…Лето 1615 года было последним, которое Ирена провела в Стерлинге беззаботно. Приехавший без предупреждения Дешторнак застал принцессу за интересным разговором с будущим Ротсеем. Брат и сестра прогуливались по двору, заложив руки за спину. Чарльз вещал, как учитель:

– И никогда нельзя отводить взгляд первой. Тогда твой противник будет видеть твоё превосходство.

– Даже если я смотрю в глаза мужчине?

– Ты принцесса крови и, как говорит отец, возможно, так и останешься единственной дочерью короля. Значит, ты должна учиться таким тонкостям уже сейчас. Даром, что ли, повитухи Бетти^[9] с тобой проводили разговоры?

Ирена поёжилась:

– Да, я помню эти разговоры…

– Ничего, это ещё не скоро тебя коснётся, кузина. А вот научиться давать отпор взглядом ты должна уже сейчас. Теперь, что касается лука… Ты уже довольно искусно им владеешь, но я хочу, чтобы ты ещё и из пистолета стрелять научилась.

– Правда? – загорелись глаза у девочки.

– Правда, – кивнул старший кузен. – И займусь этим непременно.

Дешторнак шагнул навстречу принцу и принцессе, заставив их остановиться, и сделал поклон.

– Ваше Высочество, какое похвальное желание. Но, кажется, учить леди Элиссу стрельбе из пистолета Вы будете уже в следующем году. Я уполномочен забрать Её Высочество в Англию немедленно.

Ирена тяжело вздохнула: расставаться с братьями не хотелось. Добрые глаза крёстного, с которыми встретился её лучистый взор, вызвали улыбку. Граф наклонился и мягче добавил:

– Зато по пути мы заедем на озеро к Вашей матушке.

– Уже бегу собираться! – выпалила девочка и помчалась в замок.

Чарльз Стюарт проследил за ней взором:

– Хорошая вырастет из неё королева, граф.

– Надеюсь, Ваше Высочество, – ответил юному принцу стареющий политик.

В то лето она видела мать в последний раз на Лох-Ломонде, буквально за несколько дней до трагического отравления…

Ирена вздохнула. Воспоминания детства сдавили грудь. Принцесса Уэльская понимала, что назад дороги больше нет…

Хлопоты, связанные с предстоящими свадьбами рыцарей Красного ордена, то и дело отвлекали Райта от мыслей. То Тоод Обермэйн прибегал с очередным глупым вопросом, то Дебора Вайт сводила смету и ворчала, что её суженый слишком много денег решил потратить на «это мероприятие» – командиру приходилось регулярно отпускать Вайта из Эшера для решения предсвадебных задач.

Винтер, вернувшийся от Дианы, сиял, словно вычищенное витражное стекло. Невеста наконец-то проявила свои чувства, дав Робину понять, что согласилась на его предложение не под давлением отца или совести, а по доброй воле.

Их отношения, теперь скреплённые первым настоящим поцелуем, стали для обоих шагом в новую жизнь. Диана обещала, что к лету непременно станет женой сэра Роберта Винтера, но пока ей нужно отправиться в паломничество, чтобы вымолить здоровье для жениха и благодать для будущей семьи. Робин не стал возражать и отпустил невесту на пару месяцев в путь по зову веры.

Вернувшись в лес, он рассказал другу о том, что произошло, и Райт крепко пожал руку Винтера:

– Наконец-то у тебя всё прояснилось! Пора задуматься о собственном доме, куда ты приведёшь жену…

– Меня, если честно, сейчас больше волнует вопрос, что же будет с отрядом после того, как добрая половина ребят в этом году заключит браки.

Красный Джон усмехнулся:

– Не преувеличивай, какая ж это половина: всего-то пять человек, считая тебя. Насчёт Мелани и Рея я ещё не совсем уверен. Она не спешит расставаться с девичеством.

– И всё же наши ряды редеют…

Райт прошёл по комнате в раздумьях.

– Да, но это неизбежно. Рыцари ордена не подписывали обета безбрачия.

Дважды герцог остановился у окна и упёр ладонь в стену. Робин навалился плечом на опору двухъярусной кровати, следя взглядом за другом. Молчание нарушил вопрос Винтера:

– Скучаешь?

– Немыслимо… – признался Красный Джон. – Такое чувство, что эти разлуки никогда не закончатся. То неделя, то месяц, то два… Сначала казалось, что легче, когда не вижу её… А потом понял, что не могу уже по-другому. Не могу без этих коротких встреч с безумно долгими взглядами… Знаешь, – командир обернулся, – мне иногда кажется, что наши глаза говорят больше, чем могли бы произнести губы. Я чувствую каждое её желание, ловлю каждую мысль. И что-то мне подсказывает, что не ошибаюсь.

Робин закивал головой:

– Всё так. Вы уже давно – единое целое, несмотря ни на что. Я во Франции это чётко понял, она без тебя другая.

– Какая же? – шагнул к другу Райт.

– Неживая… – был ответ.

Едва забрезжил рассвет, Ирена открыла глаза. Спалось чутко и плохо, но солнцу наследница обрадовалась.

Поднявшись с постели, девушка позвонила в колокольчик и запросила у Эйды кофе. Свадебные торжества планировались до следующих выходных, и принцессе нужно было держаться.

Вместо привычных гренок принесли яйцо всмятку. Ирена махнула рукой – всё равно, что есть… Едва она закончила с завтраком и облачилась с помощью камеристки в очередное платье, подготовленное для бальных танцев, в покои постучали условно: «Тук. Тук. Тук-тук-тук». Принцесса поднялась и открыла дверь, в которую прошмыгнула, как мышка, счастливая Эвелина.

– О, молодая жена ирландского принца и так рано не спит? – удивилась наследница.

Приложив руку к полуобнажённой груди, маленькая леди горячо зашептала:

– Ирена, я не могла не прибежать и не поделиться. Мне некому сказать больше, а ты меня поймёшь!

– Я уже поняла по твоему виду, что у вас с «этим» всё хорошо, – усмехнулась Дочь Англии, интонационно выделив слова, и снова села за чайный столик. – Кофе будешь?

– Нет, – махнула рукой новобрачная и подсела рядом. – Ирена, это сказочное чувство… Я никогда не думала, что ласки мужчины могут быть настолько приятны… Я вне себя, я себе не принадлежу более!!!

– Разумеется, – оперев руку на стол и положив на ладонь подбородок, ответила англичанка. – Теперь ты всецело принадлежишь Ирландии и её наследнику.

Принцесса Эдинбургская подскочила и закружилась вокруг своей оси, раскинув руки и смеясь, как ребёнок. Принцесса Уэльская налила ещё немного кофе в кружечку и сделала пару глотков.

Невкусно. Она не любила этот горький напиток, но сейчас он шёл её душе лучше любых лекарств.

– Он говорил со мной о королевстве, семье, детях… Лордах и сенешалях… – снова вернувшись к столику и сев на крошечный резной стул, промолвила новобрачная. – Я сразу поняла, что моя романтическая влюблённость в Арчи – такая глупость!.. Он видит во мне больше. Он думает о НАС.

– Ты его жена и будущая королева, – снисходительно улыбнулась Ирена. – Это немудрено. Артур возлагает на тебя большие надежды. А политиком принц Ирландский всегда был хорошим.

Ещё глоток горького кофе. Не поморщилась.

– И я постараюсь их оправдать…

– Уж постарайся. И помни, Эви, что ваш брак нужен не только Ирландии, но и Англии.

Юная жена Артура покраснела, вспомнив нежные ласки любимого супруга и, придвинувшись к Ирене, тихо произнесла:

– Всё будет хо-ро-шо…

– Я вижу, он тебя покорил.

Эвелина повела головой из стороны в сторону, а на губах её зацвела улыбка:

– Он замечательный. И было совсем не страшно. Ну… Или чуть-чуть, сначала, а потом – вовсе нет. Я не жалею, Ирена… Правда, не жалею. Я буду ему хорошей женой.

Уэльская отставила чашку с кофе и протянула руку к кузине, взявшись за её тёплую ладонь:

– Я очень рада за тебя, Эви. Этот брак благословлён небесами, и он будет счастливым. Не каждой принцессе удаётся выйти замуж по любви… Далеко не каждая может полюбить своего мужа в супружестве. Ты – счастливое исключение из правил, моя маленькая сестрёнка. И я хочу, чтобы это счастье не покидало тебя никогда!