– У-у-у! Алла акбар! – наперебой кричали моджахеды.

Канадец рассмеялся, но в тот же момент лицо его перекосилось от боли, он схватился за голову и упал на пол.

– Прочь! Все прочь! Разойдитесь! – закричал начальник службы безопасности аль-Гизаи и бросился к Стурену.

Лавров рухнул перед другом на колени:

– Густав! Что с тобой?

Аль-Гизаи сорвал с канадца головной убор и воскликнул:

– Чалма отравлена!

– За что?! – просипел Стурен, теряя сознание.

– Помогите же ему! – закричал Лавров по-русски, не осознавая, что его почти никто не понимает.

– Схватите бабу! – приказал аль-Гизаи моджахедам.

Но это было не так-то просто сделать. Ловким движением Соломина уклонилась от хватающих ее мужских рук и столкнула друг с другом своих караульных.

– Быстрей за мной! – крикнула она Виктору.

Тот нанес сокрушительный удар в грудь боевику, пытавшемуся остановить девушку, и бросился к выходу из трапезной. Стрелять в них никто не решился из-за начавшейся свалки. Молниеносные удары, которые раздавала Соломина – в глаз, в кадык, в пах, – не оставляли никому никаких шансов. Лавров, как медведь стряхивает с себя лаек, разбрасывал моджахедов, пытавшихся помешать ему вырваться из помещения.

На площадке перед трапезной он вышиб из-за руля задремавшего шофера ближайшего «джихадмобиля», а девушка ловко запрыгнула в кузов с зенитной установкой на базе крупнокалиберного пулемета Владимирова. Длинная очередь спаренных пулеметов прошила другие припаркованные тут же «тачанки» «Аль-Каиды». Боевики падали в страхе наземь, а некоторые заскочили обратно в укрытие. Лавров гнал бежевый «Хайлюкс» прочь из Маалюли, рюкзак у него за плечами прижимал его к рулевому колесу, но Виктор никак не решался его стянуть, потому что дорога петляла среди гор и не позволяла держать руль одной рукой.

Командир «Ан-Нусры», сириец аль-Джуляни, забежал в трапезную и склонился над Густавом Стуреном. Вне всякого сомнения, тот был мертв. Главарь включил полевую рацию:

– Найти! Догнать убийцу! У них мой джип!

Но в темноте новолуния, когда на небе лишь узенький серп месяца, это было непросто сделать. К тому же погибнуть от пули, выпущенной женщиной из зенитки, не особенно и хотелось. Это далеко не почетная смерть.

Виктор долго гнал «джихадмобиль» по узкой дороге между скал, наконец свернул под гору и остановился у широкого, но мелкого ручья, чтобы перевести дух и прислушаться к тишине восточной ночи.

– Ты где взяла этот тюрбан? – спросил он у Светланы, с силой захлопнув водительскую дверцу.

– Мне продал дядечка-антиквар из Дамаска, он жил в нашей гостинице, его звали Захреддин, разве ты его не замечал? – ответила девушка, спрыгивая с кузова.

«Так вот, оказывается, кто был пятым там, когда у меня хотели отобрать камень Иешуа. Никогда бы не подумал, что это звенья одной цепи…» – складывал в голове Виктор.

– Ну что ты такой грустный? Мы же опять вместе! – радостно воскликнула Светлана и прижалась щекой к его плечу.

– Ты ничего не забыла? Ты убила моего друга! – прорычал Виктор.

– Да я ничего не знала! – тихо ответила Света. – Если бы я знала, что произойдет, разве бы я решилась? К тому же… он все-таки был бандит.

– Не надо было мне брать тебя с собой! – более спокойно сказал Лавров. – Теперь нас будет разыскивать вся «Аль-Каида» по всему Ближнему Востоку!

– Для арабов все белые на одно лицо, – утешила его Светлана. – Единственное, что тебя выдает, – это высокий рост. Значит, переоденем тебя в местного немого дедушку, и будешь сидеть! А я буду твоя очень беременная внучка, беременных никто не боится…

Виктору было далеко не до шуток и не до иронии. Он только что потерял человека, которого продолжал считать другом.

Но все миновало. Виктор и Светлана уже отъехали от Маалюли на порядочное расстояние и, убедившись, что за ними нет погони, остановились в горах.

Шумеры, хетты, греки, римляне вырубали леса Сирии. Процесс вымывания питательных веществ из почвы длился тысячи лет. Местным людям и животным пришлось долго приспосабливаться, чтобы выжить в таких суровых местах. Обитатели Сирийской пустыни без устали рыщут в поисках пищи и воды. Серовато-рыжие шакалы, пустынные кочевники, покрывают огромные пространства, отыскивая издохших животных или трупы людей, убитых другими людьми.

Дрофы и жаворонки умело находят свежие лужи дождевой воды. В пещерах сирийских гор прячутся от зноя ласточки. По утренней прохладе они вылетают из пещер на поиски насекомых. Ласточки пьют на лету, и это помогает им избегать змей. А в пещере их не достанет ни одна хищная птица. Обитатели пустыни ищут еду безостановочно. Вот ядовитая гадюка охотится на ящерицу – спинка с гладкой, похожей на рыбью чешуей. Но саму гадюку уже заметила хищная птица – пустельга. Когда еды мало, кто смел, тот и съел.

Животные и растения, земля и небо – для сирийцев это основа картины мира. Знания, накопленные людьми, передаются от одного народа другому через письменность, здесь она появилась впервые на планете. В долине Тигра и Евфрата древние астрономы записали на глиняных табличках свои наблюдения за Солнцем и звездами. Теми самыми звездами, что мерцали над Лавровым и Соломиной, которые зябли в кабине пикапа, вслушиваясь в тишину сирийской ночи.

Самым ярким над их головами был Сириус, который уже совсем скоро, 24 декабря, образует линию с тремя ярчайшими звездами в поясе Ориона. Эти три звезды, как и в древности, называются «Тремя царями». Эти «Три царя» и Сириус, встав в одну линию, указывают место, где восходит солнце в день зимнего солнцестояния. Вот почему «Три царя» следуют за «звездой на востоке», чтобы найти место рождения Солнца.

Дева Мария – это созвездие Девы. Древний символ созвездия Девы – измененная буква «М». Мария – дева, ставшая матерью, не одинока. Мать финикийского воскресающего бога весны Адониса звали Мирра, а мать Будды – Майя; их имена тоже начинаются на «М». Дева также имеет отношение к созвездию «Дом хлеба». Это созвездие изображают в виде девы с колосьями в руке. Символ «Дома хлеба» – колос – означает август и сентябрь, время жатвы. В свою очередь, Вифлеем переводится как «дом хлеба». То есть это место на небе, а не на земле.

Древние астрономы наблюдали еще один интересный феномен: начиная со времени летнего солнцестояния и до зимнего дни становятся короче, в Северном полушарии солнце движется как бы на юг, становится меньше и дает меньше света. Для первых земледельцев сокращение дня, увядание растений и приближение зимы символизировали смерть – смерть Солнца. Она наступает 22 декабря, когда Солнце оказывается в низшей точке на небосклоне. В это время оно прекращает свое зримое движение на юг на три дня и останавливается в районе Южного Креста. А 25 декабря Солнце поднимается на один градус севернее, предзнаменуя удлинение дня, тепло и весну. Метафорически Солнце умирает на Кресте на три дня, а затем воскресает и начинает жить заново.

Вот поэтому Иисус и другие солнечные божества Ближнего Востока оказывались распятыми, умирали на три дня, а затем воскресали. А переходный период, когда Солнце в Северном полушарии меняет направление, обозначало для них скорый приход весны и Спасение. Однако воскресение Солнца не праздновали до наступления весеннего равноденствия, то есть Пасхи. Так происходило потому, что в день весеннего равноденствия Солнце берет верх над Тьмой: день становится длиннее ночи, что совпадает с приходом весны и возрождением природы.

Ищущим и сомневающимся нет нужды в простых объяснениях. Они чувствуют в этой ясности подвох. Таким людям недопонятое важнее, чем понятное. С этими мыслями Виктор и уснул.

Виктор проснулся, прислушался, открыл глаза и какое-то время наблюдал, как Светлана рассматривает свое лицо, повернув к себе зеркало заднего вида. Ночью она натянула на себя натовскую куртку шофера. Декабрь давал о себе знать. Хоть это и Сирия, но было прохладно.