Клирик хмыкнул и, осознав, скривился:

— Ох и посмешищем же мы были, когда Хью украл вторую подвеску, и нас закинуло в Мертвые топи!

— Это скоротало мне тоскливые вечера, — сознался король.

От его потеплевшего тона и улыбающихся глаз осмелел даже Юджин — настолько, чтобы вставить свой медяк в перечет их досадных неловкостей.

— А когда взрывали стену в замке?

— В моем замке, — строго добавил Мигель, складывая руки на груди с видом оскорбленного милорда и продолжил в манере, больше приличной высокородному лорду, чем наемнику, мотающемуся по трактам от таверны до таверны: — Кстати, Ваше Величество, вы сказали, что все же вам известно больше, чем нашей очаровательной спутнице… Разрешите проявить любопытство?

Рогар Эрион кивнул его наблюдательности и ответил подробно, но не слишком охотно — по крайней мере, сперва. Оказывается, изредка, по одной ей ведомой прихоти, но все же неизменно связывалась с ним и Миерис, прекрасная мать рыжего пройдохи и хозяйка ночной армии головорезов. Движимая тонким политическим чутьем, интуицией и собственными соображениями — или глубоко запрятанным, но горячо любящим сердцем матери?.. Так или иначе, она запрашивала связь, когда желала этого, иногда пользуясь своими средствами, реже — прибегая к помощи гадалки.

— Так она тоже все знала?!

Вопль души вора был милосердно оставлен без ответа.

— Несколько недель назад за каких-то три дня я дважды разговаривал с ними. Это большая редкость — но на этот раз был действительно веский повод. Сперва со мной связалась цыганка, как обычно, но вскоре повторила вызов — и на этот раз по требованию встревоженной Миерис. Думаю, вы достаточно знаете о ней, чтобы знать, какой она будет, когда по-настоящему встревожена, — он помолчал. — Да, когда женщина переживает о ком-то дорогом для нее, это серьезно…

Мигель невольно повторил в голове его последнюю фразу. Почему-то сразу вспомнилась Инарис — взволнованная и испуганная. Принцесса одного из Великих Островов… При первой их встрече он едва не разрубил ее напополам одним ударом, а при последней — вывел из трущоб. Думать об этом было крайне не вовремя, и наемник тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Перед ним говорит сам Рогар Справедливый!

Разговор тем временем перетек в какое-то совершенно новое русло. Магу уже выдали (или он сам выудил его с бесконечных полок) пухлый фолиант на древнем колдовском наречии, Эверард по собственному почину ушел за вином, а Хьюго с покаянным видом выслушивал отцовское мнение за какие-то бриллиантовые серьги: беседа стремительно приобретала чисто семейный характер.

— Хьюго, может быть, ты подружишься с братом? — грустно и немного виновато улыбнулся Рогар Справедливый, закончив объяснять, что любимые мамины украшения не прилипают к рукам просто так, даже если и чисто их спортивного интереса. — Я был бы рад этому — вы все-таки родственники…

Мигель удержался от саркастичного фырканья и вообще оставил свое частное мнение при себе. Как он это представляет себе, интересно?! Вор-бастард, сбежавший почти с коронации младшего сводного братца?.. Как бы кражу подвески не припомнили да живы остались после такой дружбы, право слово! Родственнички.

Хриплые смешок клирика, который ни с чем не перепутаешь, ворвался в размышления наемника с бестактным цинизмом.

— Что, думаешь о трудностях конфликта между отцовством и историческим прозвищем?

— Хах, что-то близко к тому. Мне не удается представить своего отца… в таком возрасте. И иногда я думаю, что оно и к лучшему — не знать, каким бы он был, а?

— Пожалуй… Эй, маг!

Юджин поднял голову от фолианта. Файтер и монах поманили его к себе, и маг подсел к ним, заложив пальцем страницу, на которой остановился.

— Как думаешь, Кристиан вписался бы в наш квартет?

Парень прищурился:

— Ну, если бы выжил… Впрочем, тогда это не был бы уже квартет.

Мигель задумчиво кивал, принимая у Эверарда непочатую бутылку вина.

За их спинами прошуршали неловкие шаркающие шаги, и старческий голос задорно хмыкнул.

— Что, молодежь, распиваете спиртные напитки в святой святых науки?

Друзья обернулись к говорившему, и увидели, как с галереи спускается, придерживая подол длинной застегнутой мантии ученого, древний старичок. Волосы его были белее снега, сухую кожу лица сплошь исчертили глубокие морщины, но глаза смотрели внимательно и с проницательностью, не всем мужчинам в расцвете сил свойственной.

Маг, видимо, в силу привычки к строгим Демианским порядкам — а библиотека больше всего могла бы напоминать ему именно эту башню — виновато ссутулился и отвел взгляд, Эв счел лучшей тактикой промолчать, а Мигель уже понял все, что ему нужно было понять об этом легендарном Хранителе.

— Все во имя этой самой науки, — он с широкой ухмылкой поднял бутылку в приглашающем жесте. — Присоединяйтесь, милорд.

Золотая бровь взлетела вверх, тогда как все остальное лицо монаха осталось каменной маской. Маг наклонился к нему и прошептал на ухо, что файтеру, наверное, как обычно что-то уже эдакое бросилось в глаза.

Старичок и ухом не повел, живенько присаживаясь на последнюю ступеньку лестницы рядом с путниками и проворно беря в тонкие старческие пальцы хрустальный бокал.

Впрочем, скоро Рогар Эрион опомнился и поспешил представить уважаемому Хранителю и квартет, и мимоходом рассказать всем то, чего им не хватало раньше для довершения складывающейся в голове картинки.

— Железная империя? — спросил Хранитель, потягивая вино и рассматривая такие разные лица «молодежи». — Есть и о ней, как не быть… Думаю, с этим вам можно помочь: мне не жалко, берите, читайте. Сектора тринадцать и восемьдесят, третий этаж.

Со всех сторон загомонили.

— Благодарю, почтенный! Вы очень выручили!

— О, как кстати! Спасибо.

— Спасибо, дедушка!

— Примите нашу благодарность…

За «дедушку» Хьюго получил бы отрезвляющий подзатыльник, если бы не сорвался с места сразу после полученного разрешения и не метнулся к оставленным на скамьях сумках.

— Что у него там? — полюбопытствовал Рогар благодушно.

Мигель ухмыльнулся, показывая клыки:

— О, поверьте, лучше вам не знать!

И король пожал плечами и нацедил себе еще пол бокала вина.

Вернулся лис с ворохом карт, запыхавшийся, но неизменно довольный.

— Вот, взгляните на это? Мы нашли такие чудесные карты, но не можем найти, какую часть Обитаемых земель они изображают, — он рассмеялся и принялся разворачивать большие и скромных размеров пергаменты. Вот тут, кажется, пустоши, а тут — уже холмы. Как так? Здесь море так близко к скалам, что я даже не знаю, и…

Старичок-библиотекарь пытался сказать что-то с того самого момента, как увидел первую карту, но воришка трещал без умолку, и смолк только когда Юджин тактично коснулся его плеча.

Все повернулись к Хранителю, деловито откашлявшемуся и сдвинувшему седые брови в прохладном неодобрении.

— Я дал вам добро на подготовку к путешествию в гиблые имперские земли, но эти твои бумажки, мальчик — совсем другое дело. И пока я здесь, ты не будешь заниматься их изучением, разбирать письмена и разыскивать информацию сам… Я не желаю ввязываться в эту детскую возню, уж увольте. Понятно?

В упавшей тишине рыжему ничего не оставалось, как понуро кивнуть и опустить голову, спрятав лицо за выпавшими из косички прядями. Он давно так не расстраивался, но старичок не проявлял признаки присутствия жалости и мнение свое не изменил. Пришлось повздыхать, побросать еще разочарованные взгляды и, наконец, смириться.

С наступлением темноты Хранитель ушел отдыхать по той же лестнице, что и спустился к гостям маяка.

— Строгий он, — пожаловался воришка, перебирая свои драгоценные, но, увы, нечитабельные карты.

Зажгли огни. Маг что-то пошептал над одним из подсвечников, мягко водя руками над пламенем, и вот уже по периметру импровизированной гостиной зажглись десятки ярких свечей. Воск не таял на них, как будто незамеченный жаром огня, а свет не искажал длинные тени. С каждым днем Юджин становился все искуснее.