– Знаю, – я долго подбирал слова, но сказал просто: – А что, если царицей Савской стала Таисмет?

Капитан пожал плечами, а я подумал: «Может, моей принцессе все же удалось выжить.

– Я вот что думаю, – задумчиво протянул Капитан. – Египтяне высадились именно здесь и обозначили место высадки первым иероглифом имени Таисмет. Иероглиф находится в картуше, в овале. Это означает, что Таисмет претендовала на трон Египта. Вернее, считала себя фараоншей де-юре. Или де-факто. Но тогда это царица Египта, о которой истории ничего не известно. Археолог, о котором я говорил, считал, что остальные иероглифы имени Таисмет разбросаны по пути следования египтян. У каждого человека после смерти остается его собственное имя, которое можно найти хотя бы на надгробном камне. Древние египтяне считали, что высечение имени равноценно обретению личного бессмертия. То, что названо, может быть записано. То, что написано, должно быть запомнено. То, что запомнено – живет. Уничтожение имени… это некое подобие аннигиляции. Пока существует мумия и имя, человек может вернуться из загробного мира. Мумия необязательна. Главное – имя. Поэтому имя Таисмет выбито так сложно. Ей грозила опасность. Она могла потерять не только жизнь, но и свое имя. Кто-то позаботился о том, чтобы ее имя осталось в веках.

Капитан пристально посмотрел на меня. Я выдержал его взгляд и пошел в атаку:

– Что вы скажете на это? – я протянул капитану через стол фотографию скульптуры египетской царицы.

Капитан надел очки и принялся внимательно ее разглядывать. Никакого волнения на его лице я не заметил.

– Ты хочешь сказать, что это и есть Таисмет.

– Да, – простодушно подтвердил я. – Так написано на постаменте.

– А этот букет из засохших стеблей иерихонской розы был одно время у меня, – Капитан положил фотографию на стол и удовлетворенно хрюкнул: – Я его подарил.

– Кому?

– Какое тебе дело?

– Крест «анх» сейчас у меня. А скульптуру украли. Я хочу ее вернуть.

Возникла неловкая пауза. Капитан задумался, внезапно его лицо стало красным, и он буквально прорычал:

– Судя по вашему тону, вы считаете, что это я украл скульптуру.

– Я ничего не считаю. При похищении скульптуры погиб мой друг.

Капитан сжал кулаки.

– Ты нарушил все правила восточного гостеприимства, обвинив хозяина в краже, в его же доме, – он ударил кулаком по столу. Его руки с тыльной стороны были усеяны старческими пятнами и, тем не менее, внушали уважение.

Вив изучающе смотрела то на Капитана, то на меня.

Капитан не унимался.

– Наверно, и оружие захватил?

– Да, пистолет, – я повел плечами, чтобы придать себе более мужественный вид. – Он у меня в номере. Насколько я знаю, в Йемене нет ограничений на ношение оружия.

Капитан начал гоготать как лошадь, запрокинув голову. В этой позе, со стаканом виски в руке, он походил на какого-то мифического шотландского героя.

– Пистолет! Ха, ха, ха! А почему не пулемет. Или пушку. Ладно, на первый раз прощаю. И сделаю то, чего не делаю никогда – поклянусь на Библии, – он примирительно протянул мне руку. – Так что же все-таки произошло в этой вашей Риге?

Я вкратце пересказал всю историю своих расследований, добавив к своему рассказу фотографии. – Вив слушала меня раскрыв рот. А Капитан, как мне показалось, начал о чем-то догадываться.

– Очаровательная химера, – подвел он итог. – Получается, что Таисмет погибла. Кто же тогда царица Савская?

– Не знаю.

Наступила тишина.

– Фактически, – продолжил Капитан после нескольких секунд размышления, – речь идет о поисках сокровищ. Не поверю, что тебя интересует, кто грохнул египтянку три тысячи лет назад.

– Капитан! Это не так, – искренне возмутился я.

– Что касается твоего друга, – Капитан вдруг опять разозлился и одним махом осушил полстакана виски, – то, судя по фотографии, это, несомненно, удар джамбии.

– Ножом, который здесь висит у каждого на животе?

– Да. Эти дела я знаю. Прожил в Йемене почти всю жизнь. Джамбией не размахивают и вынимают из ножен только в исключительных случаях. Но если уж она вынута, то удар следует незамедлительно. Джамбией не пугают.

Капитан прихрамывая подошел к своей коллекции холодного оружия, висевшей на стене, и снял один из кинжалов.

– Вот, смотрите. Это серебряный кинжал начала прошлого века. Жемчужина моей коллекции. Я полагаю, его неоднократно использовали. Видите этот орнамент на рукоятке. Очень древняя вещь.

Я внимательно посмотрел на орнамент. Конечно, я мог и ошибаться, но следы на песке в подвале, где убили Юру, были очень похожи на этот рисунок.

– Моего друга убили именно таким кинжалом.

– Тогда бросай это дело. Ничего у тебя не получится. Могут и убить.

– В Сане за мной следили. Очень непрофессионально.

– Возможно, это отшельники. Их мог заинтересовать твой крест. Ты его предъявлял на таможне? Ну вот! Но они не убийцы. Как ты сказал? Рига? Это очень далеко. Отшельники – анархисты по убеждению и разгильдяи по сути. Они не способны даже сварить себе еду, питаются чем попало.

– Напротив иероглифа я стоял один. Где-то выли волки.

– Значит, ты был не один. Аравийские волки не воют. Осторожность тебе не помешает. Хотя, как говорят у вас в России, – волков бояться – в лес не ходить. Если вылез из теплой постели, прими этот грешный мир таким, каков он есть.

– Откуда вы знаете все эти русские поговорки.

– В Адене живет один русский. Мы с ним частенько выпиваем. У него гостиница в самом центре города. Раньше это был еврейский район, теперь остались только шестиконечные звезды на фасадах некоторых домов, – Капитан опять развеселился. – Эта гостиница тоже когда-то принадлежала евреям. Поселитесь там. Не пожалеете.

Капитан подошел к телефону и стал кому-то звонить.

– В гостинце тебя ждут, – сказал он, переговорив с кем-то. – Я еще позвонил Салаху. Он говорит, что после того, как ты ушел, к нему пришли какие-то люди. Это не отшельники. Он думает, что пришли люди Бубекра. Я о нем говорил. Но он не убийца. Интересуется древностями. Салах рассказал его людям, как было дело. Так что жди гостей. Это все из-за креста «анх», который ты предъявил на таможне.

– Не страшно. Я пять лет занимался политикой и всегда действовал открыто. Это меня спасало. Здесь я тоже не буду прятаться. Главное, чтобы они не начали сразу размахивать ножами. Я с ними договорюсь. Арабы держат данное слово?

– Не всегда. Верность слову для них действительно добродетель, но только до тех пор, пока это не противоречит здравому смыслу.

В этот момент погас свет. Капитан зажег свечи в больших чугунных подсвечниках, стоящих на столе. И вразвалку вышел из гостиной.

Я судорожно думал, как продолжить разговор. Но Вив сама пришла мне на помощь. Ее лицо в свете свечей было очень красивым.

– Если хочешь проникнуть в прошлое, пойди к развалинам. Но на них не надо смотреть. Их надо слушать.

– А я-то думал, что обитатели мира теней всецело поглощены своими заботами.

– У них нет забот.

– Откуда такие познания?

– Как все кельты, я немного ведьма.

– Озерная ведьма?

– Откуда такие познания? – повторила она мой вопрос, еле сдерживая улыбку.

– Я интересуюсь ведьмами. С тех пор, как прочитал «Мастера и Маргариту». Там был эпизод, когда Маргарита выскальзывает из одежды и ходит нагая по карнизам. Потом был бал у Сатаны.

– Я читала. Блестящий роман. И что ты из него понял.

– Только то, что у меня в жизни было несколько настоящих ведьм. Одной из них я даже подарил метлу.

– Ты ее сильно обидел?

– Да. Она сказала, что моим подарком только пол подметать.

– А чего ты хотел? Летает астральное тело, а не физическое.

– А метла? Тоже астральное тело?

– Конечно. Ведьма весит с метлой и без метлы одинаково. Ты не знал?

– Знал, но хотел убедиться еще раз. Моя ведьма, когда ее уволили с работы, устроилась в стриптиз и использовала подаренную мной метлу как шест.