— Да ладно тебе, вдруг просто какой-нибудь недоучка со способностями, — предложил вор, убирая волосы со лба.
— Недоучка бы не уклонился от него, — заступился файтер. — А здесь явно кто-то осмотрительный.
Навстречу им по дороге пробежала женщина, без особой пользы держа над головой корзину и путаясь в юбках. На путников она вытаращила глаза, как будто они выглядели как минимум, в женских платьях, да еще и явно накликали на них всех непогоду. Друзья похоже пожали плечами и тут же забыли про нее и ее корзину.
Люди встретились им еще только раз — вдоль дороги, уже в другую сторону, сверкая босыми пятками и каждым шагом разбрызгивая в стороны грязную воду, пронеслись, крича что-то на ходу, насквозь мокрые мальчишки.
Друзья походили по деревне, не очень смущенные дождем — главную бурю, которая всерьез угрожала бы им, останься они в полях, они уже переждали, и остальное было уже не страшно. Путники обошли почти все разбросанные без какой-либо системы дома с огороженными огородами, пока не нашли то, что искали — добротные постройки, теплый хлев для животных, сытую собаку при доме и вырывающийся из прикрытой от дождя трубы дым.
Хозяин вышел, стоило крикнуть погромче, и, поглаживая по голове ласкового пса, пригласил промокших путников во внутрь.
— Заходите, обсушитесь, мы вам — очаг и еду, вы нам — рассказы, — благодушно усмехнулся мужчина.
Друзья заулыбались, зараженные его нехитрым гостеприимством и добротой. Как же хорошо, когда так все просто — грейся сам, обогрей других и будь добр. Вот и вся наука.
— Мы ненадолго, хозяин, — говорил вор, скидывая и вправду промокший плащ и с искренней радостной улыбкой, делавшей его все тем же шестилетним мальчишкой, кланяясь хозяйке и подмигивая хорошеньким детям, игравшим на полу.
— Нам бы только купить еды в дорогу и фляги наполнить, — вставил Мигель. Вопреки своему обыкновению, он снял при входе ножны с мечами и прикрыл их плащом. — Мы бы в трактире все то же купили, но такого, как там, и задаром не нужно.
Вокруг одобрительно засмеялись. Пока улыбчивая женщина показывала, какой снеди положит и что лучше есть сначала, а что оставить, потому что этой еде нипочем долгая дорога, хозяин успел в своей благодушной манере рассказать, что они сами здесь не местные, а поселились тут только лет шесть-семь назад, и сами не особенно любят тех, с кем приходится жить бок о бок. И до сих пор их считают немного чужаками, не очень жалуют и не делятся, что происходит тут вокруг, но — тут снова раздался смех — хлеб и булочки с пирожками покупают охотнее всего все равно у них, потому что коли что вкусно, то об этом просто так не соврешь. Сказали еще, что правильно квартет сделал, что зашел именно к ним, и, если когда еще придется, то всегда смогут снова быть гостями в этом доме. Путники же в свою очередь рассказали о бесконечных дорогах, о Базарной площади в шумной столице и цыганке с толстым котярой, которая не предсказывает будущее, зато пахнет рыбой и улыбается так, как будто знает все на свете. О неприступных высоких горах, в которых спят древние существа из легенд, о конях, на которых скачет ветер и о бескрайнем море и крикливых чайках на бирюзовых волнах. Когда пришла пора уходить, плащи почти высохли, а небо чуть посветлело, хотя потоки дождя не потеряли своей силы.
Вор, звонко смеясь над чьими-то словами, вытащил из кармана четверть серебряной монеты и охотно отдал ее хозяину в плату за еду и гостеприимство, и друзья хором пообещали еще обязательно заглядывать на огонек.
Они ушли довольными и посвежевшими, до того обрадовало их это простое и теплое, такое домашнее общение ради самого общения. И махали прильнувшим к окнам и расплющившим о стекла носы ребятишкам, пока окончательно не скрылись из поля из зрения. Поэтому недалекие неприветливые лица, мелькавшие в других дворах, заставляли их вздрагивать и отводить взгляд, когда с разочарованием, а когда и с презрением. Та семья, продавшая им еду, отличалась от местных жителей так же, как и сам квартет отличался от них.
— Ну вот как таким поверишь, что у них все чисто за душой, — безрадостно сказал Эверард, заметив, как шепчутся, поглядывая на них, двое хмурых мужчин.
Как-то так само собой решилось, что путники заберут лошадей и тут же уедут отсюда, чтобы никогда не возвращаться. Но едва они зашли во двор перед трактиром и отправились к конюшне, как их окликнул давешний хозяин заведения.
— Ну-ка подьте сюда, бродяжествующие! — крикнул он им и для пущей убедительности поманил рукой.
Файтер, клирик, вор и маг переглянулись и подошли. Что ему надо-то, лысому?.. Что ему надо, выяснилось быстро. Пожалуй, даже слишком.
— Вы нам принесли грозу, — с обезоруживающей прямотой объявил он, угрюмо глядя исподлобья, — нам это, поля залило.
— Это не мы, дядя! Сами от непогоды спасались, вот и пришлось заехать! — весело возразил Мигель, отступая на шаг назад и шутливо поднимая руки в жесте проигравшего.
Мужичок смотрел все так же, только переводя тяжелый взгляд с одного путника на другого.
— О боги, кто знает, что там в его голове сейчас! — прошептал клирик с безысходностью.
— Вы этого, нам грозу принесли, — тупо повторил трактирщик. — Вам за это того, наказание.
Тут уже даже Юджин не выдержал и присвистнул с досады — вот ведь привязался на их головы!..
— Мы не приносили вам грозу, почтенный, — вор принял такой благочестивый вид, на который только был способен.
— Мы бы просто не смогли!
— Нас самих же она едва не догнала, дядя! Если бы не буря, мы бы сюда — ни ногой. И вообще, мужик, зачем нам это?
Возгласы протеста посыпались со всех сторон, окончательно сбив мужичка с толку. Если он еще пытался раздумывать над чем-то раньше, то теперь просто махнул рукой, неразборчиво пробормотал пару раз что-то о наказании и хлопнул дверью перед носом у изумленного квартета.
Товарищи немного помолчали, как бы выдерживая паузу после заключительного аккорда.
— Ну, хотя бы он с этим закончил, — пожал плечами Мигель и зашагал к конюшне, с видимым облегчением расправив плечи.
========== Глава 9. Прочь ==========
Они забрали своих лошадей и выехали из деревни под пристальными угрюмыми взглядами селян.
— Мне не нравится, как они на нас смотрят, — жалобно протянул Хьюго, украдкой оглядываясь.
Маг пожал плечами:
— Наверное, им тоже.
Квартет в настороженном молчании покинул россыпь крестьянских домов. Дождь лил все так же, не ослабевая, и кони удивленно пофыркивали, наблюдая такое количество падающей с неба воды.
Друзья выехали за околицу. Картина была неутешительная: они ехали мимо обугленного остова давно сгоревшего дома, мимо разрушенного колодца и поваленного гнилого дерева, и все это было залито грязной, какой-то мутной водой. В сочетании с низко нависшим небом, обложенном черными облаками, смотрелось и правда зловеще. «Так и в ведьму поверить недолго» — промелькнуло в голове у воришки.
Рощица молодых деревьев тянулась вдоль узкой, расплывшейся от ливня дороги, и Мигель первым съехал в траву, махнув друзьям, чтобы следовали за ним. Все равно что от мокрых травинок и листьев, что от дождя — по квартету уже вовсю бежали потоки воды, и сухо было только в сумках и под плащами. Где-то на грани различимого звука тоскливо заныла то ли деревянная дудочка, то ли настоящая флейта. Так они и пробирались по мокрому лугу под одинокий далекий мотив.
Не так далеко от первой раскинулась вторая деревенька, и домов в ней было еще меньше, чем в первой, а трактира не было вовсе. Наемник только протяжно вздохнул, когда за спиной проезжающих путников хлопали распахнутые любопытными крестьянами ставни. Народ здесь был, должно быть, такой же, как и раньше — темный, невежественный, непонятный. Мигель поверить не мог, что это та страна, в которой у него был замок и фамильные земли, где улыбчивые сытые люди махали путникам, приглашая их в дом, а трудящиеся на полях охотно останавливались, чтобы перекинуться парой приветливых слов со случайным прохожим, и, посмеиваясь, продолжить работу.
