Но, черт, когда тело Эмбер прижималось к моему, это была настоящая пытка. Даже после дрочки, мои яйца не переставали ощущать, что находятся под постоянным давлением. Иногда я ловил себя на мысли, что было бы лучше для наших отношений, если бы я выбрал случайную девушку, чтобы трахнуть ее, чтобы немного снять напряжение. Эмбер никогда не узнает об этом, и я могу продолжать быть терпеливым ради нее. Но как только я думал об этом, то чувствовал себя самым большим мудаком в мире. Я не мог так поступить с Эмбер. В этом случае я был бы ничуть не лучше своего отца. Но с каждым утром мне становилось все труднее скрывать свой стояк от Эмбер. Однажды, я действительно кончил в свои чертовы штаны, а она лежала рядом со мной.

— У тебя такой вид, будто ты пробуешь что-то отвратительное, — сказал Кевин, усаживаясь на стул напротив меня. Иногда мы встречались за чашечкой кофе между парами. Я мог только догадываться, что он скажет на мои мысли об измене Эмбер. — Это все потому, что ты ничего не получаешь? — спросил он, усаживаясь со своим тыквенным латте со специями.

Я не был уверен, как он мог пить эту сладость. Я издал неопределенный звук.

— Перестань вести себя как слабак.

— Говорит парень, который пьет тощее молоко, как девушка с анорексией.

— Это не очень любезно с твоей стороны.

Я закатил глаза.

— Как только я присоединюсь к своему отцу в компании, политкорректность это все, что люди когда-либо получат от меня снаружи. С таким же успехом я мог бы наслаждаться своими бесчисленными днями сквернословия до тех пор, пока они не закончатся, и до того, как я стану подлым корпоративным адвокатом и менеджером.

— Тогда не вступай в компанию и делай, что хочешь.

— С моим отцом это было бы очень хорошо.

— И что?

— Мне нравится моя жизнь. Нравится не беспокоиться о деньгах. Если бы я стал адвокатом по правам человека, мой отец отрекся бы от меня.

— Зак, ты сам говорил мне, что вложил много денег, которые твой дед дал тебе, когда был жив, и что все идет хорошо. На эти деньги можно было бы легко прожить.

А я, наверное, мог бы. Но я всю жизнь жил по правилам своего отца. Деньги никогда не были проблемой из-за этого. И мой отец, вероятно, сделает мою мать еще более несчастной, просто чтобы наказать меня, хотя я не был уверен, что это вообще возможно. Может, он разведется с ней просто назло. Она действительно впадет в отчаяние, если этот придурок ее бросит. Любовь всегда означала неприятности.

— Не хочу об этом говорить.

— Тогда давай поговорим о тебе и Эмбер.

Я тоже не был уверен, что хочу говорить с ним об этом.

— Ты не пробовал поговорить с ней?

— Я едва ли могу сказать ей, что я мудак, который проводит каждую минуту бодрствования, мечтая о том, чтобы раздеть ее догола.

— Может, она тебя удивит.

А может, она с криком убежит. Я не мог так рисковать. Иногда мне казалось, что я вот-вот нарушу свое правило никогда не любить женщину.

***

Эмбер лежала на моей руке, ее крепкий зад прижимался к моей эрекции. Трения было почти достаточно, чтобы взорвать мой груз прямо здесь. Я попытался вытащить свою руку из-под ее головы, но это не сработало. Она издала тихий звук и пошевелила задницей. Я простонал. Мне ничего так не хотелось, как задрать ее ночную футболку, отодвинуть трусики и зарыться в нее всем телом. Она ощущалась такой горячей на моем члене. Я мог только представить, насколько горячее будет чувствоваться ее сердцевина, обернутая вокруг меня.

Я закрыл глаза и уткнулся носом в ее шею, делая глубокий успокаивающий вдох. Ее волосы пахли ванильным шампунем, которым она всегда пользовалась. Я начал расслабляться, когда Эмбер начала просыпаться. То, как я ласкал ее, никак не могло скрыть мою эрекцию, особенно если я не оттолкну ее от себя.

Эмбер

Солнечные лучи щекотали мне лицо. Я моргнула, прогоняя сонливость. Грудь Зака была прижата к моей спине, одна из его длинных ног находилась между моими. Я была заключена в его объятия. Когда я пошевелилась, то заметила настойчивое давление на свою задницу, и мои глаза широко раскрылись. Я ждала, что начнется паника, но она так и не пришла. Вместо этого было лишь любопытство и смущение.

Я попыталась вывернуться, чтобы избавить Зака от унижения, когда он проснется, но когда он застонал, я поняла, что было уже слишком поздно. Я ахнула не в состоянии с собой ничего поделать. Зак напрягся и быстро откатился в сторону, оставив меня замерзшей.

— Блядь, — пробормотал он. Матрас сдвинулся, когда он сел. — Прости, — его голос звучал сердито. — Не хотел, чтобы ты так просыпалась.

Он думал, что напугал меня? Я обернулась и схватила его за руку, чтобы он не встал с кровати. На его лице отразилась боль.

— Не уходи.

— Мне действительно нужно разобраться с этим, — сказал он, указывая на свою нижнюю часть тела.

Жар ударил мне в лицо. Как часто за последние несколько недель он сам обо всем заботился? Он спустил ноги с кровати и встал. Мой взгляд был прикован к выпуклости на его трусах. Меня охватила смесь тревоги и любопытства. Глупо было волноваться. У меня не было причин бояться Зака, тем более того, что было у него в трусах. Зак никогда не причинит мне вреда. Я контролировала свой страх, свои желания, свою жизнь. Это стало моей мантрой. Я должна была вернуть свою жизнь обратно.

— Я скоро вернусь, — пообещал Зак, прежде чем выйти из комнаты.

Я перевернулась на спину и уставилась в потолок. Мы с Заком встречались уже четыре недели. Все, что мы делали, это целовались. После моего короткого мгновения мужества, когда я коснулась живота Зака в ту первую ночь, когда мы смотрели телевизор в его постели, я даже не видела его живот с тех пор. В постели он всегда лежал в футболку. Иногда он гладил меня по щеке или клал руку на бедро, но больше ничего не предпринимал. Он ждал от меня какого-то знака. Хотела  бы я знать, как далеко это было для меня в данный момент.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Зак. Я не могла не покраснеть при мысли о том, что он делал в ванной. Он присел на край кровати и протянул руку, убирая мои волосы со лба.

— Не хочешь встать?

Я покачала головой. Была суббота, так что мы могли остаться в постели. Зак снова нырнул под одеяло, но я тут же села. Зак в замешательстве сдвинул брови. Мой пульс бешено колотился в венах, когда я потянулась за своей пижамой с длинными рукавами и стянула ее через голову. Я все еще была одета в очень тонкий топ с бретельками, и знала, что Зак видел меня такой раньше, когда разбудил меня от моего кошмара несколько недель назад, но это было больше. Я легла на спину, чувствуя на себе пристальный взгляд Зака.

— Можешь снять футболку? — спросила я шепотом.

Зак сразу же сел и стянул футболку через голову. Я коснулась татуировки на его лопатке. Оно было больше моей ладони — замысловатый узор из переплетенных линий.

— Это племенная татуировка, — сказал Зак, прежде чем я успела спросить. — Это был какой-то спонтанный поступок. Мне очень понравился эскиз.

— Очень красиво, — я провела пальцем по краям. — Возможно, когда-нибудь я тоже набью татуировку.

Зак лег рядом со мной, и на его лице появилось странное выражение.

— Серьезно?

— Да. Однажды я увидела одну, которая мне очень понравилась. Это была цитата: «Иногда тебе необходимо упасть, прежде чем взлететь» и птицы запорхали прочь от этих слов.

Зак взял меня за щеку и поцеловал.

— Куда? — прошептал он мне в губы.

Собравшись с духом, я задрала топ до самой грудной клетки и жестом показала на свой бок.

— Птицы должны летать над моим шрамом.

Я не могла встретиться взглядом с Заком. Шрам под ребрами на верхней левой стороне живота был уродливым. Он был почти такой же длины, как моя рука. С годами он побледнел, но не заметить было невозможно. Я знала, что Зак смотрит на него. Да и как он не мог?

Он протянул руку и положил ее на мой шрам.

— Это нормально?