Отец, вставший на защиту семьи умер с острой киркой в руках, которой пытался отмахнуться от чёрных, как ночь, существ, походивших то ли на ящериц, то ли на насекомых. У каждой турианской семьи было оружие, но держать,согласно правил колонизаторской миссии,нужно было в специальном сейфе. К нему-то и рванулась мама. Ей почти удалось открыть крышку, когда одна из чёрных тварей настигла её и пробила затылок вылетевшей изо рта внутренней челюстью. Кровь и мозг брызнули наружу, заливая пол…

…крови вообще было так много, что это казалось Сайраксу просто невозможным. Чудовищу продолжали терзать уже мёртвую плоть, расплёскивая алую влагу по полу и стенам. Капала она и с потолка. А напитавшись внутренностями его родителей Чужие принялись осматриваться в поисках пищи. Их продолговатые, напоминающие изогнутый цилиндр головы раскачивались из стороны в сторону, а внутренние челюсти подрагивали, готовые хватить и рвать. Они непременно нашли бы спрятавшегося в шкафу мальчика, если не резкий запах химических веществ, исходивший из био-туалета. Чужие просто не смогли учуять добычу и убрались прочь…

…он остался в живых. Единственный из всей колонии. Выживший. Его считали маленьким героем. Ставили в пример другим детям, показывая, на кого нужно ровняться. Но сам Сайракс так не считал. В его поступке не было ничего героического. Он просто… сбежал с поля боя. Дезертировал. Предал свою семью и друзей. Спасённый командой зачистки Сайракс считал себя не героем, а предателем, и ни штатный психолог, работавший с ним после инцидента, ни воспитателя интерната в котором он оказался, не смогли переубедить его. И только сержанту военного училища, к которому был приписан «выживший» сумел выбить эту дурь из его головы.

Увидев в строю кадета с «пустым» лицом он поинтересовался, почему тот свёл клановые маркировок и, получив в ответ нейтральное «моего дома больше нет», решил разобраться в этом. Бывалый солдат, он многое знал о чувстве вины и «комплексе выжившего», а потому без труда смог не только понять, что именно двигало Сайраксом, но и донести до него одну простую истину. Выжить в заведомом проигрышном бою, чтобы сражаться вновь это не трусость, а здравый смысл. С тех пор Аскерис руководствовался этим принципом, решив, что раз ему удалось выжить ценой жизни родителей, он обязан посвятить себя борьбе с убившим их злом.

Истребитель Чужих. Вот, кем он стремился стать. И стал. Не смотря ни на что. Цель придала жизни Сайракса смысл и успокоила совесть.Благодаря ей он смог спокойно засыпать по ночам и не просыпаться, видя в кошмарах смерти самых близких ему турианцев.

И всё шло хорошо… до тех пор, пока на борт его корабля не ступила Нэрэя. Обладавший обострённым чутьём опытного охотника он с первых мгновений знакомства понял, что эта дамочка принесёт беду, но не мог отказать. Её статус был неизмеримо выше его собственного. Командующий туринского фрегата был обязан повиноваться представителю Совета Цитадели. Так гласил Устав.

И он повиновался. Повиновался, зная что, возможно, движется навстречу гибели. Как и всякий солдат «Непобедимого» Сайракс был готов умереть в битве с Чужими, однако он и подумать не мог, что ему вновь придётся смотреть как на его глазах умирают другие. Сражаясь он всегда был на передовой. Вёл солдат за собой,а не посылал на битву, малодушно отсиживаясь за их спинами.

Но теперь всё повторилось – он смотрел как другие умирали. С той лишь разницей, что на этот раз их разделяли на пластиковые двери туалетного шкафчика, а экран монитора. Однако большой разницы Сайракс не чувствовал. Ведь он был точно так же беспомощен, как и раньше. Это ощущение буквально сводило его с ума, и турианец едва сдерживался, чтобы не ударить кулаком по приборной панели. Командующий должен был держать себя в руках. И служить примером для растерянных и испуганных подчинённых.

Многие из которых, надо сказать, не знали что делать. Ни с чем подобным они ещё не сталкивались. Нет, Чужие и раньше проникали на борт посадочных челноков и даже пробирались на борт «Непобедимого», но всё это были обычные Чужие. Да, некоторые из этих особей были крупнее и агрессивнее обычных, но со всеми ними удавалось разобраться за короткое время. Иногда экипаж нёс потери, но это было ожидаемо. На войне как на войне. И некоторым приходится жертвовать собой, чтобы выжили остальные.

Сейчас же происходило нечто из ряда вон выходящее. С вычищенной планеты поднимался не убиваемый зверь, против которого оказался бессилен даже элитный отряд Сайракса. Пускать его на борт «Непобедимого» было нельзя, но и сбить челнок турианцы не могли, поскольку на его борту ещё остались их товарищи. Двое пилотов, забаррикадировавшихся в кабине. Патовая ситуация.

Загнав эмоции в дальний угол сознания, Сайракс сосредоточил всё внимание на экране. Рождённый Нэрэей чужой как раз добрался до кабины пилотов и теперь пытался пробиться сквозь армированную дверь. Всматриваясь в изображение турианец смог понять, что тварь превышала его ростом минимум на две головы, а насыщенный голубой цвет её пластин, сменялся фиолетовым по краю. Хитиновый покров блестел из-за остывающей на нём после столь не естественного «рождения» крови и других субстанций.

Чудовищу удалось серьёзно деформировать дверь кабины, но пробиться внутрь оно так и не смогло. Осознав это, оно прикончило лётчиков с помощью техники, едва поддававшейся описанию. Замерло на мгновение, перестав колотить когтистыми лапами по двери, вытянулось, развернув длинный, сегментированный хвост и засияло, окутав себя мрачно-фиолетовым «огнём» биотики. Бездымное, не дающее жара пламя, являвшееся, по сути, сгустившейся био-электрической энергией, становилось всё больше, постепенно заполняя внутренне пространство отсека. В какой-то момент оно прошло сквозь переборку и коснулось сжавшихся пилотов.

В тот же миг их глаза стали чёрными, а оба они закричали. Долго, надрывно, выпуская из лёгких весь запас воздух. Динамики искажали голоса умирающих турианцев, а потому Сайракс даже не смог понять, кричат ли они от боли или же от удовольствия?

— Это же… демон ночных ветров! – выдохнул один из аналитиков, тоже наблюдавший за этой сценой, и добавил. – Ардат-якши.

— Быть не может, – не удержался Командующий. Мало того, что рождённая похотливой азари тварь мастерски владела биотикой, так ей ещё и передалось редкое генетическое заболевание, делавшее Объятья Вечности смертельными для её партнёра. Будучи закоренелым азариненавистником Сайракс, знал об ардат-якши, но не думал, что когда-либо встретится с одной из них. Ситуация приобретала всё более скверный оборот. Чужой теперь мог использовать эту способность, как оружие, убивая на расстоянии!

— Нет! Не ардат-якши! Хуже! – воскликнул другой аналитик, выведя на экран изображение снятое, под другим углом обзора.

На нём было видно, что турианцы, заключённые тварью в Объятья Вечности были ещё живы. Их рты были распахнуты в безмолвном крике, а чёрные глаза выражали абсолютную безнадёжность страшного положения дел, творившихся на борту челнока. Их тела изгибались и корчились в муках, пока грудные клетки не взорвались изнутри, выпустив наружу до омерзения гадких существ.

Сайракс замер на своём месте, потрясённо глядя на погибших сослуживцев. Они выглядели так, словно приклеились к сиденьям. Головы были откинуты назад, а вместо грудей зияла кровавая масса, перемешанная с порванной тканью скафандра. Сквозь клочья плоти и защитных материалов наружу рвались существа, чьи изогнутые головы тускло мерцали в искусственном освещении.

— Невозможно! – Сайракс отказывался верить тому, что видели его глаза. С помощью Объятий Вечности азари умели считывать генетическую информацию партнёра и передавать её своему потомству, что уже само по себе раздвигало границы привычной биологии. Но то, что сделал Чужой, вообще выходило из ряда вон. Ему, каким-то образом, удалось передать свою генетическую информацию жертвами, заставив их клетки мутировать, воссоздавая собственную копию с поправкой на особенности турианского организма!