— Это несправедливо — ты знал обо мне больше, когда я приехала, чем я знала о тебе, — добавляет она с усмешкой, и в тот момент, когда она встретила Джагхеда, казалось, что это было целую вечность назад. Джагхед улыбается.

— Ну, я никуда не уйду. Для тебя будет честью познакомиться со мной поближе, Бетти Купер, — говорит он ей, и его улыбка превращается в робкую ухмылку. Она смеется, и этот звук звучит чуть громче, чем раньше.

— А завтра утром мы будем сожалеть о том, что все это затеяли? — спрашивает она, глядя на него из-под опущенных ресниц. Это была шутка, чтобы рассеять перемену, произошедшую между ними всего за несколько коротких часов, но за ее вопросом скрывается нервозность.

— Надеюсь, что нет, — искренне отвечает он.

========== Час восемнадцатый ==========

Джагхед поставил «Убить Билла. Фильм 1» после того, как они поговорили по душам, совершенно оскорбленный тем, что Бетти никогда не видела его раньше.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что так и не собралась посмотреть его? Я… я даже не могу понять такое предложение, — драматично говорит он ей, схватившись одной рукой за грудь. — Ты ранила меня, Бетти. Я так верил в тебя, — говорит он, шепча последнюю часть с притворной болью. Бетти весело улыбается ему и снова пожимает плечами.

— Я не знаю, что тебе сказать, — говорит она, натягивая одеяло, которое он достал для нее, как только заметил, что она дрожит еще сильнее. — Ты можешь сколько угодно изображать сердечную боль, я по-прежнему не видела его, — Джагхед вздыхает, мгновенно включая фильм.

— Я должен немедленно это исправить, — бормочет он. Бетти хихикает, когда слышит, как он бормочет что-то вроде «оскорбление крестного отца инди-кинематографа» себе под нос.

Она чувствует легкость, наблюдая, как Дэрил Ханна крадется по коридору под «Twisted Nerve». Это может быть усталость и затяжной эффект текилы, или раскрытие своих секретов, но она не слишком задумывается о причинах, потому что приятное чувство невесомости — это то, что она не хочет терять. Редко испытываемое, оно уже вызывает привыкание. Праздные мысли о нахождении рядом с Джагхедом, вызвали такой высокий сдвиг вокруг ее периферии, но Бетти не особенно сосредотачивается на этом.

Когда начинаются титры, Джагхед поворачивается к ней с ленивым покачиванием головы.

— Ты устала? — спрашивает он голосом, граничащим с хрипотцой от неиспользования. Они сидели в том же дружеском молчании, которое казалось им таким естественным до конца фильма — Бетти также чувствовала, что если бы она попыталась заговорить, он бы пожаловался, что она невнимательно смотрит. Он закатил глаза на ее выходки, когда она подняла руку, прикусив губу, чтобы сдержать смех, прежде чем спросить, могут ли они поставить на паузу, чтобы она могла пойти в ванную. Бетти отрицательно качает головой. Она не хочет, чтобы это чувство заканчивалось прямо сейчас, даже если ее веки тяжелеют с каждой минутой.

— Нет, — мычит она. — Мы можем посмотреть следующий фильм? — ответная ухмылка Джагхеда вызывает дрожь в ее животе, но она говорит себе, что это всего лишь сомнительная смесь тако и текилы.

Бетти толком не помнит, когда заснула, но внезапно ее разбудило чье-то нежное подталкивание. Она моргает, оглядываясь по сторонам, свет и телевизор теперь выключены, и комната погрузилась в темноту, Джагхед склоняется над ней сверху, где она соскользнула с диванных подушек. Его кудри упали на глаза, и ее сонный мозг пытается сказать ей, что было бы хорошей идеей отодвинуть их назад для него. Ее рука тянется вверх, прежде чем более здравомыслящая часть мозга может удержать ее. Он замирает под ее прикосновением, как и она, но напряжение вскоре спадает с его плеч, и она видит веселье в его глазах, освещенных приглушенным светом, льющимся из открытой двери спальни.

— Пора спать, — шепчет он, поднимая ее с теплого места на диване, ее тело дрожит, и не только от холода. — Я, э-э… я положил несколько своих запасных простыней на кровать Арчи для тебя. Не думал, что ты захочешь спать на. Ну, ты знаешь, — говорит он, отпуская ее руку и неловко потирая затылок. В его тоне слышится намек. На простынях, которые Арчи и Вероника… разделили. Ее щеки пылают, и она благодарна, что так темно, но затем тепло перемещается к ее груди.

— Спасибо, — искренне говорит она ему, шаркая по комнате. Он останавливается в дверях своей комнаты, чтобы в последний раз взглянуть на нее, взъерошенную после сна, с волосами, выбившимися из конского хвоста.

— Спокойной ночи, Беттс, — шепчет он.

— Спокойной ночи, Джагги, — отвечает она, тихо закрывая дверь. Это прозвище заставляет его вздрогнуть. Так называла его Джеллибин, когда была совсем маленькой. Он не слышал его уже много лет. Это заставляет его грудь сжаться от подавленного желания на секунду, прежде чем чувство сменяется головокружительной легкостью, с которой он пока не хочет расставаться.

***

Бетти просыпается от яркого света и неприятного ощущения ваты во рту. Она отрывает лицо от подушки и щурится на цифры на экране телефона. К ее удивлению, уже почти одиннадцать, и Бетти не может вспомнить, когда она спала так поздно или так глубоко.

Она потягивается, наслаждаясь хрустом в суставах, когда они поддаются действию. Скатившись с кровати, она приглаживает и завязывает конский хвост, убирая все выбившиеся пряди. Проходя через гостиную, она замечает, что Джагхед, кажется, еще не проснулся, его дверь все еще плотно закрыта, и никаких признаков движения во всей остальной квартире. Она смотрит на свое отражение, чистит зубы и хмурится из-за легкой красноты вокруг глаз.

В глубине ее живота нарастает предвкушение, когда она умывается и готовится к новому дню, решив оставить свою удобную пижаму вместо обычной одежды. Бетти замирает, прислушиваясь к каждому призрачному скрипу, который, как ей кажется, эхом разносится по всей квартире, и думает, что, может быть, Джагхед уже встречает новый день. Темнота, снегопад и несколько шотов проложили путь к разговорам, которые Бетти вряд ли когда-нибудь будет вести, особенно с совершенно незнакомым человеком. Воспоминания о ее поступке кружат вокруг, беспрерывно жужжа в голове, как муха, которая просто не унимается, и ее желудок снова переворачивается, нервничая из-за того, что принесет день. Поймет ли он, что она натворила, теперь, когда голова прояснилась, и яркий белый свет солнца отражался от снежного покрова, сковывавшего их вместе в этом маленьком пространстве? Будут ли они избегать друг друга до тех пор, пока погода не прояснится и он, наконец, сможет заставить ее уйти, позже рассказывая Арчи истории о том, что у него странный вкус к лучшим друзьям?

Он бы так не поступил. Он тоже поделился. Полный надежды голос в глубине ее сознания пытается убедить ее, что все ее опасения напрасны. Несмотря на короткий период знакомства, было что-то в Джагхеде, что заставляло ее чувствовать себя комфортно, в безопасности, зная, что все, чем она делится, не пойдет дальше этих четырех стен. Эта мысль была одновременно волнующей и сбивающей с толку, но она не была готова отпустить ее прямо сейчас.

К половине двенадцатого ожидание становится слишком большим, и Бетти решает устроить что-то вроде завтрака в надежде, что запах жарящегося бекона и блинов выманит Джагхеда из его комнаты в страну бодрствующих. Ей не нужно долго ждать, прежде чем он появляется в дверях.

— Доброе утро, — бормочет он все еще сонным голосом. Он потягивается, и Бетти не может не следить за этим движением, наблюдая за тем, как его рубашка поднимается вверх, а штаны слишком низко сидят на бедрах. Она краснеет и быстро отворачивается к плите.

— Едва ли, — язвит она, улыбаясь, когда слышит, как он фыркает.

— Ты готовишь завтрак? Как по-домашнему, — поддразнивает он в ответ, подходя к ней сзади и заглядывая через плечо. Она чувствует тепло его тела своей спиной, его дыхание щекочет ухо. — Это черника или шоколадная стружка? — спрашивает он, кивая на блины.

— Черника, — он вздыхает, и она оборачивается, чтобы увидеть, как он качает головой.