— Ты что-то хотел? — холодно отозвалась девушка вместо приветствия, едва Иван приблизился к ней.

— Таня… — ветеринар мялся, — ты пропала так внезапно, что…

— Что ты вынужден был искать утешения в объятиях моей подружки, — насмешливо произнесла девушка, — лишь бы склеить разбитое утратой сердце. Все в порядке, Ванька. Никаких претензий.

Да, вообще никаких.

— Ты якшаешься с пиратами? — неодобрительно спросил парень после долгого тяжелого молчания.

— Я любовница их главаря, — прозвучал ее прямой и бесстыдный ответ, — ты его видел.

Рыжеволосой очень сильно хотелось задеть бывшего — казалось, яд из ран ее задетого самолюбия просто лился, не остановишь…

— Ты пропала вскоре после… — и Валялкин умолк, а Таня громко фыркнула.

— О, сообразил, наконец? Да, женишок. Меня выкрали и преподнесли в «подарок» тому господину, а все потому, что я имела неосторожность попасться ему на глаза. Но я не в обиде. Сейчас даже все устраивает — более чем.

— Но…

— Что «но»?! Не успела я исчезнуть, как ты спутался с первой попавшейся блондинистой выдрой! — рявкнула Таня.

— Но Фудзий сказал, ты собиралась в Порт-Роял для заключения возможного брака. И я решил не мешаться… Дурневы вернулись только месяц назад, они слыхом об этом браке не слышали, тогда мы и начали поиски!

— Брак в Порт-Рояле?! — взвилась рыжая. — Наложничество на Тортуге! Именно Фудзий согласовал меня как часть «выкупа»! Неужели ты думал, я не сообщила б тебе об изменении жизненных планов? Мы были обручены. Нет, Ваня, ты, похоже, с радостью уцепился за эту жалкую ложь…

— Я вызову этого головореза на дуэль, — только и ответил Иван, — по всем законам чести. Ты человек, и никто не имеет право распоряжаться твоей свободой. Особенно таким образом.

Таня расхохоталась.

— Ты не видел, что он делает в бою. Извини, Ванька, ты не простоишь против него и двух минут, да и то будет со стороны Глеба милостью… Повторяю: меня все устраивает. Быть любовницей такого мужчины достаточно приятно, ты не думал?

Васильковые глаза смотрели с недоумением и осуждением, а Таню все несло и несло. Бейбарсов все равно ее не отпустит — да и как получится вернуться, с такой-то славой… Еще одна дорожка к прежней мирной жизни отрезана, теперь если получится когда-нибудь смыться, то уж точно не в родные пенаты.

— Со мной обращаются очень бережно и деликатно, — сообщила девушка, — чуть ли на руках не носят. Глеб не скупится на мои книги и тряпки, да и в постели весьма нежен. Хорош во всем. Как ни странно, он джентльмен — пусть и вор и пират.

— Но закон…

— А что закон? Глеб — корсар, и соблюдает все стороны договора с губернатором Тортуги. По сути, он французский подданный, а что до его отношений с испанским и английским правительством, то… Так вышло.

— Ты закончила расхваливать своего головореза? — холодно спросил Валялкин.

В зеленых очах вновь полыхнула ярость.

— Я и не начинала. Понимаешь, женишок, он, по крайней мере, не врет и не врал о чувствах! Вожделение, вожделение, снова вожделение и стремление разнообразить досуг. А вот кто клялся мне в любви так, что уши медом текли?!

— Таня…

— Гроттер, шпагу одолжить? — глумливо крикнул Горьянов. — Опять свою не взяла.

Девушка стояла достаточно далеко, чтобы ее претензии можно было расслышать, зато жестикулировала очень бурно… Она сделала отрицательный жест, и продолжила высказывать недовольство Валялкину — а закончив, покачивая бедрами, вернулась к Бейбарсову; тот только что оправил большую часть «свиты» по поручениям.

— Что за спектакль Вы устроили, любимая? — лениво поинтересовался Некромаг.

Любимая… Давай, еще ты посмейся.

— Какая разница? — процедила пиратская наложница.

— Собственно, и никакой, но я по-прежнему укрепляюсь во мнении, что Вы ревнивая стерва. Нет, не знаю, что Вы ему наговорили, только… — Глеб ухмыльнулся, — а знаете, Вам было бы с ним скучно.

Зато с тобой весело, не соскучишься.

— Не лезьте не в свое дело, — раздраженно бросила девушка, на ходу останавливая Колю и протягивая ему платок.

Паренек снова умудрился где-то «изгваздаться». Но в одиннадцать лет это проще простого, не так ли?..

— Мэмэ, — спародировал детский акцент кто-то из команды.

С некоторых пор Таня и вправду стала «мамозаменителем» для всех трех юнг. А если учесть, что в свободное время она преподавала им литературу, историю, этикет и читала мальчикам классические романы, которые находились на судне, — неудивительно, что вскоре все трое начали ходить за ней гуськом. Служить на пиратском корабле было интересно, но они, все же, оставались детьми. К тому же, устав от постоянной пыли, она сама стала убираться как в капитанской каюте, так и в кают-компании, сняв эту обязанность с «пороховых обезьянок».

Офицеры смотрели на возню с юнгами с интересом, Глеб руководствовался принципом «чем бы не тешились, лишь бы проблем поменьше», а еще на «вечерние чтения» регулярно заглядывала треть команды — и ничего не мешало Шилову полировать любимое оружие в тишине и покое… Так что, девушка почти не врала, доказывая Ваньке, что жизнь на пиратском корабле не так уж плоха. В конце концов, она была собственностью Некромага, с рангом «принцессы», и относились к ней с уважением. А как иначе, если ты этакая «морская супруга», избранница живой легенды?

Картину портил только сам Некромаг, требовавший от нее любви. А это, по сути, было не так уж и много, если учесть, как могла сложиться ее жизнь, окажись на его месте другой корсар.

— Глеб, я хочу обратиться к Вам с просьбой, — на что-то решаясь, внезапно произнесла Таня.

— Буду счастлив Вас порадовать, — усмехнулся Некромаг.

Девушка редко просила, предпочитая держать дистанцию.

— Я хочу скрипку.

— Вот как! А уши моей команды не пострадают?

— Я не так уж плохо играю. Дома у меня был контрабас, своего рода семейная реликвия. Надеюсь, мои родственнички не выкинули его как бесполезный хлам.

— Хотите скрипку, будет Вам скрипка, желание прекрасной дамы закон. В конце концов, Бартоломью, говорят, и вовсе держал на судне живой оркестр — так сильно он любил музыку.

— А когда его схватили, музыкантов утопили вместе с ним? — заинтересовалась рыжая.

— Его так и не схватили, тело обернули в парус и сбросили в море. А уже что стало с его людьми, история умалчивает.

Таня порывалась спросить, не боится ли тот повторить его судьбу, но вопрос сей был лишен смысла и даже наивен. Медик и головорез, он привык видеть смерть вокруг себя, привык играть с ней, бороться и даже презирать.

— Знаете, мне дико интересно, во что превратится моя команда через полгода, — произнес Некромаг.

— Простите?

— Шилов сообщил, что сегодня пятнадцать человек почти полностью опустошили книжную лавку, скупив Тацита, Гомера, мифы и, кхм, детские сказки с учебными пособиями… Все, что представляло какой-либо интерес. Что ж, не могу жаловаться — это намного лучше пьянства.

Гроттер отметила, что глаза капитана смеялись.

— Завтра будете учиться у меня смешивать целебные мази и настойки.

— Это еще зачем?

— Вам все равно нечем заняться, а этого добра никогда не помешает. По традиции, весь месяц после очередного захода в порт почти вся команда лечит последствия посещения борделей, — прямо ответил мужчина…

Они так прогуливались по променаду. Тане Бейбарсов успел презентовать букет, купленный у ближайшего торговца, и теперь вел познавательную лекцию про целебные свойства каждого цветка.

…День постепенно близился к своему завершению. Обойдя половину города — к Бейбарсову постоянно подлетал кто-то из пиратской братии и отчитывался, они вновь вернулись на променад.

Таня откинула голову на плечо мужчины, любуясь закатной линией на морской глади. Почти как настоящая влюбленная пара, вот только он пират, а она — его собственность, пусть и выглядит все достаточно неоднозначно.

— Вы весь день со мной, — заметила Гроттер.