— Сегодня мы собрались, чтобы скрепить узами брака Ваэрона де Таши Хати и Талию Форекст. Перед ликом Единого, клянетесь ли вы любить, уважать и защищать друг друга, заботиться друг о друге?

— Клянемся! — в голос ответили мы. Дальше я уже не слушала, только повторяла периодически что-то за Ваэроном, за священнослужителем, а после и за верховной ведьмой. Да, да, ведьмы здесь свободно входили в храм. И это было нормально. Верховная тоже решила скрепить наш брак, но уже по своим, ведьмовским законам. Оказалось, что и у них есть обряд единения душ. Но все это оставалось где то за пределами моего внимания, я видела и слышала только Ваэрона и стук наших сердец. На наших руках появилась вязь брачной татуировки.

— Единый благословил этот брак — восторженно воскликнул священник. Со стороны гостей послышался удивленный вздох. И только мы с Ваэроном знали, что это сила Ллос нас связала.

— Что здесь происходит? — громкий голос вывел меня из транса.

— Оу, свадьба дорогой Алан. Свадьба нашей дочери — притворно ласково ответила моя матушка — А ты как всегда опаздываешь. Ну хорошо хоть вообще явился, в отличие от прошлого раза. Хотя мог и не торопиться, к счастью, наш сын более пунктуальный и ответственный.

— Амалия! Ты знаешь почему я тогда не пришел!

— Да, да, ты же у нас всегда такой занятой, что даже на собственную свадьбу не смог явиться, охранять Его Величество от толпы любовниц для тебя оказалось важнее меня — в голосе матушки была сталь.

А какие интересные подробности то выясняются. Вот и папочка, ну и молодец. Это же надо было, так безбожно прос… свое счастье!

— Алан! Это правда? — голос короля прозвучал неожиданно для всех. Нет, я конечно передавала ему приглашение с Эйвиндом, но на то, что он решит почтить нас своим присутствием, даже не рассчитывала, слишком много дел у правителя — Знаешь Алан, твоя дочь права, ты сухарь. Если бы моя любимая женщина ради того чтоб быть со мной, согласилась пойти наперекор традициям, устоям, правилам, я бы бросил все, даже если бы меня назавтра казнили за это. Я разочарован.

Все знали, что король был женат по расчету, политический брак. После смерти жены, он хотел жениться повторно, на женщине которую действительно любил. Но та отказалась, выйдя замуж за старого графа, скончавшегося через год после свадьбы. И теперь, уже свободная вдова, жила в свое удовольствие, на деньги оставленные ей мужем. А король так больше и не женился.

В храме стояла идеальная тишина. Никто не понимал, что происходит. А вот я кажется все поняла, и злость матушки на отца, и его нежелание меня видеть, и их молчание о нашем с Натаном существовании. Матушка собиралась выйти за него замуж! А он не явился в храм. Да я бы его за это вообще прокляла так, что он до конца жизни не смог бы ни с одной женщиной. Я подошла к матушке и обняла ее за плечи, Ваэрон сделал то же самое с другой стороны. Натан осуждающе смотрел на отца. Бабуля кажется все еще находилась в шоке от услышанного.

И только король подошел к нам, чтобы поздравить.

— Поздравляю! Хотя я надеялся, что ты выберешь в мужья моего сына. Но Вам адептка Форст, придется о многом мне рассказать — с улыбкой сказал он.

— Обязательно Ваше Величество — ответила я, и ехидно улыбаясь добавила — Вашего сына я возьму вторым мужем.

— Да хоть третьим, если будешь смотреть на него таким же взглядом как на своего мужа, и сделаешь его таким же счастливым — а вот этого я от короля не ожидала.

На выходе из храма меня ждал еще один сюрприз. С большим букетом цветов стоял Стэф. Он упал передо мной на колени.

— Ташша, любимая, простишь ли ты меня когда нибудь? Я так виноват перед тобой — его голос дрожал, а по моим щекам бежали слезы, скатываясь жемчужинами на свадебное платье.

Рядом со Стэфом, на колени, встал Эйвинд. Он, как и демон, склонил голову, и только напряженно сжатые кулаки выдавали его волнение. В стенах храма снова повисла тишина. И голос Ваэрона в этой тишине прозвучал как набат:

— Если уж вы решили испортить мне свадьбу, то хотя бы не будем портить ее НАШЕЙ жене — он резко развернулся и пошел обратно к алтарю, чтобы уже через минуту вернуться.

— Идем! — посмотрел на парней, и добавил — Хотя можете и так ползти, тоже не плохо.

Ваэрон тащил меня за руку обратно к алтарю. Следом топали Стэф и Эйвинд. Священник вдруг стал заикаться, у бабули начался нервный тик, матушка упала в обморок, хорошо хоть стоящий рядом Алан успел ее подхватить. Сам Алан не замечает ничего вокруг, его мир сомкнулся на той, которую он сам когда то упустил. Натан и остальные парни были растеряны и не понимали, что происходит. Ведьмы крутили головами в разные стороны, в глазах растерянность. И только король и верховная ведьма, понимающе улыбаются. На попытку священника возразить против такого союза, король Алистер махнул рукой в разрешающем знаке. И снова клятвы, все как в тумане, и вязь еще двух татуировок оплетает руку. А потом Ваэрон подхватывает меня на руки, и тихо говорит Стэфу и Эйвинду:

— Первая брачная ночь моя! У вас уже были. И шагайте уже быстрее, не дай Единый, еще кто нибудь сегодня вспомнит, то у него жена есть. Я не железный, убью.

Мы спешно покинули храм. Дальше веселье продолжалось на огромной поляне, где были выставлены шатры и накрытые столы. Уже ближе к вечеру мы собрались сбежать с этого мероприятия. Остановил нас голос короля:

— Знаешь Алан, если ты не хочешь, женишься на матери своих детей, то пожалуй, это сделаю я. Хотя, даже если ты решишься наконец это сделать, я все равно попытаюсь тебя обойти в этом. Такая женщина! И воспитала отличную дочь! Вот это я понимаю, ВЕДЬМЫ! Уф!

Дальше мы слушать не стали, сбежали. А Алан, если не совсем дурак, уже сегодня отнесет матушку в храм.

***

— Ташша, что же ты со мной делаешь — голос мужа звучал хрипло.

— То, чего мы оба так давно хотели — прошептала я.

Ночь, свет двух лун, озеро, сплетение двух тел, сплетение двух душ. Мой не единственный, но не менее любимый муж. Нежные поцелуи, разжигающие огонь в крови. Нежность перерастающая в страсть. Его губы скользят по губам, шее, останавливаются на груди. Язык нежно касается напряженных горошин, губы обхватывают одну из них, пальцы ласкают вторую. Стон, приглушённый, тихий, но такой желанный. А губы уже опускаются ниже, по животу, к нежным лепесткам истекающего соками лона. И вот они уже касаются жемчужины, такой желанной и сладкой. Стон становится громче. Тело выгибается навстречу губам, тает в сильных руках. Тихий шепот — Мой! Такой сильный и нежный одновременно, и только мой.

Ее тело, хрупкое и манящее, так долго я ждал этого, так долго мечтал об этом. Моя! Такая нежная и сильная одновременно, и сегодня только моя. Свет луны. Мягкие губы, приоткрытые только для меня, грудь, соски которой призывно смотрят вверх и манят к себе. Целую, ласкаю горошины груди, припадаю губами к жемчужине ее женственности. Она такая влажная, горячая, ее стоны заводят не хуже любого афодизиака. Ее бутон страсти раскрыт только для меня. Сегодня я буду нежен мой хрупкий цветок. Мой член упирается в ее сладкие врата, я осторожно вхожу, ее ноги обнимают меня. Тело вгибается навстречу, хриплый вскрик. Тише любимая, не торопись, я сам, сегодня я все сделаю сам. Она прижимается ко мне всем телом, и снова стон, обиженный, просящий. Мы ускоряем ритм, наши души поют в унисон, наши тела становятся одним целым. Толчок, еще один, и ее лоно сжимает мой ствол в сладостном спазме. Ее крик подгоняет меня, и я уплываю в мир экстаза следом за ней.

***

Мы лежим на покрывале, лучи восходящего солнца скользят по коже моего мужа. Я наблюдаю за ним сквозь ресницы, он приподнялся, уперся на локоть и внимательно, с ласковой улыбкой смотрит на меня. Его тело совершенно, лицо прекрасно, нет, в нем нет той подиумной красоты, но для меня он прекрасен. Улыбаюсь своим мыслям, и вот уже его губы целуют меня. Сейчас в нем нет нежности, одна страсть, сжигающая всепоглощающая. Нет долгой прелюдии, но она и не нужна, я хочу его не меньше, чем он меня.