– Я сумел добиться того, что клон моей ящерицы жив вот уже целый год. И произошло это только благодаря удачной мысли – удалить некоторые хромосомы прямо из несущей ДНК.
– Так просто? – удивился Адонис.
– Всё гениальное просто, мой мальчик.
И профессор ласково улыбнулся своему ассистенту. Привычным жестом потёр лоб. Худощавое породистое лицо его просияло.
– Впрочем, я решил не останавливаться на этом и получить новое поколение непосредственно от клона.
Тут он достал из ящика колбы. И, показывая их, сказал:
– Поэтому мне снова понадобится твоя помощь, малыш. Теперь нам нужно ускорить процесс размножения клеток.
– Раз нужно, значит, сделаем!
И снова работа захватила их. И снова побежали недели изнуряющего труда. Дни мучительных сомнений. Расчётов до рассвета. Ловли за хвост призрака надежды. Обычные будни учёных.
16
С покорной грустью во взгляде Фотис, как приклеенный, следовал за замызганной медсестрой по дорожке, усыпанной гравием. Краем глаза, впрочем, он не переставал следить за садовником, который возился с инструментами у двери своей кладовки.
Было тихо. Только сонно журчал ручей, бегущий через весь сад, да гравий шуршал под ногами гуляющих. Лиловатые тени синтетических дубов ложились на дорожки, роняющих тяжёлые капли только что прошедшего дождя. Тучи низко бежали над садом. Местами туман приклеился к самой траве.
Когда процессия душевнобольных, наконец, приблизились к заветному сарайчику, фон Саботаж насторожился. Казалось, что он слышит, как бьётся большое добродетельное сердце медицинской сестры.
Фотис осмотрелся и беззвучно отступил к стене, под гущу искусственного плюща. И когда группа гуляющих исчезла за правым углом, бывший министр побежал влево. Но, почти достигнув заветной лестницы, вдруг поскользнулся на мокром гравии и, вскрикнув, упал в грязь.
Медсестра тут же засвистела в свисток. Сумасшедшие испуганно заверещали. Не успел фон Саботаж подняться на ноги, а к нему уже бежал атлетического сложения санитар, поднимая страшный шум. За санитаром пыхтя и отдуваясь, перебирая коротенькими ножками, бежал сам главврач. Бывший министр никак не ожидал от медицинских работников подобной прыти.
«Ну и устроил я им праздничек!» – с восторгом думал он, бодро улепётывая от преследователей.
Первым утомился главврач.
– Пациент, остановитесь! – хватаясь за сердце, закричал он вслед скачущему как заяц бывшему министру. – Да послушайте вы меня! Остановитесь! Вы в лечении нуждаетесь…
Но слова потонули в пластмассовой массе искусственной растительности, в плеске ручейка, вьющегося среди чёрных камней, бормочущего свою вечную древнюю песню. Главврач отнял руку от колотящегося вразнобой сердца. Отдышался. И отрывисто приказал санитару:
– Хватай его, Лазарь! Справа заходи, справа!
Фон Саботаж бросился в сторону, пытаясь пробраться к заветной лестнице. Но путь ему отрезал садовник. Тогда Фотис ретировался, перепрыгнув через ручеёк.
– Хватай его, Лазарь! Слева, слева заходи! – надрывался главврач.
– Поймаете вы меня, как же! – карабкаясь по скользкой поверхности дерева наверх, подбадривал себя Фотис.
– Доктор, он полез на дуб! – с какой–то даже радостью завопил садовник, прыгая вокруг дерева и пытаясь схватить бывшего министра за полы халата.
Главврач стиснул руку в кулак.
– Пациент, немедленно спускайтесь вниз! – глуховатым голосом приказал он. И задрал голову. Фон Саботаж уже был на верхушке. Он остановился на мгновенье, устроил правую ногу на крепком суку. И, повиснув на ветке дерева, как орангутанг, спросил с каким–то даже удивлением:
– Вы всерьёз думаете, что я псих?!
Он был страшно доволен собой. И, раскачиваясь на ветке, зацепившись одной ногой, ответил сам себе:
– Как бы ни так! Нет, вы только подумайте, что у нас за врачи! Не способны, понимаешь, гения отличить от психа!!!
Он ещё покачался. Кровь прилила к голове, мешая думать. Фотис сделал попытку вернуться в прежнее положение. Но не смог.
Тогда вдруг сложил руки рупором, и завопил куда–то в сторону жилого квартала:
– Люди! Спасите!
На его вопль никто не откликнулся.
Беда всегда ведёт свой путь издалека. И то, что мы принимаем за злополучность судьбы, на самом деле, является роковым следствием нашей сущности.
17
Газета «Пригводим!», издаваемая секретарём партии Древконосцев, фон Карпом, выходила тиражом в 10.000 экземпляров, из которых продавались всего лишь сотня, а все остальные выкупались вышеназванной партией и шли прямиком на сырьё.
Офис этой чудо–газеты находился на узкой уличке в третьеразрядном квартале Курвиля, на первом этаже здания из серебряного металлопластика. Снаружи здание сверкало и переливалось.
Зато внутри этой сияющей красоты находились кошмарненькие офисы с пыльными окнами, закопчёнными комнатушками и столетней паутиной на потолке.
Эта фабрика мысли занималась весьма сомнительными делишками. Фон Лис, единственный корреспондент этой странной газеты, юноша, имеющий знакомства в самых высоких кругах, день и ночь носился по улицам Курвиля в поисках горячих тем…
А может, вовсе не темы для репортажа искал он. Кто знает?! Впрочем, мы вскоре узнаем все его тщательно скрываемые секреты.
Ну а сам фон Карп зарабатывал на жизнь всё больше жёлтыми статьишками. Причём брал с известных лиц и за то, что печатал, и за то, чего не печатал. Больше как раз – за то, чего не печатал.
Его клиентами были члены палаты депутатов, платящие за молчание исключительно чеками. Никчемные актриски, жаждущие славы, оплачивающие наличными высосанные из пальца скандалы. А так же кокотки, обожающие привлекать к себе внимание. Эти довольствовались любым упоминанием в прессе да и платили чем попало.
Дражайший фон Карп был всеведущ в этом поганеньком мире. Он точно знал, чего не стоило выносить на свет. И знал, как обратить эти свои знания в звонкую монету. Не напрасно, наверное, направо от офиса «Пригводим!», помещались анархический листок «Свечка» а налево – редакция журнальчика «Эхо ночных мотыльков» и анонимное издательство «Курочки Курвиля».
Редакция газетёнки «Пригводим!», отличалась особой неопрятностью. Стены были засалены. С потолка свисали гроздья запылившейся паутины. На полу валялись какие–то запчасти электронной техники. Около редакторского стола стояло покосившееся кресло Времён Великого Переселения. Стены ощерились гвоздями, на некоторых висели плакаты политического характера. На двери в кабинет Вольдемара фон Карпа красовалась надпись: «Занят, не беспокоить!».
За этой дверью скучал главный редактор. Обычно он сидел лицом к мутному окошку и наблюдал за прохожими. Иногда он громким шёпотом диктовал свои наблюдения в криптофон. Тогда с лица его слетало обычное выражение скуки, и на широких скулах разгорался нездоровый румянец. Горбатый нос его морщился смешинками. Острая серебряная бородка подрагивала.
На рабочем столе его всё было посыпано пылью и пеплом. Многочисленные пепельницы были забиты закостеневшими окурками. Пустые коробки из–под папирос валялись повсюду. В глубине комнаты стояли стеллажи со старыми номерами газет, наваленными как попало вперемежку с пачками запасных упаковок чернил.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
