– Конечно, герр Ларс. Я ведь полицейский.
– А покажешь?
– Покажу. Но сначала ты нам расскажешь, что случилось. Говорят, ты нашёл тело?
– Да. Только это не тело. Это настоящий Мертвый Труп!
– Иди ты! Настоящий Мертвый Труп?
– Он самый!
– И как дело было?
– Ну как… мы играли с ребятами на Лундовой пустоши, ну там, за домами. Там еще старая дорога, по которой никто не ездит. А возле дороги такой окоп.
– Кювет, – поправил Ааре.
– Такой кувет. Я бежал мимо, смотрю, а там что-то чернеет. Сначала подумал, кто-то жег костер. Будто палки обугленные. А потом смотрю – у него голова, и руки вот так, – мальчуган сложил руки наподобие того, как это делают боксеры.
– Ты испугался?
– Я? Не-ет! Что я, мертвых трупов не видел?
– Вот, говорила я тебе, не смотри ужастиков, – запричитала мать мальчика.
Хакон жестом попросил её не мешать, и продолжил беседовать с мальчиком, сверкавшие глаза которого выражали восторг от случившегося с ним необычного приключения.
– Ты сможешь показать нам, где ты это увидел?
– Да конечно! А ты точно покажешь пистолет?
– Покажу, покажу. Вы не будете возражать, если мы проедем к месту происшествия, фру?
– Я? Нет, с чего бы мне возражать. Конечно, я не хотела бы, чтобы Ларри лишний раз такое видел…
– Ларс! – поправил мальчуган.
– Конечно, Ларс! – поддержал его Хакон. – Ну, раз никто не против, давай прокатимся.
Глава 3. Парфенон, еретики, и найденная книга.
1988 год. Антакья, Турция.
Попытки разобрать камни, завалившие дверной проём, оказались безуспешными. Тяжелые валуны и куски кирпича прочно удерживала набившаяся между ними и почти окаменевшая глина и проросшие корни деревьев.
Опустившись на колени, профессор простукивал ржавым канделябром плиты пола.
Глэдис обшаривала помещение в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь выбраться из ловушки. Например, можно попытаться добросить до дыры в куполе палку с привязанной к ней веревкой. Если палка за что-нибудь зацепится, можно попробовать выбраться по веревке наверх. Правда, для этого как минимум нужна веревка…
– Ник, тут в нише что-то вроде секретера или дрессуара2. Дверца заперта. Вдруг там веревка, или ещё что. Не поможешь?
Профессор, разочарованный своим обследованием, подошел к ней. Шкафчик покоился на высоких витых ножках. Наклонить и опрокинуть его не составило труда. Ударившись о каменный пол, шедевр средневековых ремесленников развалился в щепы.
– Думала, что-нибудь полезное, – разочарованно сказала Глэдис, поднимая с пола выпавшую из ящика книгу в деревянном переплете с металлическими накладками и жуковинами.
– Смотри! Там что-то есть! – воскликнул профессор, указывая на заднюю стену ниши, прежде скрытую дрессуаром.
– Обыкновенная каменная стена, – пожала плечами Глэдис.
– Нет! – сказал профессор, и Глэдис уловила в его голосе нотки энтузиазма. – Это «эвен голель».
– Что?
– Запорный камень! Здесь выход!
Присмотревшись, Глэдис увидела, что каменная плита в глубине ниши имеет сверху скругление, а нижняя её часть, тоже округлая, вставлена в вырубленный в полу паз. Если мысленно продолжить округлые линии, получился бы правильной формы каменный диск, края которого скрыты в углублениях по обе стороны ниши.
– Отойди, – сказал профессор, – здесь мало места.
Войдя в нишу, он уперся в камень руками и покачал его из стороны в сторону. С хрустом и скрежетом каменный диск повернулся и откатился влево, открыв небольшое неровной формы отверстие, в которое едва мог протиснуться человек.
Из открывшегося проема, хлопая кожистыми крыльями и попискивая, выпорхнула стая летучих мышей, которые, пища и кружась, заполнили собой всё пространство комнаты.
– Вперёд! – скомандовал профессор, и, освещая путь фонарем, шагнул в проем, из которого потянуло вековой затхлостью и экскрементами нетопырей. Глэдис, отбиваясь от круживших вокруг неё и цепляющихся за волосы летучих тварей, двинулась следом.
Вырубленный в скале проход был узок и низок. Приходилось идти, пригнувшись. Но дальше пол понемногу понижался, забирая вправо, а потолок, становился выше. Воздух уже не казался таким затхлым. Чувствовался даже легкий сквозняк, что внушало надежду. Пройдя около сотни шагов, они различили впереди пятно серебристого света. Подойдя ближе увидели: свет проникал сквозь отверстие, пробитое в стене. Правда, находилось оно под самым потолком, – не достать. Но дальше были ещё такие же окна и пробиты они были на разных уровнях.
– Отдохнем, – взмолился запыхавшийся профессор. – Кажется, нам удалось. Скоро выберемся отсюда.
Он уселся, привалившись спиной к стене, с наслаждением вдыхая смолистый сосновый запах, вливающийся из окна и, свернув куртку, предложил Глэдис присесть рядом.
– Ну, что скажешь? – спросил он.
Глэдис обвила рукой его шею и, прильнув к нему, поцеловала в щеку, что тронуло даже его циничную натуру.
– Ты мой спаситель, Ник! – сказала она.
Что-то твердое ткнуло его в ребро. Скосив глаза, профессор увидел, что Глэдис прижимает к себе объемистую книгу. «Из неё выйдет настоящий ученый, – подумал Ник. – Каждый ли, когда надо спасать свою шкуру, будет заботиться ещё и о книге?».
– Ты что, всё время тащила это с собой? – спросил он.
– Да, а что? Не хочешь посмотреть, что там?
– Может, не сейчас?
– Ты куда-то торопишься? Ну-ка, подай мне тот камень. Да нет, не этот, а вон тот, поострее.
Пристроив замок книги на одном камне, Глэдис несколько раз ударила по нему острием другого, отчего под сводами галереи загрохотало эхо. Потом настал черед второго замка. Наконец, оба замка были сбиты.
– А теперь – фонарь, – потребовала Глэдис, и распахнула книгу.
– Ну, что там? – поинтересовался профессор более из приличия, чем из любопытства.
– Погоди, погоди… Так… Интересно… Ник! Это что-то вроде дневника или даже летописи. Хроника, которую вел какой-то священник. Забавно: пишет о себе в третьем лице. А, вот тут он называет свое имя. Вот, здесь, смотри. Его зовут Бернар.
– Что-то такое припоминаю, – сказал профессор. – Да, да, был некий патриарх Бернар в эпоху Первого крестового похода. Поздравляю, коллега! Это открытие! Живой документ эпохи!
– Хм… Забавное словечко: «эдим», – сказала Глэдис, перелистнув несколько страниц, – «хаеретичи эдим».
– Еретики. Как ты сказала? Эдим? Эдим… Эдим… Где-то мне попадалось это слово. Какая-то секта на Ближнем Востоке. Но позднее III века упоминаний о ней вроде бы нет. Про них мало что известно кроме названия. «Эдим» по-арамейски значит «Свидетели». И что там про них написано?
– Сейчас… Думаешь так легко читать средневековую латынь?
– Ну, ты же изучала палеографию? Кто, кстати её преподает у вас в Стэнфорде? Не Нэнси Берроуз?
– Да.
– Ух ты! Она ещё жива? Ой, прости, что-то я не то говорю. Старая добрая Нэнси… Ладно, давай сюда, – сказал профессор и протянул руку за книгой. – Бесплатный мастер-класс. Учись!
Он водрузил на нос очки и принялся читать.
– Прибыв в эти земли, – пишет Бернар, – я сильно ужаснулся деяниям еретиков «эдим», их кощунственным обрядам и богохульному учению. Ибо отрицают они божественность Иисуса Христа, глумятся над христианскими символами и поклоняются вырезанному в скале идолу, которого почитают за подлинного Христа и Бога.
Дальше тут про то, как он повёл с этими страшными еретиками и богохульниками настоящую войну. Уничтожить их не смог, потому что они скрывались в подземных пещерах, но ему удалось захватить их главную святыню, Ладзари Волюмен. Что? – перебил сам себя профессор, – Ладзари Волюмен!? Свиток Лазаря? – профессор ошарашенно воззрился на Глэдис.
– Лазарь? – спросила Глэдис, – это тот, что в Евангелии?
– Да. Тот самый. Есть такая версия… впрочем, многие говорят, что это всё выдумка…
– Что за версия?
