Около получаса мы наворачиваем круги вокруг стадиона, и, если я еще бегу с относительно ровным дыханием, то все остальные истошно хрипят где-то позади. Я же, хмуро взирая себе под ноги, бегу по дорожке, всячески надеясь перестать думать о заваленном тесте и последующем после него унижении.

– Принцесса, куда так торопишься?

Широко улыбающийся Итон преградил мне путь так внезапно, что я, не успев среагировать, влетаю в него на всей скорости, и мы оба валимся на землю.

– Ты идиот?! – шиплю я на парня, который все еще непонимающе моргал, глядя на то, как я потираю ушибленную руку. – Ты зачем меня пугаешь?!

Итон испуганно пожимает плечами.

– Я думал, ты меня видишь…

Закатив глаза, только отмахиваюсь от его помощи.

– Не надо думать, Итон! Надо смотреть по сторонам!

Да, мое раздражение на несчастье парня вылилось сейчас именно на него. И стоит мне вспомнить, что меня обвинили именно в злоупотреблении общества Итона, меня снова накрывает волна раздражения.

– Прекрати оккупировать девушку, Уайт! Она у меня шла на рекорд! – истошно проорала Мисс Санчес с противоположного конца стадиона, и, если я просто поморщилась, то вот Итон уже пугливо вернул меня в вертикальное положение и, после того как извинился, шлепнул по заднице, чтобы придать мне ускорение. Провожаю уже смеющегося парня жгучим взглядом, прежде чем вернуться к бегу.

Тина дожидается меня на старте и, когда я опускаюсь рядом с ней, только осторожно спрашивает:

– Тебе лучше?

Покачав головой, честно ей отвечаю:

– Нет.

Подруга только сочувственно обнимает меня за плечи.

После урока мы с ней довольно угрюмо переодеваемся и покидаем душную раздевалку, предвкушая урок химии, которую обе ненавидели всей душой. Обе с трудом понимали, что нам объясняют и, тем более, что заставляют сделать во время практических опытов. Тину, вообще, воротило от запаха всех этих пробирок с веществами, а я просто терялась в предоставленном нам изобилии материала.

Заходим в класс почти последними и на веселую шутку учителя даже не реагируем. Обе были уже морально подавлены сегодняшним днем.

Я, как всегда несмело, встаю возле Мэта, который не отводил сейчас от меня своего изучающего взгляда. Он вызвался быть моим напарником сразу после того, как я чуть не выстрелила ему в спину забурлившим в пробирке веществом, которое неудачно смешала. Тина, которая без меня, вообще, боялась к чему-то прикоснуться, была безумно рада, когда Мэт встал в пару со мной, а ее поставил к Бобби, в которого она в тот момент была тайно влюблена. Не знаю, почему Мэт встал не в пару с сестрой, но в глубине души я была безумно рада тому, что хотя бы на этот урок он будет рядом со мной.

Как бы мы ни ругались и не подначивали друг друга, я знала Мэта с детства и я скучала по нему. По тому Мэту, с которым я бегала вокруг дома, и который спокойно брал меня на футбольное поле, где его ждали мальчишки. Мы с ним были хорошими друзьями пока что-то не пошло по наклонной. Как только начальная школа подошла к концу, наша дружба с парнем дала сбой. Было много причин и ни одна из них мне не нравилась.

Были времена, когда мы, вообще, игнорировали друг друга, по крайней мере в школе, потому что это было трудно сделать вне школьных стен, будучи соседями. Я сошлась с Тиной, с которой мы раньше не проявляли друг к другу интереса, да и с Челси мы стали теснее общаться именно в этот период. Но у нас всегда была общая компания, потому что я с детства знаю Мэта, Итона, и еще нескольких близких друзей своего соседа. Просто потом, со временем, обиды сменили место приятельскому общению, которое сопровождалось равнодушием, сарказмом, иронией, или уже привычным нам раздражением.

Итона я никогда не воспринимала как объект воздыхания, и он всегда казался мне несерьезным идиотом, который обижался на то, что я не ведусь на его обаяние. Ровно до тех пор, пока, что в его жизни, что в моей, не наступил переломный момент, который сблизил нас. И сделал нас «Хейли и Итон», которых мало кто воспринимал по отдельности.

Мэт же стал обычным приятелем и соседом.

Он больше не был мне лучшим другом и героем, который вытаскивал меня из передряг. Нет, роль героя он все еще нес на своих плечах, потому что я периодически влипала в какие-то неприятные моменты. Да и Тина часто тащила меня за собой, когда создавала себе очередную проблему. Я уже молчу про Челси, с которой всегда было весело. В плане последствий, которые сопровождали наше общение. Мэт все еще присматривал за мной, но я считала, что это последствие того, что я подруга его сестры. Но в глубине души мне очень хотелось, чтобы причина заключалась в другом. И, чтобы я ни говорила, как бы он ни раздражал меня, я ужасно по нему… скучала. По Мэту, который все равно был мне кем-то родным, пусть между нами и возник этот холод.

Потому что мне пришлось очень долго выяснять, кто я есть, без него.

– Пододвинься. – Бурчу я, поняв, что вальяжно рассевшийся Мэт, которого сложно назвать миниатюрным, занял собой все пространство.

Парень с раздражением во взгляде двигается в сторону, но я знаю, что пройдет лишь пара минут, как он снова зайдет за выставленную мной дистанцию. Нам было с ним почти тесно сидеть, но это как ни странно всегда успокаивало меня, когда я была в расстроенных чувствах. Создавалось ощущение, что я окружена непробиваемой крепостью и поэтому нахожусь в безопасности. Это были дорогие минуты внутреннего спокойствия, даже при внешнем раздражении.

Я, как всегда хмуро, встречаю желание учителя провести опыт и раскладываю на нашей парте пробирки, не убирая хмурой складки со лба.

Мэт молча помогает мне и позволяет себе нарушить тишину, только когда класс погружается в процесс работы, а учитель – в чтение очередного вестерна, который спрятал под свой стол.

– Как прошел урок у Мистера Джорджа? Говорят, вы завалили тестирование.

Мэт даже не смотрит на меня, спокойно продолжая выполнять инструкцию. Я же напряженно встречаю его вопрос и не сразу нахожу, что ответить на него. От Мэта можно было ожидать любого подвоха. Он мог сейчас высмеять меня и подтвердить, что я идиотка. Мне этого, определенно, не хотелось.

– Нормально.

– Ты сдала?

Он снова говорит ровным спокойным тоном, словно был мало заинтересован в том, что спрашивал. Парень тянется через меня к учебнику и, едва не покраснев от того, что он так близко наклонился ко мне, скованно протягиваю ему его сама.

– Ты не в меру болтлив сегодня.

Парень, уверена, почти улыбнулся.

– Переводишь тему. Значит, не сдала.

Я сразу обижено складываю руки на груди, смахнув за спину свои русые волосы.

– И что?! Ты тоже не отличник!

Конечно, я воспринимаю все в штыки и парень понимал, что вызовет меня именно на эту реакцию. Может, поэтому сменил привычный ему холод, на почти теплое равнодушие?

– Ты расстроена.

Я упираюсь ладонью ему в грудь, когда он поворачивается в пол оборота и снова тянется через стол, чтобы взять мою тетрадь, где я должна была делать записи. Мэт замирает, когда моя ладонь твердо ложится ему на грудь поверх его белого поло. Зеленые глаза медленно поднимаются к моим.

– Я не расстроена!

Мэт, подняв бровь, даже не шелохнулся.

– Да, ты это открыто продемонстрировала на стадионе.

Я хмурюсь и надавливаю ему на грудь, когда он снова делает попытку потянуться к тетради. Мэт снова замирает, а снова возмущенно качаю головой.

– Я ничего не демонстрировала!

Мэт, склонив голову, опустил взгляд вниз, прежде чем снова поднять его. Я инстинктивно вбираю в себя больше воздуха.

– Ты можешь так по-детски оправдываться перед Итоном, Хейли. А я знаю, что когда ты расстроена, ты идешь бегать на стадион в нашем парке и около часа бегаешь с самым хмурым выражением лица, глядя себе под ноги, из–за чего часто врезаешься в кого-то из прохожих. Сегодня ты продемонстрировала тоже самое.

Я шумно вздыхаю, задетая тем, что он так хорошо меня знал.