их замок, потому что во всех остальных случаях, угадайте, что? Правильно. Нас казнят.

Антуан только закатывает глаза на мою тираду:

– Всю жизнь ты была паникершей.

– Правда? А я вот думала это твоя роль, – я даже высовываю язык. Понимаю, что детский сад, но этот бредовый разговор затянулся. – Можете и дальше тут разрабатывать дурацкие планы по спасению мира, а мне пора спать.

Надевая на себя маску надменности, я выхожу в ночную прохладу летнего сада. Свежий воздух, пропитанный ароматом цветов, немного бодрит меня и приводит в чувство.

Мама очень любила этот сад. Он – то немногое, что мне осталось в память о ней.

– Марика!

Я оборачиваюсь, узнавая голос вампира.

– Слушай, Валлис, я правда не могу. Я бы и хотела помочь тебе, но не получится. Нам нужны деньги, спору нет, но эта идея не выгорит. Слишком опасно. Это все обернется большой бедой.

– Я так и думал, – задумчиво тянет вампир, – что деньги не соблазнят тебя. Ты не похожа на ту, что охотится за украшениями и красивыми нарядами. Но что если… – он делает такую театральную паузу, что я едва ли не закатываю глаза. – Что если я могу предложить тебе что-то большее?

– Например? – я саркастически изгибаю бровь.

– Избавление от твоего проклятия.

На мгновение становится так тихо, что я даже не слышу своего дыхания.

Призрачная надежда, которая давно угасла во мне, вновь разгорается маленьким огоньком.

– Не играй со мной, Валлис.

– Я и не думал, – он серьезно качает головой.

– От этого невозможно избавиться. Это ведь вторая ипостась. Часть меня.

– Я не могу ее выжечь, если ты об этом. Но я могу сделать так, чтобы дракон в тебе уснул навеки. Каждый раз в те дни, когда должно будет происходить перевоплощение, ты будешь испытывать гнев, возможно плеваться огнем, но перевоплощения не последует.

Плеваться огнем. Звучит обнадеживающе. Уже представляю себе эту картину:

«– Дорогая, огонь в камине потух!

– Не беда, отойди подальше, сейчас я поправлю ситуацию.»

– Ну так что? – голос Валлиса вырывает меня из нездоровых фантазий о семейной жизни.

– Это правда возможно?

– Да, Марика, ты ведь знаешь, что я не умею лгать.

А вот теперь вампиру уже удалось заинтересовать меня, признаем честно.

Но это не то решение, которое можно принимать по щелчку пальцев.

– Мне надо подумать, Валлис, – тихо произношу я.

– Я понимаю, – слегка улыбается он. – Я подожду сколько нужно.

Ну еще бы. Ему-то торопиться некуда. Бессмертие имеет определённые преимущества.

– Даже если мы согласимся, нет никаких гарантий, что у нас это выйдет!

– Я – твоя гарантия!

– Ты – моя заноза в зад…

– Марика!

– Ты сам меня доводишь!

Уже три дня мы с братом находились в состоянии войны.

Его так захватила идея того, что мы поправим свое положение, что он готов был отправиться к стихийникам хоть прямо сейчас.

– Нам нужен план! – настаиваю я.

– Будем действовать по обстоятельствам!

Мне хочется зарычать от безысходности, потому что для Антуана это все шуточки. Когда я пытаюсь поговорить с ним как со взрослым, это всегда заканчивается фиаско.

– Так ладно, я понял. Здесь нужна другая тактика. – Антуан набрасывает на себя маску серьезности, и поправляет волосы совсем так, как это делал наш отец, когда бывал в гневе. Он очень старается, но от этого мне хочется рассмеяться еще больше. – Слушай, мы не можем существовать так всю жизнь, Марика. Мы не можем принимать заказы от неизвестных людей и использовать твою вторую ипостась как способ заработка.

– Но мы делаем хорошие вещи! – обиженно восклицаю я.

– Ага, точно. Спасаем фермерский скот и разгоняем диких животных. Парочку раз отвадили негодяев от чужих домов. Эти бедняги наверняка подумали, что у них белая горячка началась, когда тебя увидели. Но смысл не в этом, Марика! Наши родители в гробу бы перевернулись, узнай они, чем мы с тобой занимаемся!

Ладно, здесь и правда возразить мне нечего. Мама и при жизни-то считала меня дикаркой, а после ее смерти я и вовсе превратилась в сорняк на клумбе благопристойных леди.

Даже моя горничная, Рамиля, которой надлежало делать мне прически и сплетничать про благопристойных господ, сейчас являлась нашим связующим подельником. Именно она искала заказы и подслушивала у кого какие проблемы, чтобы сговориться на счет помощи.

– Скажи это, – брат подходит ко мне ближе, беря руки в свои.

– Что? – хмурюсь я, испытывая неприятное желание сбежать.

– Что нам просто весело так жить, и мы цепляемся за то, что у нас есть. Но это неправильно, Марика. Мы – Дюрейн. Мы должны занять место, полагающееся нам по праву.

Я пытаюсь выдернуть руки, но он не дает мне этого сделать.

Рывок.

Еще один.

Ничего.

– Все изменится, Антуан, – произношу я, подозрительно срывающимся голосом. В глазах щиплет и я стараюсь не разрыдаться. Мы поддерживали друг друга, когда родители умерли. Мы все превратили в игру и жили так пять лет. Это позволило нам не свихнуться, когда дом опустел, и даже мебель ушла с молотка на аукционе. – Все изменится, понимаешь? Ты женишься на какой-нибудь знатной девице, и она запретит тебе общаться со мной, потому вечно ты не сможешь хранить от нее в тайне то, кем я являюсь. Меня же попытаются выдать замуж за какого-нибудь богатого сноба, и он запрет меня в клетке, как животное!