– Преследует? – переспросил Стас, оставаясь таким же серьёзным.

– Мне показалось… я видела его возле офиса. В день, когда сдала задание. Поймала в объектив фотоаппарата, – обняла плечи руками, ощутив внезапный озноб при воспоминании о том дне. Он был таким счастливым. Но именно тогда начался новый отсчет.

– Почему ты мне не сказала?

– Я решила, что это игра воображения. Машина быстро уехала.

– Всё равно ты должна была рассказать, – он устало растёр переносицу, опустив голову. Тени ярче обозначились на его лице, подчёркивая залёгшие под глазами синяки. – Ты успела сделать снимок? Запомнила машину?

– Что? Нет, не успела! Не понимаю, Стас, я только что очнулась после недельной комы, а ты вместо того, чтобы хотя бы улыбнуться, допрашиваешь меня, – прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать всхлип. Слёзы брызнули из глаз.

Стас посмотрел на меня как-то странно, это была не растерянность, а будто эта неделя возвела между нами стену, которую он не решался пересечь. Я не понимала причин, да и не хотела понимать. Я желала лишь поддержки любимого человека. Коротко выругавшись под нос, Стас порывисто притянул меня к груди, обнял, проведя ладонью по волосам.

– Прости, я не умею утешать, – прошептал он, обдавая макушку горячим дыханием. – Я привык… действовать, – хрипло признался, а я затаила дыхание. Глупо, но почему-то казалось, что он говорит что-то важное, будто раскрывает душу. Сегодня он действительно был другим. – На тебя напали, и я ищу тех, кто это сделал. Точнее… пытаюсь помочь поискам. Мне легче так. А слёзы… к этому я не привык, уж прости. Чувствую себя криворуким идиотом.

– Вот так хорошо, – вцепилась в толстовку на груди Стаса, вдыхая знакомый аромат его тела с примесью пота. Слёзы высыхали, становилось спокойнее.

– Скажи, есть что-то, что ты не решилась говорить полицейскому?

Его слова заставили вновь напрячься. Меньше всего на свете я хотела возвращаться мыслями к тем страшным моментам. Особенно сейчас, когда прошлое немного отпустило, а на грудь перестала давить тяжесть пережитого. Но ведь действительно было то, что я скрыла. То, что не желала принимать и осмысливать, сочтя игрой воображения.

– Доверься мне, Кристина, – попросил, прижавшись губами к моему виску.

Судорожно вздохнула, собираясь с мыслями. Боже, надеюсь, он не решит, что я сошла с ума.

– Было кое-что ещё.

– Что? – поторопил он.

– Я сказала, что вырвалась из хватки насильника. Точнее, подельника Веста. Но это не совсем так. Я оттолкнула его, понимаешь? Он был раза в два, если не в три, крупнее меня. А я толкнула его метра на два. А потом побежала, так быстро, что он мгновенно отстал.

Стас молчал, но я чувствовала, как напряглось его тело. Кажется, даже ощущала, как быстро мечутся его мысли.

– Глупость, да? – нервно рассмеялась. – Мне ведь показалось? Или, может, это посттравматический синдром. Я вспоминаю то, чего не было?

– Не думаю, – Стас резко отстранился. Смотрел перед собой, будто забыв обо мне. Настолько глубоко ушёл в свои мысли. – Они это видели? Джейс видел? – спросил он.

– Да, наверное, – пробормотала, а тяжесть тревог навалилась с новой силой, стиснула грудь, сбивая дыхание.

– Я поговорю с Михаилом. Он проведёт нужные тесты, – Стас резко поднялся.

– Подожди, – вцепилась в его запястье, не позволяя уйти. Глаза вновь щипали слёзы. – Посиди со мной ещё.

Опять Стас посмотрел на меня неуверенно, словно только исчезнувшая стена вновь восстановилась, став крепче во сто крат.

– Я сейчас вернусь, малыш.

Станислав поспешно покинул палату, оставив меня наедине с собственными страхами и тревогами. Угроза надвигающихся неприятностей повисла в воздухе, наполняла лёгкие при каждом вздохе, проникала во все поры, разливалась по венам, разъедала душу страхом.

Я вскочила на ноги, заметалась по палате, пытаясь сбросить нервное напряжение. До боли закусила губу, давясь горькими слезами. И вдруг замерла, громко вздохнув, а сердце перестало биться в порыве мелькнувшего озарения. Как Стас назвал Веста? Джейс? Он знает его имя?!

/Кристина/

Больничные будни проходили почти привычно. Утренний подъем, встреча с родителями, процедуры, анализы, осмотр врача. Не знаю, что Стас сказал Михаилу Дмитриевичу, но тот стал ещё дотошнее в своих исследованиях. Но я хоть перестала чувствовать себя сумасшедшей. Кажется, тот препарат действительно что-то изменил во мне. Возможно, потому Вест не желает от меня отставать. Оставалось надеяться, что воздействие неизвестного вещества скоро прекратится, и я смогу наслаждаться спокойной и, без сомнения, счастливой жизнью.

Правда, напряжение, появившееся между мной и Станиславом, никуда не исчезло. Будто то нападение всё изменило, любящего и внимательного мужчину заменил отстраненный и строгий. Он словно специально держал дистанцию, а я малодушно молчала, боясь, что выяснение отношений окончательно всё испортит. Может, конечно, я накручиваю себя. Пусть он назвал имя Веста, может, оно уже было известно. Безделье больницы способствует глупым мыслям. Уверена, как вернусь домой, все устаканится. Мне хотелось в это верить.

***

Прошло четыре дня после пробуждения. Михаил Дмитриевич сказал, что планирует оформить выписку на следующий день, и это меня несказанно обрадовало. Процедуры только завершились. Я покинула кабинет, мельком отмечая, что домашний костюм сидит свободно, хотя только недавно облегал фигуру. Неделя в бессознательном состоянии избавила меня ещё от нескольких лишних килограммов. Наверное, поэтому я решила себе позволить сегодня небольшую слабость, в которой, казалось, меня уличит первый же встречный. Купив в холле в автоматах пару шоколадок и чипсы, я вернулась в палату, воровато оглядываясь. И совершенно не ожидала, что там будет кто-то ещё.

– Вы кто? – растерянно пролепетала, обнаружив на подоконнике моей палаты незнакомую девушку.

Она курила, выдыхая сизый дым в открытое окно. Черные волосы незнакомки лоснились, стекая по спине жидким шёлком. Лёгкий халатик сидел по фигуре, задравшийся подол обнажал стройные ноги, демонстрируя край надетого на неё кружевного белья.

– Упс, – на красивом лице расплылась кривая улыбка, когда девушка обернулась ко мне. – Прости, я тут прячусь. Эти врачи совсем задрали со своими процедурами. Весь зад уже исколот их иголками, – она вновь глубоко затянулась.

Тогда я и заметила, что это не обычная сигарета, а косяк. Хотя, учитывая, что видела я их только по телевизору, могла и ошибаться.

– Я Вика, – представилась девушка, ловко спрыгивая с подоконника.

– Кристина, – растерянно отозвалась. – Это наркотики?

– Обычная травка. Считай, что мне врач прописал, – она весело подмигнула, подойдя ко мне ближе.

– Но он прописал?

– Конечно, – она лучезарно улыбнулась. И почему-то я не сомневалась, что она врёт. Но в целом, это не моё дело. – О, чипсы, – обрадовалась она. – Раз так, давай знакомиться. А то здесь и поговорить не с кем.

Расположена к общению с вторженкой я не была. Да и косяк, который она курила, вызывал неприятие. Я негативно относилась к курению и наркотикам. Но Виктория оказалась весёлой и открытой девушкой. Быстро увлекла непринуждённым разговором. А я про себя решила, что она права. Поболтать в больнице не с кем, а за эти дни я успела соскучиться по живому общению.

Так что мы посидели в палате, а после того, как поглотили мои запасы сладкого, отправились за добавкой. Возвращаться в палату не стали, решив насладиться тёплым вечером, сидя на опоясывающем здание балконе. Виктория закурила новый косяк, уговаривала и меня, но я отказалась. Пусть её аргумент “один раз живём” ярко резонировал с воспоминаниями прошедших нападений, когда я успела ощутить прикосновения смерти. Но мне хватило и дыма, витающего вокруг.

– А ты весёлая, Крис. Надо бы обменяться телефонами, встретиться на свободе, когда откинемся, – она захохотала. Кажется, сравнение больницы с тюрьмой её забавляло.