– Я могу идти, – упрямо поджала губы Линза. – Не нужно меня жалеть.

– Я заметил, особенно твоё стремление быть полезной, – сказал я, добавив в голос сарказма. – Что, думала, я поверил в то, что сказал Штамп?

– Надеялась, – усмехнулась она. – Ладно, Сумрак, ты командир, тебе и решать.

– Я уже давно не командир, – отмахнулся я. – Мы все одна команда, и не мне одному решать.

– Кто-то должен принимать решения в трудных ситуациях, так почему не тебе, – посмотрела мне в глаза она. – Тем более, что мы уже привыкли считать тебя главным.

– Ладно, умеешь уговаривать, – улыбнулся я. – Расскажи мне, как пал ваш мир?

– Тебе уже миллион раз об этом рассказывали, не надоело слушать? – засмеялась Линза.

– Нет, расскажи в миллион первый, – пожал я плечами. – Я слышал только о войне, а как люди начали жить после, так никто и не рассказал.

– А чего там может быть интересного? – не поняла Линза. – Как мы жили, словно крысы? Как лазили на руинах и умирали от облучения?

– Да, хотя бы это, – кивнул я. – Мне хочется понять, как всё началось, как вы выжили, как смогли сохранить человечество?

– Хм-м, – задумалась она. – А знаешь, пожалуй, я расскажу тебе историю одного человека. Моего наставника, который заменил мне отца и воспитал из меня ту, какая я стала.

Линза задумалась, наверное, решая, с чего начать. Потом вздохнула и поведала мне историю своего мира в лице одного человека.

История в картинках.

Его звали Михаил. Он жил в небольшом городке. Даже не городке, а скорее в посёлке городского типа. Примерно в трёх с половиной сотнях километров от Москвы. Жил обычной жизнью и старался не лезть в чужую. До того, как всё началось, жизнь шла своим чередом. Люди ходили на работу, молодёжь гуляла до утра, а по телевизору с утра до ночи говорили о сложной политической ситуации. О том, как накалилась обстановка в Чечне и скоро грянет война. Вот только люди привыкли к подобным событиям. Это как в сказке про мальчика, который всё время кричал: "Волки". Всем было уже давно до лампочки, что о нас говорят в Америке или странах ближнего зарубежья. Нет, всегда были те, кто не отходил от экрана телевизора и верил всему, что говорят. Были и те, кто прислушивался к новостям, но анализировал события и делал собственные выводы. Он был как раз из таких. В армии он не служил. Нет, не больной и не урод, да и к религии отношение имел слабое. Вот только считал, что незачем зря терять два года жизни. Как и все люди вокруг, он ходил на работу. Мечтал о настоящей любви и как он станет жить. А жить он хотел лучше, чем другие. Не только в бытовом плане, но и в моральном.

Шёл две тысячи десятый год, да, в нашем мире война началась гораздо позже. Время шло, жизнь продолжалась, а конфликт в Чечне всё не собирался угасать. Он уже пережил призывной возраст, когда вспыхнули первые вооружённые столкновения. Многие из его знакомых в это время призывались в армию. Да, круг его общения не ограничивался своими сверстниками. Он любил общаться с молодёжью, так ему казалось что он шагает в ногу со временем. Так вот, глядя по вечерам в экран своего компьютера, он общался с теми, кто был на войне. Анализировал он и то, что говорили по телевизору. Вот только доверял больше друзьям и знакомым. Поэтому, несмотря на все заявления в новостях о том, что всё под контролем, он стал запасать продукты и готовиться к войне. Он не собирался идти на фронт, не собирался участвовать в чужих разборках, но вот свой дом он был обязан защитить. Размышлял он здраво и правильно. Хотя многие его осуждали, многие называли его трусом. А он продолжал тихо запасать продукты. Прошёл год, и к войне начали подключаться другие страны. И вот конфликт уже перешёл на территорию нашего государства. Тут уже отсиживаться не получилось. Его призвали. Вот только перед тем, как уйти на войну, он смог многое собрать, а собранное спрятать.

Война – это особый период его жизни. Там его научили убивать. Научили использовать оружие. А самое главное, его научили выживать. Но война есть война, и люди там умирают. Ему повезло, пуля прошла в сантиметре от сердца, но разорвала лёгкое. Он выжил, но как боец перестал быть интересен государству. Когда он получил документ, подтверждающий освобождение от воинской службы, то вернулся домой. Дом никуда не делся. Никуда не делись и соседи. Вот только теперь никто не называл его трусом. Все смотрели с уважением на получившего ранение мужчину. К тому же, мужчин в посёлке почти и не осталось. Всех на войну отправили, остались только дети да старики. Ну и такие же раненые, как он, да увечные. Людям было тяжело, еды почти не было, потому как привычные супермаркеты закрылись. Жили тем, что на земле выросло, да в сарае стояло и хрюкало. Вот и Михаил взялся за хозяйство. Только серьёзного ничего не потянул бы, ранение давало о себе знать. Шутка ли, когда отсутствует часть лёгкого. Но худо-бедно справлялся, курочек завёл, кроликам клеток смастерил и про огород не забыл. Жизнь налаживаться стала, женщина появилась. Хорошая, хозяйственная, Натальей звали. Хозяйство в гору пошло, так и жили бы, не тужили. Вот только у судьбы другие планы.

В одно такое утро Михаил проснулся от тянущего тревожного чувства. Такое с ним на войне часто случалось. Вот вроде всё вокруг спокойно, но не на душе, там тревога, сердце сжимает, словно тисками. И на тебе, засада, стрельба, смерть. Привык он доверять этому чувству, разбудил Наташу.

– Что случилось? – испуганно спросила она.

– Не знаю, Наташ, тревожно мне, – ответил Михаил. – Со мной такое на войне бывало и всегда бедой заканчивалось.

– Думаешь, до нас дойдут? – ещё больше испугалась она.

– Не знаю, Наташ, не знаю, – повторил он. – Ладно, может я и зря, пойду скотину покормлю.

Михаил вышел на улицу, где окунулся в предрассветный осенний туман. Утренняя прохлада и домашние заботы немного развеяли тревожные мысли. Михаил вставил в рот сигарету и прикурил, пару раз чиркнув самодельной бензиновой зажигалкой. Сделал он её, когда лежал в госпитале. Там все чем-то занимались. Вот и он поддался занятию на безделье. Огонёк фитиля коснулся кончика сигареты и втянулся в неё от затяжки, разжигая табак. В это самое время горизонт озарило ярким светом. Таким ярким, что на него невозможно было смотреть. Михаил прикрыл глаза рукой, импровизируя козырёк. И тут вздрогнула земля. Вздрогнула так сильно, что Михаил едва устоял на ногах. Туман моментально сдуло сильным порывом ветра, вместе с которым прилетел страшный грохот, от которого заложило уши. От этого ветра стало моментально жарко. Михаил стоял с открытым ртом с прилипшей на губе сигаретой и смотрел на поднимающийся в небо ядерный гриб.

– Нихуя себе, – только и смог вымолвить он.

Михаил понял всё мгновенно. Привычной жизни больше не будет, по крайней мере ближайшие несколько лет. Нет больше той системы, которая охраняла нас от нас самих. Отныне каждый сам за себя. Он забежал домой и бросил всего одну фразу: "Наташа, быстро собирайся".

Наташа была умная женщина и не стала задавать лишних вопросов. Когда придёт время, он всё расскажет сам. Она даже не спросила, что это был за грохот, от которого едва не вылетели окна.

Похватав самое необходимое, они выскочили на улицу. Михаил завёл свою старенькую Ниву и закинул на заднее сиденье первый баул. Из соседних домов стали выходить люди, которые проснулись от страшного грохота. Все стали сбиваться в кучки, спрашивать и обсуждать произошедшее. Только Михаилу было не до них, он покидал свой дом. Он бросал своё хозяйство, не забыв открыть сарай и кроличьи клетки. Животина ни в чём не виновата, так рассудил он, пусть у них будет шанс на жизнь. Загрузив последний баул, он запрыгнул за руль.

– Всё, Наташ, прежней жизни больше нет, – посмотрев своей жене в глаза сказал он. – Все эти люди скоро начнут убивать друг друга.

– Думаешь, всё настолько плохо? – спросила она.

– Кажется, всё гораздо хуже, чем я думаю, – серьёзно сказал Михаил.