Она внимательно посмотрела на мои запястья, которые украшены красными синяками от прошлого пленения. Огорченно покачав головой, она задумалась. Девушка-загадка, мне очень хочется узнать, о чем она думает, что знает.

– Ты недавно сказала, что так не должно было быть. Почему?

Она бережно затянула ремешок на запястьях и замялась, медля с ответом.

– Агата, как должно было быть?

– Тебя просто должны были доставить в Орден, но не таким зверским способом, – медленно произнесла она, раскрывая мешок.

– Подожди-подожди… – остановил я ее, когда она занесла мешок над моей головой. – Ты знаешь, зачем я здесь?

– Я тебе отвечала на этот вопрос, – раздражается она.

– Не-е-ет… ты знаешь истинную причину моего пребывания здесь и что со мной будет, – упорно давлю на нее я, видя ее растерянность.

– Все вопросы к Константину, – строго фыркнула она и быстро надела мешок мне на голову.

«Стерва, – подумал я, недовольно выдувая воздух в темное пространство мешка. – Все ты знаешь…»

– Держи меня за руку, я тебя поведу, – произнесла Агата, и я почувствовал меж ладоней ее теплую ладонь с рядом объемных колец. Она потянула меня за собой, я послушно сделал неуклюжий хромой шаг. Ноги коснулись прохладного пола, я понял, что покинул пределы комнаты.

– Как ты его усмирила? Не боишься? – вдруг услышал я хриплый смешок.

Его голос рефлексом поднял мою обиду, и гнев залил лицо жаром. Я завертел головой, чтобы понять, где этот кретин. Кулаки зачесались зудом при мысли о мести.

– Он не зверь и не дикарь, чтобы его усмирять, – холодным приказным тоном произнесла Агата, – о ваших несанкционированных действиях уже доложили, так что умерь пыл, брат мой, и думайте, что скажете на общественном Совете.

Услышав строгий и властный голос Агаты, я почему-то сразу остыл. Не сказать, что я сильно рад тому, что хриплый понесет наказание, просто ощутил, что не один. Да, за меня заступилась юная хрупкая девушка, и мне не стыдно за это. Когда ты один в незнакомом месте среди ненавистных людей, то всей душой цепляешься за того, кто вдруг проявил добро и заботу. С большой нежностью я пальцами обнял ладонь Агаты. Единственное, что меня омрачило, что эта страшная морда – брат Агаты.

Мы шли долго. Агата терпеливо ждала, когда я доковыляю, а я отсчитывал повороты, запоминая путь.

– Стой, – остановила она меня за плечо, – пошли, – потянула за собой. – Кирилл, стой, – снова останавливает меня, – повернись на девяносто градусов и садись.

Я доверился девушке и оказался на мягком стуле. Агата сняла мешок с головы, солнце ударило мне в лицо, я прищурился. Тогда Агата закрыла собой свет, и я увидел ее силуэт в пылающем золотом ореоле. Она улыбнулась мне и тихо сказала:

– Будь с ним мягче.

Ее красота настолько необычна и ослепительна, что я теряю на время контроль над собой. Она поклонилась Константину. Он встал из-за стола, поднял два сомкнутых пальца, указательный и средний, кверху, как бы благословляя девушку. Агата показала вежливую улыбку и быстро удалилась. Я жадно цепляюсь за нее взглядом, смотря ей вслед. Дверь закрывается за ее спиной, и я ощущаю на душе легкое чувство одиночества.

– Итак, – привлек мое внимание Константин, – о чем ты хотел поговорить?

Он уже сидел и с умудренными складками на лбу смотрел то на бумаги, разложенные на столе, то на меня.

– Ха, – усмехнулся я, – а вы думаете, не о чем? Конечно, не вы сидите взаперти в ожидании непонятно чего и не едите эту байду, которую даже жрать невозможно.

– Ну… – важно начал он, – допустим, эту байду, как ты ее назвал, едим мы все, правда, с определенным интервалом, – он сделал паузу, потирая усы и обдумывая ответ, и затем продолжил: – Понимаешь, Кирилл, – постучал он кончиками пальцев по столу, – такие интересные факторы повлияли на твое положение. Ты воспитанник Морозовых – это первый, но не главный. Ты знаешь об одаренных и об Ордене, и поэтому мы тебя не можем так просто…

– Устранить?

– Ну что ты, мальчик мой, – проявил он ошеломленный вид, – это очень грубо звучит, в наших представлениях это нечто иное. Одним словом, нам необходимо оценить твои способности…

– Какие? – усмехнулся я. – У меня их нет.

– У каждого есть способности. Я сейчас говорю не о сверхъестественном даре, а про твое видение мира и потенциал, а этим наделен каждый человек, только в разной степени.

Он загадочно смотрит на меня. Моя прежняя решительность, с которой я шел на встречу, переходит в непонимание.

– Это же не все?

– Нет, не все, мой мальчик, – злорадно улыбнулся он, – главный фактор, который взорвал наши амбиции, – твоя книга. Я понимаю, что можно ненавидеть человека, который тебе перешел дорогу, обидел тебя, насолил… в общем, сделал пакость. Но как можно ненавидеть то, о чем ты совершенно не знаешь. Уверяю тебя, и Анастасия не знала, что такое Орден, но ненависть к нему в тебе породила.

– Орден пытался убить Максима, этого мало для ненависти? Она мать свою не знала и не узнала…

– Тише, тише, – успокаивает он мои резкий всплеск гнева, – вот чтобы тебе стало понятнее, наш внутренний Совет решил подробно познакомить тебя с жизнью Ордена.

По моей спине прошел холодок. Его слова значат только одно, что живым мне отсюда не выйти. Это не плен, это навсегда…

– А если я не хочу… если я поклянусь никому не говорить об Ордене, то…

– Поверь, Кирилл, ты и без клятв никому не скажешь, – уверенным тоном произнес он.

– Я не хочу… – шепнул я, осознавая, как близко подошел к смерти. Я так еще молод.

– Ты последний объект, над которым работала Анастасия, и, судя по книге, она делилась с тобой многим, чем не должна была. У нашего Ордена лишь одно правило: сохранить в тайне одаренных людей.

– Но Настя не Орден.

– Она нет, но, сама того не понимая, жила по законам Ордена, сохранила образ честного, справедливого и заботливого человека. И мне стыдно признаться в этом, но это так, она с Максимом сделала для людей гораздо больше, нежели если бы присоединилась к нам. А тут такой прокол в виде тебя. Поверь, для нас всех ты был большой неожиданностью. Теперь ты понесешь ответственность за ее поступок, все претензии к ней.

– Она мертва! – закричал я, озлобленный тем, что так по-хамски оскверняют память моих близких людей.

– Тогда и винить некого, ты остаешься здесь, и точка.

– Бред… бред, – не могу собрать мысли воедино, – у меня семья, работа. Я не могу так просто исчезнуть.

– Ага, – он взял черную папку со стола, открыл и внимательно посмотрел на меня. – Климентьев Кирилл Сергеевич, двадцать семь лет. Окончил Институт радиоэлектроники и автоматики по специальности «программист». Умный мальчик, программы создаешь? – отвлекся он от чтения, посмотрев на меня.

– Занимаюсь адаптацией уже существующих программ, – поправил я его и с ухмылкой покачал головой.

– Далее… С двадцати пяти лет работает штатным программистом в компании «Vision». Это, вроде, компания, которая занимается установкой сигнализации и видеонаблюдения? Не такой уж ты идеальный.

– Я ни за кем не наблюдал, – сквозь зубы произнес я, – компания занимается разработкой сигнализаций и видеосистем, монтажом занимается другой филиал нашей фирмы. Мое дело подготовить программное обеспечение для работы системы и все.

– Понятно… Тут написано, что в армию не ходил по медицинским показаниям. В семнадцать лет был удален сегмент правого легкого из-за кистозного образования. Других проблем со здоровьем нет.

Я положил связанные руки на голову, понимая, что в этой папочке написана все моя жизнь. Ощущая себя букашкой, я тяжело вздохнул.

– Еще не все, – произнес Константин на мой вздох, – рост сто восемьдесят четыре…

– Сто восемьдесят восемь, – поправил я его.

– Тебя же к стеночке никто не ставил, тем более ты сутулишься. Портрет составлен зрительно… Так, вес примерно семьдесят шесть килограмм, волосы русые, глаза голубые… внешних увечий нет… ага… – зачитывается он, а я терпеливо жду. – Встречался с восемью девушками, с тремя из них пытался построить серьезные отношения. Последний половой контакт…