— Моя бабка была сильной целительницей, пакости делала редко, говорила, дар запрещает. Но все заклинания давались ей легко. Надо свести мальчишку с кем нибудь из ведьм, дети сильными будут.

— Бабуля, он не племенной жеребец! Он мой брат, твой внук! — мой ведьмовской дар был согласен со мной, и сейчас, при поддержке моей темной магии, начал расползаться по комнате — Вы от него отказались! И теперь он сам, и только сам, будет решать свою судьбу! Или прокляну вас так, что в жизнь не снимите проклятие!

***

— Тали, Талия, успокойся! — матушка трясла меня за плечи — Посмотри на меня! Дочь! Смотри на меня!

Я не понимала что происходит. Да, я разозлилась. Но не настолько же, чтоб потерять контроль над магией. Меня знобило, руки тряслись, а внутри было ощущение, что меня в центрифуге прокрутили, на максимальной скорости. Твою дивизию! Что происходит?

— Вот! Не ведьма, не ведьма. Ведьма! Всем ведьмам ведьма! — в голосе бабули звучала гордость и радость — А всего-то надо было, разозлить. Шайтан! Сообщи в совет, завтра мы готовы представить нашу дочь. Ведьму, проклятийницу!

Я не понимала, что происходит. Комната, в которой мы находились, была разнесена в хлам. По углам и на подоконниках, вместо нежных фиалок и комнатных роз, росли какие то хищные растения. О боги, неужели это все я?

— Наконец-то, внученька, как долго мы этого ждали! — бабулин восторг не утихал.

— Да что здесь происходит?! — не выдержала я.

— Дар! Твой дар ведьмы проснулся! Ты проклинала этот дом, и вот! Смотри какая прелесть — бабуля показала на «цветочки» — А еще у нашей двери теперь таакая защита. Она теперь любого неугодного или запинает копытами, или покусает!

— Это чего такого я пожелала? — тихо спросила я.

— Нуу, ты сказала, что если мы не оставим свои планы, то ты так проклянешь этот дом, что он нас самих впускать перестанет, а если мы и войдем, то наши же цветочки нас и пожуют. Видимо, проснувшийся окончательно, дар, решил, что пора уже действовать. И вот результат — объяснила мне матушка.

***

На следующий день было представление меня совету ведьм. Сборище скрипящих зубами, от зависти друг к другу дамочек, мне не понравилось. И я вздохнула с облегчением когда мы его покинули. Быть ведьмой я не хотела. Это же теперь каждое свое слово, каждую мысль, контролировать надо. Мало мне некромантии, так еще и это.

В академию я вернулась не в самом лучшем расположении духа. К моему счастью, удалось убедить бабулю, что переводиться на факультет ведьмовства мне не стоит. Алан знает меня как мага, а то, что он будет присматривать за мной и моими успехами, сомнений не вызывало.

Ваэрон был рад меня видеть, как и я его. Новость, что мои родительницы дали согласие на наш брак, обрадовало его не меньше. Натан тоже радовался нашей встрече, и его не расстраивало то, что мы теперь с ним мало похожи. Бабуля не стала убирать полностью последствия моей художественной косметологии. Так что, волосы мои теперь надолго останутся разноцветными, причем даже отрастающие от корней, будут менять цвет под остальную длину. Брови и ресницы тоже остались фиолетовыми. Остальные художества, к моей радости, бабуля удалила. Но набор косметики, уже нормальной, мне выдали. К новому учебному году я была готова.

Натан поговорил с отцом. Тот вынужден был признаться, что сестра у него действительно есть, как будто мы не знали уже этого. Но дальше, рассказ родительниц и отца различался. Бабуля говорила, что отец даже не захотел взглянуть на меня. Алан же утверждал, что ему отказали в этом. Матушка утверждала, что наш отец изначально знал, что замуж она за него не пойдет, и что дочь останется на воспитании ведьм, а сына он сам потребовал отдать ему. Тот в свою очередь, говорил, что знать не знал о том, что матушка является ведьмой, и от ребенка отказалась сама.

Во всей этой неразберихе я была склонна верить матушке и бабуле. Учась в академии, невозможно не знать, что встречаешься с ведьмой. Все знают, что у ведьм рождаются, практически всегда, только девочки. И рождаются они ведьмами. Сыновья рождаются очень редко, и у этих-то всегда, в ста процентах из ста, перенимают магию отцов. То есть рождаются полноценными магами. Это мы с Натаном неправильные. И если в то, что бабуля отказалась показывать меня отцу, я могла поверить, зная ее характер, то верить в то, что матушка сама отказалась от своего ребенка, не верю. Мои родительницы многого не договаривают, но никогда не врут.

— Е-хо! — пока вся академия гудела о новости прибытии драконов, мы с парнями с целительского факультета «сходили с ума».

Вчера мы поспорили, сможет ли некромант лечить. Подопытным некромантом была я, подопытным больным стал второкурсник Гил, живущий в одной комнате со Славеком. Неправильно приготовленное зелье, и в наказание, запрет обращения к лекарям академии. Адепт должен сам себя вылечить. Думаете это жестоко? Неа. Он будущий целитель, и правильно приготовленное лекарство, залог здоровья пациента.

Но, не суть, спор парни проиграли, и теперь по очереди катали меня на своих спинах. Остальные студенты шарахались от нас в разные стороны, а мы ухахатывались друг над другом. Нам просто было весело. Ровно до того момента, пока Вашек не врезался в кого то. Мне из-за его широкой спины было плохо видно того, кто осмелился встать у нас на пути. Но результат мне не понравился, потому что после столкновения мы оказались на полу. Причем Вашек сверху на мне.

— Ну и кто у нас бессмертный? — спрашивала я, спихивая со своей тушки тело целителя.

А когда подняла голову, замерла, не в силах отвести взгляд. Рамиэль. Он сильно изменившийся, но это точно он, мой дракон, а рядом с ним еще пара драконов, фей и Стэф, с крылышками, как у стрекозы. Стэф сейчас был намного моложе, чем тогда, когда мы виделись в последний раз. Я переводила взгляд с одного на другого. Сердце учащенно билось, словно собиралось выскочить из груди.

— Тали! Ты как? — Натан подхватил меня под руки, помогая подняться.

На лицах новоприбывших было столько высокомерия и презрения, что мне стало обидно, горько, я почувствовала себя преданной. И моя ведьмовская суть и моя магия требовали наказать этих выскочек. Им было все равно, что они были моими мужьями. Они посмели меня забыть, они посмели смотреть на меня свысока!

— Смертные, тупые, низшая раса — с брезгливостью сказал тот, кто был когда то моим мужем. И это стало последней каплей.

— «Высшие», с самооценкой, как у низшей нежити. Золотой горшок под жопой, к сожалению, не делает ваш мозг таким же — сказала я.

Что бы я в тот момент с ними сделала, даже не знаю. Магия требовала поставить их на колени, заставить вспомнить, кто в доме хозяин. Ведьма во мне кричала, проклясть их так, чтоб всю оставшуюся жизнь вздрагивали, вспоминая меня. Но этим выскочкам повезло, Натан, понимая, что сейчас драконам и феюшкам будет оочень и оочень плохо, перекинул меня через плечо, и бегом помчался в сторону ректорской.

***

— Таша, успокойся. Дыши глубже. Дыши. Вот так. Я с тобой, я рядом. Я никогда не оставлю тебя — голос Ваэрона действовал успокаивающе на меня — Все? Успокоилась? Я ведь говорил, они не помнят тебя.

— Рон, не помнить, это одно. А оскорблять, это совсем другое. Как? Как они могли стать такими высокомерными засранцами?

— Воспитание. Они воспитывались как принцы высшей расы. Их с рождения учат тому, что они высшая раса, что выше их только боги — Ваэрон обнял меня — Но мы справимся. Мы обязательно справимся. И они вспомнят тебя.

— Ваэрон, если они останутся такими же моральными удодами, то я не уверенна, хочу ли я, чтоб они вспомнили меня — по моим щекам бежали слезы.

— Все будет хорошо. Ты у меня сильная, один раз уже ты смогла их перевоспитать, и второй сможешь.

Знал бы ты, мой милый, как иногда хочется быть не сильной и всемогущей богиней, а простой, слабой, любимой женщиной. Я устала быть сильной. Наверно поэтому мне было так легко и весело с Натаном и его одногрупниками. С ними не нужно быть сильной, умной, взрослой. С ними я просто отдыхала и душой, и телом. Для них я была такой же как они, подросток вырвавшийся из под опеки родных, со своими тараканами и ветром в голове.