– Кстати, Хейли, спасибо за помощь! Если бы не ты, я бы завалил этот проект.

Бобби пробрался ко мне и разрядил обстановку. Мы с ним начинаем обсуждать наш проект по литературе, который я помогла парню сделать, чтобы он выправил свои баллы. Бобби искренне благодарил меня за помощь, а я искренне радовалась тому, что совместными усилиями мы улучшили его балл. Бобби был хорошим товарищем и пусть мы общались с ним не так часто, я всегда была ему рада. Рыжеволосый парень был непоседливым и в чем-то таким же наивным, как Тина, но этим и привлекал меня. С ним было просто и по-человечески тепло. Не было этих закидонов, как у Итона или Мэта. Бобби был мне хорошим другом, я ценила его отношение.

Сэм протягивает мне пунш, который, в отличие от Челси, я пробую осторожно и медленно. Итон все так же обнимает меня со спины, и около получаса мы все стоим рядом, обсуждая их предстоящую игру. На Мэта я, понятное дело, не смотрю, хотя и прислушиваюсь к его разговору с Тиной, а потом и с Челси. С последней он, вообще, ладил и как бы ни упрекал ее в проблематичности, все равно относился к ней, как к своей подруге.

Мне о таком расположении парня к себе можно было только мечтать.

Проулыбавшись вымученной улыбкой около часа, я все-таки отхожу от ребят, когда они собираются играть в какую-то массовую игру. Поцеловав Итона, говорю ему, что хочу поздороваться с одноклассницами. Он, конечно же, отпускает меня, а я с облегчением сваливаю туда, где не нужно улыбаться и строить из себя непосредственную взбалмошную девчонку, какой хотел меня видеть Итон. Да и все остальные. Челси и Тина даже не замечают, что я отошла, потому что полностью вовлечены в разговор с Сэмом и Мэтью, которого со спины обнимала какая-то длинноногая барби. Итон почти сразу переместился к ним, потеснив Мэта и раззадорив девчонок, которые так и ждали моего отлучения. Обычно я реагирую на эти вещи спокойно, но сегодня меня все это начало раздражать. Какого черта?!

Скрываюсь в коридоре и захожу на кухню почти с каменным выражением лица. Протиснувшись через толпу, выцепляю у бара Эрика, который общался со своими знакомыми. Просто беру его под локоть и утыкаюсь лбом ему в плечо.

Эрик поворачивается ко мне с улыбкой, пока не различает на моем лице усталость.

– Все в порядке?

Покачав головой, удивляю саму себя, когда киваю в сторону пунша.

– Может, выпьем?

Эрик понял, что от него требуется участие, и, извинившись перед своими парнями, обнимает меня за талию, и мы вместе подходим к бару. Эрик сразу ищет мне неразбавленный водкой пунш, как делал всякий раз, в отличие от остальных. Эрик всегда тусил возле бара, поэтому знал, когда и кем пунш оказывается разбавлен. И, если Челси пользовалась этим, чтобы специально найти тот пунш, который был уже с высокой долей алкоголя, то я наоборот. Тина, вообще, предпочитала пуншу коктейли.

Мы с Эриком уходим вглубь дома и садимся на лестнице, заняв первые пару ступеней.

– Почему не с ребятами?

Эрик сидит рядом, позволяя мне опереться о его плечо. Я только протягиваю к нему руку, чтобы убрать из его кудрявых волос какую-то блестящую бумажку.

– Не хочу быть там.

Отпиваю после этого пунша, а Эрик мягко выводит меня на обсуждение вечеринки, постепенно подведя меня к разговору о том, почему я сейчас с ним.

– Ты в последнее время какая-то серьезная, Хейли. Ты так часто погружаешься в себя, что я начинаю думать, что у тебя что-то происходит.

Я не делаю попытки оправдать себя. Все знали, что я молчун в отношении своих проблем, и сейчас, со временем, это вроде перестало обижать моих друзей.

– Дома кое-что происходит и это расстраивает меня.

Эрик осторожно наклоняется ко мне.

– С родителями?

Качаю головой, чтобы сразу после этого сипло выдохнуть:

– С дедом.

На глаза сразу наворачиваются слезы, и я запрокидываю голову, чтобы не дать им скатиться. Потом снова тянусь к пуншу.

Эрик не мучает меня расспросами, понимая, что это больная тема, которую я не хочу продолжать. Мы с ним были очень похожи, Эрик тоже не часто делился своими проблемами, которые, так или иначе, изводили его эмоционально. Но я была тем редким человеком, с которым он не боялся быть честным в плане своих эмоций. Категоричность и прямолинейность Челси могли ранить его чувства, а учтивость и тревожность Тины вызывали у него чувство вины, за то, что расстраивает ее. Я все это понимаю, потому что сама сталкивалась с этим. Я была для парня тем редким человеком, который не будет тебя судить, а просто выслушает тебя, подставит тебе свое плечо, и искренне прочувствует твои переживания. Без ненужных советов и призывов к каким-то действиям.

– И все как-то сейчас идет … неправильно.

Парень сочувственно кладет мне руку на плечи.

– С Итоном тоже?

Я честно киваю.

Смысл врать?

Тем более Эрику, который уже второй месяц заводил со мной разговор про Итона, снова и снова спрашивая меня, люблю я его или нет. Теперь, когда я отвечала ему на этот вопрос молчанием или словами, что «Итон близкий мне человек», Эрик только вздыхал и подставлял мне свое дружеское плечо. Которое не требовало от меня несвоевременной исповеди.

– Линн больше не звонила?

Эрик, тоскливо улыбнувшись, качает головой, услышав от меня имя своей бывшей девушки.

– Периодически пишет мне в фейсбуке.

Я, несмело подняв голову, спрашиваю его, что она хочет.

– Вернуться, – коротко говорит Эрик, мученически проведя ладонью по лбу. Я сочувственно беру его под руку. Вот уж у кого была паршивая ситуация, так это у него. Ему выпала честь влюбиться в неблагодарную стерву, которая в свое время вила из него веревки. А когда Эрик выбрался из этих пут, воспитав в себе характер, она начала мучить его тем, что давила на его жалость и его хорошее отношение к их прошлому. Несмотря на то, что она изменила ему с парнем, которого Эрик всегда ненавидел. Она ударила его под дых, и это на время сломило Эрика. Но это позволило ему открыться мне и позволить нам с Челси вытянуть его из этого болота переживаний.

– Эрик, ты достоин лучшего.

Парень улыбается и, повернувшись ко мне, мягко кивает.

– Как и ты, Хейли.

Я улавливаю вложенный сюда смысл, поэтому только удрученно поджимаю губы и залпом осушаю оставшийся пунш.

– Спаиваешь девушку, Эрик? Нехорошо.

Мне не нужно поднимать голову, чтобы понять, кто встал перед нами. Я чувствую этого человека еще до того, как он заговорил с нами.

– Не завидуй, Мэт. Эту девушку спаивать позволительно только мне.

Мэт и Эрик общаются в привычной для них шутливой форме, и это еще сильнее задевает меня. Я просто напряженно пялюсь в свой стакан, ожидая, когда Джонсон уйдет. Надеясь, что он не станет задевать меня. Увы.

– Что, Хейли, все-таки нашла кому испортить настроение? – Мэт обращается ко мне без издевки, но с присущей ему порой смягчённой иронией. – На вечеринках принято веселиться, а не ныть в конце коридора.

Горько усмехнувшись тому, что он снова мучает меня своим поведением, едва заметно качаю головой. Не понимаю, в чем я так провинилась перед ним? Что я сделала, что он стал таким холодным и черствым. За что он так… со мной?

– Хейли …

Предупреждающий тон Эрика я пропускаю мимо ушей и просто медленно поднимаюсь на ноги, заставляя себя вернуться к маске. К той Хейли, которую все сегодня хотели видеть.

Я смело поднимаю взгляд на Мэта, который сейчас почти настороженно смотрел на меня, словно гадая, что я ему отвечу. Но все, что я делаю в ответ, это растягиваю губы в ложной счастливой улыбке.

– Так я и веселюсь, Мэт. Кто сказал, что я ною в конце коридора?

Мне не удается скрыть эмоциональную усталость в голосе, но удается скрыть горечь и самобичевание. И прежде чем один из них, что-то ответит мне, я машу выглянувшей в коридор Челси, профессионально надев на лицо «счастливую маску».

Мэт провожает меня пристальным взглядом, который перестает жечь меня, только когда я попадаю в объятия Челси, уже потянувшей меня в гостиную, чтобы играть в твистер. И это всяко лучше того, чтобы играть в прятки с тем, кто уже давно перестал прятаться.