Итак, тогда в Крыму это был такой долгий и красивый урок женской психологии. Там были и игры в страсти, и флирт, и любопытство: потом фотограф-эротоман затащил нас в горы, и они все перепугались… Кой-чего добавить – и хороший триллер выйдет. Ну да ладно, когда это было… А вот про любовь в горах ты не угадала. Секса у нас не было. Может, поэтому и было трудно? Ха-ха! Спокойно, Василиса!

Дело в том, что они, то есть девочки мои, как раз находились на стадии перехода из богемной жизни художников в аскезу иконописцев. Я с ними познакомился в иконописной школе. Это я потом расскажу. Я, как ты помнишь, геолог. Ну вот и логическая задача для тебя: что может делать геолог в иконописной школе? Долго… сдаешься? Ах, «сенкс» за комплимент, точнее, за твой хитрый маневр – да, я умнее! Так я тебе и поверил! Ну все, все, «шицы», как говорил Жора Чиртовой. Кто такой? Да сейчас уже, наверное, покойник. Или хозяин тропического рая. У него только одна мечта была. И за этот островной рай он был готов отправить в загробный рай кого угодно. Ну да ладно. Бывают чудеса – и черти каются. Но о Жоре в другой раз. В общем, был такой период православия в моей жизни, когда занимался я минеральными красками, которые имеют хождение только среди иконописцев. Вот. Все просто. Распорядок дня у наших сексапильных «полукровок» был такой: с утра – молитва и чтение псалмов, а после обеда – перед моим носом их голые спелые попки-титьки. Да, бывает такое, бывает на перепутье, как говорится. Помню, я из моря почти не вылезал – охлаждал там свой пыл казановы. Ну, какой-никакой, а есть. Что значит – пожарники приехали? А, ты – пожарник! Ну… хорошо, хорошо. Только влаги у тебя хватит? Ага… Уже вижу. Ладно. Продолжим эротически философствовать. Так, я сейчас вспомнил. Там было три девушки. Ну, прости… одна осталась радость – старость! Ведь, кроме баб, еще и природа же есть! Ты бы еще лет через десять явилась, то был бы этих баб вообще батальон. Значит, как сейчас помню, было две сестры и одна их подружка. С одной из сестер я вроде бы как пытался строить отношения. Оказалось, слава богу, не построил. Но самое главное то, что другая из сестер – самая красивая и уже замужняя неожиданно – начала со мной заигрывать. Конечно, самая красивая! А ты сомневаешься? Ты будешь слушать или… Хорошо. У этой красавицы не было одной ноги. Тебе не жаль ее? Ты что, плачешь? Я пошутил, ду… Ладно. Хватит. Ты же все понимаешь. Все, не перебивай, а то запутаюсь сам и тебя все-таки обману. Невольно, конечно.

В общем, представь, как у меня голова кругом шла, когда она, эта красавица с двумя обнаженными… да, с двумя голыми ногами, подходит ко мне вплотную на пляже и что-то спрашивает, а я пытаюсь не замечать ее высокую, торчащую… прическу и что-то еще могу говорить. Но потом как-то освоился и даже привык, что ли, к роли пастуха. Нет, не евнуха! У меня были серьезные планы. Я вообще-то порядочный. Но могу притворяться маньяком, если нужно. Так вот, когда на дискотеке эта нимфа… Нет, не моя, а замужняя нимфа. Да. Так вот, когда полупьяная красотка танцевала, не замечая, что ее идеальная форма обнажилась, и все ломают шеи, заглядываясь на стриптиз, то танцы не забыты, но превратились в кольцо топчущихся зрителей вокруг нас с ней. А мне, как будто ее телохранителю, по инструкции положено натягивать на непослушные, выпрыгивающие груди край легкой маечки, а потом тащить домой, не обращая внимания на протесты и призывы вакханки к продолжению отрыва. Эта замужняя сестра была легкой, фривольной, если не сказать распущенной, женщиной. В другой бы ситуации, могу ручаться, место телохранителя быстро бы освободилось, так как я занял бы место… Гм, да, правильно, Liss, мое любимое место в конце салона автобуса. Серьезно! В какой такой другой ситуации? А… Ну это, если бы не было ее сестры – истовой православной христианки. Она и была моей недавней пассией – так получилось. Это простое стечение обстоятельств. Но тем не менее я не мог сойти с дистанции в начале забега. Вообще, дело не в этом. Однако сдержанность моей подружки, ее серьезность и скрытность любой ваш американский психоаналитик объяснил бы отсутствием такой совершенной груди, как у сестры. Я не особо в это верю, но это ваше главное оружие. После глаз, конечно. Наверное, только на дыбе она бы признала это. Чего хотят женщины, не знаю, но то, что все женщины хотят иметь заметную грудь – это факт. Ну, хорошо. Встречаются оригиналки-лицемерки.

А фотограф оказался их старым знакомым. По его рассказам, сам он живет в Москве, работает в каком-то модном журнале, Малореченское – его родина, и Крым он знает с пеленок. Этот сладкоежка пал жертвой очаровательной груди и предложил ее хозяйке услуги гида в горах. Только одну букву изменил в своем амплуа этот «гад». Остальные, и я в том числе, пошли паровозом, как говорят преферансисты, так как сестры были неразлучны априори. Выступили спозаранку и доехали на автобусе до Лучистого. Далее ножками, но мне-то эти горы, как… да, ты поняла. Ну, если я с двадцатикилограммовым рюкзаком в те молодые годы быстрее лифта на девятый этаж поднимался. Да и груза, кроме воды, мы с собой не брали – у девчат диета, а упитанный фотограф при виде их загорелых ягодок забыл про голод. По мере продвижения в горы мне все явственнее становилось, что все мы, кроме замужней сестры, всего лишь лишняя массовка. Московский папарацци целился объективом в основном в нашу подружку, и я перехватывал его плотоядный взгляд. Честно говоря, мне было жаль его! Девушки не догадывались ни о чем и гуляли себе, как дети невинные. Все было похоже на банальную рекламу здорового образа жизни, пока похотливый фоторепортер неожиданно не исчез с нашей прекрасногрудой подругой за скалами. Девушки всполошились, и я, как самый бесстрашный и рыцареподобный, отправился на поиски пропавшей парочки. Найти их не составило труда по клочкам пены на траве, которая, наверное, так и капала с языка и штанов этого ценителя красоты. На поляне царила рабочая атмосфера: фотоаппарат раскалился, как и его хозяин, от щелчков, а абсолютно голая модель извивалась в попытках изобрести новый ракурс для осмотра своих неземных прелестей. Я ушел незамеченным и слегка обманутым. Подруги, не приглашенные на горно-эротическую фотосессию, мне не поверили. Вскоре довольный мастер экспозиции и выдержки со своей работницей вернулись, весело и показушно громко споря о лавандах-крокусах, давая нам понять без объяснений, что их исчезновение – только лишь неуправляемая тяга к цветочкам яйлы. Все сделали вид, что ничего не случилось, а водопад Джур-Джур и дорога от Генеральского к Малореченскому, казалось, смыли чистой водой негатив с недавних снимков хитрого мастера. И все хорошо бы, но то, что понятно без слов женщинам, не понятно нам.

Когда я через несколько дней наедине с «религиозной» сестрой вскользь упомянул об этой истории, то позиции у нас оказалась по разные стороны границы познания. Моя начинающая «святоша» напрочь отметала возможность того, что я видел своими глазами. Скорее всего, это был оригинальный и такой прямолинейный способ защиты чести рода и веры. После моих недолгих попыток логически и аналитически ее убедить и признать факт полного обнажения сестры перед фотокамерой репортера, ради бога, хотя бы для сохранения остатков моего рассудка, я вдруг понял, чего она хочет. Она и большинство женщин. Вам не нужна правда. Вам нужно удобство. Чтобы все вокруг было удобно и не выпирало противоречиями.

Когда Август закончил, Liss еще немного помолчала, потом улыбнулась и почти выкрикнула куда-то вперед себя:

– А джип нам нужен побольше, чтобы все наше огромное счастье в него влезло… Да? – акселератор взвизгнул, и в этом писке удовольствия Liss едва ли услышала умозаключение Августа:

– Платон, который древний грек, говорил: пока у человечества будет стыд, у него будет и будущее…

Южное побережье Крыма. Лето 2005 года