– Это не так. Я не трогаю безоружных. И обычно не обижаю женщин, – ушёл от темы Кеннеди. – Все те крали, что разделяли со мной ложе, сами того просили. Я не беру красоток силой, поверьте моим словам, миледи. Но одинок я потому, что мой нрав не стерпела ещё ни одна.

В ответ принцесса усмехнулась:

– Вероятно, Вы считаете себя неотразимым?

– Об этом судить не мне.

Девушка остановила лошадь и пристально посмотрела в чёрные глаза атамана:

– Вы желали говорить со мной от своего имени, так?

– Желал, но не думаю, что Вам этого хочется, – обернулся Чёрный Джон. – Не думаю, что Вам интересны стенания и душевные муки того, чьё лицо Вы даже не видели.

– Тогда снимите маску и назовите Ваше истинное имя.

Помедлив секунду, Кеннеди поднял руки, развязал узел банданы, переходящей в полумаску, и открыл лицо. Склонившись в полупоклоне, он произнёс:

– Достопочтенный Джон Кеннеди, сын виконта Грендбера, к Вашим услугам, принцесса.

На лице Ирены отразились странные эмоции. Мужчина увидел, как её глаза расширились и из надменных превратились в не просто удивлённые, а озадаченные.

– Моё имя Вам о чём-то говорит?

– О многом… Вы из тех самых Оствейских?..

– Да, я представитель младшей ветви клана Кеннеди. И единственный наследник своего отца.

Взрыв сердца не дал ей более ничего сказать. Девушка тронула бока лошади каблучками, заставив её пойти рысью. Она слышала, что атаман повёл жеребца следом.

Приблизившись к замку, Ирена спешилась без помощи мужчины и, не произнеся ни слова, быстро прошагала до комнат, отведённых ей. Кеннеди, удивлённый такой перемене, двигался на почтительном расстоянии, но не отставал. Маску он не надел, и все разбойники, встречавшие атамана и пленницу, предпочитали уйти с дороги – такими неоднозначными были выражения их лиц.

Глаза Ирены метали молнии. Она это знала и потому пыталась спрятать взор под ресницами. История принцессы Екатерины, которая когда-то любила сына графа Оствейского, всплыла в памяти сама собой. Меньше всего хотелось девушке встречаться взглядом с потомком того графа. Или «тот» граф не имел детей? Она не помнила…

Блондинка остановилась посреди комнаты, коснулась тонким пальчиком резной спинки стула: «Кажется, нет… Не помню, надо спросить его…»

Шаги за спиной заставили обернуться. Он был рядом. ОН! Кеннеди!

– Что Вас заставило сбежать с прогулки так рано?

– Ваша родословная, – гулко отозвалась принцесса и отвернулась. – Скажите, у Самюэля Кеннеди, старшего сына графа Оствейского, что жил в начале прошлого века, были дети?

– Нет, – ответил атаман.

Ирена обернулась и заметила, что Чёрный Джон поёжился от её взгляда.

– Вы действительно та, чьим именем назвались, – прошептал мужчина. – Или Вы всё-таки Райт.

– Я не знаю, кто такие Райты! – неаккуратно повысив тон, воскликнула Ирена и тут же, закрыв лицо руками, села на кровать. – Оставьте меня, сэр. Я хочу побыть одна.

Он покорно ушёл прочь, стуча каблуками по каменному полу.

«Оствейские и Джинджефферы… Как давно это было, но почему я встретила тебя сейчас, почему?.. Почему ты смотришь на меня так, словно я должна тебе что-то?.. Господи, я просила Тебя избавить меня от трона, но зачем ты прислал мне Кеннеди?!»

Прошло ещё два дня, которые Ирена провела в полном одиночестве, а в Лондоне уже объявили о смерти Элиссы Английской. Прискакавший из столицы Джим Токкинс передал вести атаману. Кеннеди обратил взор на лестницу, ведущую в покои принцессы.

– Что делать будем? Это действительно она.

– Не знаю, Джим. Надо подумать… Надо крепко подумать… – Чёрный Джон стал расхаживать по каменному полу залы.

– Послушай, у нас два варианта: или отпустить её на все четыре стороны и валить из замка, пока она не натравила на нас йоменов, или привести во дворец под честное слово, что нас не тронут. Король отсыплет за живую дочку такое вознаграждение…

– Нет, – рявкнул Кеннеди, остановившись. – Вместо «спасибо» он скорее отправит всех на бойню!

– Мне кажется, она защитит нас, – возразил Токкинс. – Мы ведь почти подружились за это время.

– Почти… Она – пленница, а я – бандит! И точка.

Идя по коридору размашистыми шагами, атаман приблизился к комнате своей венценосной затворницы. Чуть стукнув, Чёрный Джон отпер дверь и сделал шаг внутрь. Она сидела на кресле с высокой спинкой, словно на троне. Красивая, холодная, неприступная.

– Я должен отпустить Вас, миледи, – произнёс бандит, не поднимая головы. – Я сын виконта Грендбера, и сколько бы лет обиды ни разделяли наши семьи, я не могу держать Вас взаперти более, Ирена Луиза. Собирайтесь, я сегодня же отвезу Вас до Виндзора. А дальше, думаю, Вы доберётесь сами.

– Это похвально, сэр, но я не могу принять Вашего предложения.

– Ваше Высочество, завтра по Вам будет звонить колокол, а священник прочтёт проповедь…

– Всё верно! – сверкнула холодными глазами Ирена. – И наследницей престола будет объявлена моя кузина. Она к этому так давно стремилась, так пусть же исполнится её желание!

– Но это неправильно, Вы должны заявить, что живы!

– И как Вы себе это представляете, сэр? – принцесса поднялась и, кривляясь, сделала галантные реверансы, пропищав тоненьким голоском: – Прийти в Виндзор и сказать: «Ваше Величество, меня тут случайно похитил один разбойник. Но он уже раскаивается, всё хорошо, я дома». Так, что ли?

Выпрямилась. Радужка бушует, словно море в 12 баллов.

– Что же нам остаётся? – развёл руками атаман.

Под ложечкой заныло. Ирена отошла к проёму окна и после непродолжительного молчания, которое, вероятно, показалось атаману вечностью, гробовым голосом промолвила:

– Несколько дней назад Вы пытались сказать мне, что любите меня, не так ли?

У Кеннеди оборвалось сердце.

– Пытались? – громче переспросила принцесса, лишь на миг повернув голову, и голос её прозвучал так властно, что атаману больше не потребовалось никаких доказательств: перед ним леди королевской крови.

– Я не имею такого права…

– Разумеется, никто в этой стране такого права не имеет, – усмехнулась девушка, продолжая рассматривать двор за окном. – Но я же вижу, что любите. Вашу страсть я заметила давно.

За её спиной глухо прозвучали слова разбойника:

– Это правда. С самого первого дня.

– Значит, сегодня я исправлю ошибку Судьбы и изменю ход событий истории.

Кеннеди прищурился. Жуткая догадка коснулась его души, и он тут же поспешил прогнать мысли прочь. Но следующие слова Ирены, произнесённые всё тем же гробовым голосом, разрезавшим августовский воздух, набатом отозвались в его груди:

– Зови священника, Джон Кеннеди. Я стану твоей женой и отрекусь от трона.

– Но… Так нельзя… Я не достоин этого…

Наследница резко обернулась:

– А я и не говорила, что ты этого достоин. Но не спорь со мной. Я ещё принцесса Уэльская, а не леди Кеннеди. И моё слово имеет вес для тебя, если ты дворянин.

Чёрный Джон отвесил поклон и вышел прочь. Ирене в этот миг показалось, что она подписала себе смертный приговор.

– Что она сказала? – поспешил поинтересоваться Токкинс, едва увидел спускающегося с лестницы атамана.

– Джимми, найди неболтливого священника, – ответил Чёрный Джон, в то время как глаза его забегали по коридору.

– Священника? Уж не отпевать ли кого придётся?

– Нет. Венчать.

Токкинс присвистнул и молча покинул Линкольн.

Атаман сделал несколько кругов по замку и вновь пошёл в спальню. Его добровольная пленница сидела на кровати и бессмысленно смотрела в окно, за которым с её места ровным счётом ничего, кроме неба, и видно-то не было.

– Я отправил Джима за пастором, – едва слышно произнёс Чёрный Джон и положил шляпу на комод.

– Хорошо, – гробовым голосом отозвалась девушка, даже не обернувшись.

– Ты действительно этого хочешь? – неожиданно для себя перейдя на простое обращение, дрогнувшим голосом спросил мужчина.

Чувствуя, что сердце сжимают огромные колючие тиски, Ирена едва перевела дыхание, чтобы голос не дрожал, и ответила: