Все составляющие пиратской эскадры стояли вблизи от друга — «Страж» с «Ведьмой», по старой традиции, и вовсе швартовались.

— Завтра в обед нас, возможно, уже не будет, — заметила Склепова. — По крайней мере кого-то из команды точно. И вообще, все наутро будет по-другому, в этом я уверена.

— И?

— И… Пока стыковка, я к Глому, вернусь под утро. Ритка с Улиткой в курсе, где меня искать, так что…

Анна выглядела непривычно серьезной.

— А ты разве не навестишь корабль союзника напоследок? — в разномастных глазах отразилась насмешка. — Приготовления сделаны, осталось лишь скоротать ожидание.

В битве пугает не сама битва, не кровь и опасность, не боль — нет, пугает именно ожидание, ей предшествующее.

Бестия покосилась на Бейбарсова, который стоял на капитанском мостике и что-то скупо объяснял пиратским вожакам.

— Я… Нет, пожалуй. У нашего адмирала есть дела поважнее меня.

В последние дни Бейбарсов, казалось, прекратил ее замечать. Он на нее даже не смотрел лишний раз, не то что поговорить — и пусть подобного Таня когда-то и добивалась, теперь сие стало… болезненным. Бойтесь своих желаний, бойтесь получать, что хотели! Гроттер получила, и теперь не знала, куда деваться от этой радости. Понять бы еще, что послужило катализатором Бейбарсовской обиды, вот чисто из интереса.

...Некромаг пришел ближе к полуночи, когда она собиралась переодеваться к завтрашнему дню: с утра ей явно будет не до этого, проще сразу лечь в одежде. Затворил дверь, остановился у крохотного окна… Прищурился и дернул подбородком. Пока Глеб созерцал обнаженное тело, на лице его не дрогнул ни один мускул; его вообще не представлялось возможным прочитать.

Потупив глаза, девушка отложила рубаху обратно на кресло. Необъяснимое чувство вины противно грызло где-то за ребрами.

— Глеб… — куснув губу, выдавила Бестия.

Он пересек каюту в три размеренных шага, толкнул любовницу на стол и рванул завязки на брюках. Даже раздеться не потрудился, — и Рыжая предпочла списать это на страсть и волнение.

Только страсти в их акте не было ни капли. Бейбарсов… брал ее, всего лишь брал. Это не любовь, даже не секс — только грубый, деловитый сброс напряжения, а еще стремление если не причинить боль, то выплеснуть ярость и поставить в себе какую-то точку.

Гроттер попыталась отстраниться, но ее еще сильнее вжали в столешницу, и заскулила, когда он намотал рыжие волосы на руку и потянул назад.

Он отстранился сразу, как только кончил. Таня развернулась; неудовлетворенная, растерянная, она смотрела на него снизу вверх —

Бейбарсов осторожно отцепил ее пальцы от собственной рубашки, и, вздохнув, поцеловал их, прежде чем отпустить.

— Несмотря на отказ, оставьте себе, — произнес он, опуская на стол рядом с нею крошечный блестящий предмет. — Это делали Вам.

Отказ?

Некромаг вышел, а Таня, с удивлением подняв с деревянной поверхности кольцо, только расхохоталась. «Условия» контракта, про которые намекала Улита и которые Бестия в силу собственной глупости и упрямства даже не прочитала.

Она смеялась — долго, очень долго, пока в горле не запершило и из глаз не потекли слезы. Смех перешел в глухой стон; медленно выдохнув, Таня направилась к стопке с одеждой.

Следовало поспать перед схваткой, хотя бы немного. Пряный вкус травяного зелья, предотвращающего беременность, остался на языке вместе с легким оттенком соли, только в этот раз не морской…

Я не помню, когда в последний раз видел Бейбарсова таким сосредоточенным. Как и всегда, тот выглядел уверенно и расслабленно, но ненависть... Его тихая сдержанная ненависть лилась через край и придавала сил и нам.

Мы ждали испанцев в том проклятом заливе — заливе, в котором впоследствии осталось слишком много наших братьев, собранные и готовые. Адмирал заставил нас выучить все варианты боевых действий на случай непредвиденных обстоятельств; у каждого корабля была своя роль — нет, для каждого из нас нашлась своя роль…

Мы поверили в него в тот день, мы всегда верили в Некромага за самого Некромага.

— За что вы сражаетесь? — мрачно вопросил команду Бейбарсов. — Не за золото Бартоломью или Тортугу. Сегодня вы сражаетесь за себя и тот образ жизни, что вам дорог. Тот, что вы, быть может, хотели бы оставить… Вы сражаетесь за честь против тех, кто вас предал и тех, кто убивал ваших родных. Нам пора все закончить, господа. Поднять паруса.

Черные полотнища взвились над кораблем: если по старой традиции традиции остальные суда всего лишь украшались флагом с «Роджером», Некромаг, из его скрытой любви к пафосу, вместо черного флага предпочел черные паруса. Мы были самим символом пиратства! А уж сколько психовал Матвей, всякий раз вынужденный перекрашивать парусину! Впоследствии, когда старые друзья собирались на посиделки, он не раз со смехом проклинал нашу общую любовь к показухе…

— Расчеты по правому борту, — скомандовал Бейбарсов, когда «Кводнон» приблизился на достаточное расстояние.

Следом, чуть в отдалении, шла одна из жемчужин испанской короны.

Три корабля из Бейбарсовской эскадры стояли стеной, поджидая испанскую флотилию, и были готовы открыть дальнобойный огонь. «Страж» выполнял роль наживки и брал на себя основное внимание; прочие корабли, стоявшие по правому и левому флангу, с обеих сторон приближались к испанскому «клину». Среди таковых кораблей находилась и «Ведьма»…

Пушки, которыми оснастили «Страж», предоставил сам Поклеп — разумеется, все было «строго между ним и Бейбарсовым». Отличные пушки повышенной мощности численностью шесть штук, плюсом к обычным сорока.

— Лево руля!

Соловей быстро разворачивал корабль.

Отлично памятуя, где и что они затопили, он старательно выдерживал расстояние, дабы не натолкнуться на свою же ловушку. Нет, в нее стоило заманить «Кводнона»…

— Пли!

Арей умудрился снести мачты еще и плывущему на подмогу «Кводнону» испанскому галеону, а следующий залп пушек угодил туда, где, по его расчетам, находился пороховой склад…

Следует отдать должное и Спуриусу, и испанцам: от его выстрелов нам пришлось несладко, только мы следовали плану Некромага, предусмотревшего любой вариант действий.

— Поднять паруса, — раздалась команда Улиты.

Ведьма стояла на капитанском мостике и следила за ходом сражений. Пока Бейбарсов будет развлекаться, а они громить «Сан Фелиппе», следовало захватить небольшой испанский бриг, взятый, видимо, для «поддержки штанов».

— Гроттер! Твой выход.

Таня и братья-боцманы переглянулись.

— Маракаратма, Адольфий, — скомандовал Аспурк.

— Маловато нас, — заметила девушка.

— Нас и так слишком мало.

Тоже верно.

Пятеро авантюристов, нырнув в воду, устремились к кораблику. Затея была самоубийственной, только удача сопутствует безумцам.

Испанцы их не ждали, и появление девицы в мужской одежде, злой, дико мокрой и при сабле, ввело их в определенное недоумение. И, если палить в женщину для кого-то поначалу и показалось кощунством, когда рядом с нею возникли четверо кровожадного вида спутника, отношение их несколько поменялось.

Таня взмахнула саблей и шпагой одновременно и ринулась на врага.

Ловус, пересказавший впоследствии Бейбарсовскому летописцу подробности захвата суденышка, сказал, что Танька — та Танька, что привлекла внимание капитана «Стража», проявилась именно в тот день. Бесстрашная, жесткая, сильная, и безумно красивая в азарте битвы. Как они выжили, так и осталось загадкой; пусть людей на бриге было не более пятнадцати, и каждый пират стоил минимум трех испанцев…

Когда и с какой стати на палубе появился Эссиорх, девушка упустила, но его помощь оказалась крайне своевременной.

— Левый борт, пли! — крикнула Таня, и старпом с боцманами, продолжая рукопашный бой, открыли огонь по одному из фрегатов.

— Расчеты отменить, к отступлению, — услышала девушка трусливую команду на испанском.

Все смешалось и на какое-то время воцарился хаос. Казалось, Таня даже прекратила понимать, что происходит…