В ужасе он выбежал из дома, поймал такси, доехал до поликлиники и, задыхаясь, ворвался в кабинет доктора. Полураздетая женщина ойкнула.

– Доктор, я внутри яйца! – закричал он.

Наконец видавший виды терапевт сдался, выдал успокоительное и направил к психотерапевту.

– Вы правда не видите Его? – в недоумении спрашивал мужчина, лежа на кушетке в уютной комнате.

– Правда, – ответил психотерапевт, а затем спросил, – Когда впервые услышали это потрескивание?

– Я просто сидел на совещании. Мы говорили о продвижении банковских продуктов. И я впервые отвлекся. Задумался о том, как мне надоело все это слушать.

– А что бы вы хотели слушать?

– В 20 лет у меня была своя рок-группа. И я внезапно услышал песню, она просто зазвучала в моей голове. И тогда я услышал этот звук скорлупы, хрусть-хрусть.

– Почему вы работаете в банке?

– Мне много платят.

– Зачем вам много денег?

– Чтобы пользоваться хорошими вещами, купить красивый дом, путешествовать.

– Что вы делаете в путешествиях?

– Работаю.

– В доме?

– Работаю.

– Так зачем вам много денег?

– Чтобы работать.

Дни шли, яйцо не исчезало. Он сходил с ума, сидя на совещаниях, идя по улице, за рулем автомобиля. Оно мешало ему жить и все больше отделяло от привычного мира. Он перестал целовать свою невесту. Перестал слушать про банковские продукты. Перестал строить подчиненных и следить за дисциплиной. Перестал предлагать светлые идеи начальству. Нервы сдавали.

И тогда он купил электрогитару. Это было спонтанное решение. Но едва он доехал до дома, расчехлил инструмент, коснулся пальцами струн… как понеслось. От Металлики до Вивальди.

– Брось меня, – сказал он в тот вечер по телефону самой красивой в мире женщине.

И она его бросила. Приехала, разбила все тарелки, обняла и бросила.

И тогда он сел на диван. Сыграл все свои песни; он помнил их как сейчас. В ту ночь шел за окном дождь, голос простуженно хрипел, и родилось где-то под ребрами что-то новое, затрепыхало, заставило замолчать, остановиться и… он взял лист бумаги, огрызок карандаша и стал писать слова. Они приходили сами, рифмованными строчками, скакали по нотам, замирали и взрывались. И, наконец, когда догорели на улице фонари, дождь закончился, и рассеялась ночь, он, усталый и расслабленный, взял трубку и набрал номер. Спустя пятнадцать лет и двадцать гудков, голос ответил:

– Какого черта?!

– Я написал новую песню, – сказал он. – Давай соберем всех в гараже.

И после этого он почувствовал невероятную усталость – она была телесной, тяжелой, но мягкой и приятной, как одеяло. И он уснул прямо на диване среди листков исписанной бумаги. Даже нарастающий хруст вокруг тела уже не раздражал и не отвлекал, как прежде.

Проснувшись, он впервые за два года взял отпуск и выключил рабочий телефон. Свободное время и тишина были непривычны. Теперь они всей группой снова собирались в гараже и репетировали каждый вечер. Строили планы. Вспоминали. Смеялись над глупыми и хорошими шутками. Он пел. И где-то внутри тоже что-то пело. Однажды в гараж пришла она, самая красивая женщина в мире. Он обнял ее, спел. Она сказала, что может бросать его по гибкому графику, если его это вдохновляет.

Тот день был смешным и счастливым. И наутро, когда он проснулся, голова была необыкновенно ясной. Он взглянул на себя в зеркало. Яйцо исчезло.

Звонок

– Я так больше не могу, – сказал человек в трубку и сел на стул. Он выглядел очень уставшим. Его одежда была немного неряшливой, локти пиджака потерты, сорочка в мелкую клетку истончилась. В темных волосах пробивалась седина. В межбровье засела глубокая складка. Под глазами были темные круги.

– Что вы хотите? – услышал он спокойный мужской голос в трубке.

– Мне сказали, что если я позвоню по этому номеру, мне помогут.

– Вы плохо выглядите. Почему не позвонили раньше?

– Мы же говорим по телефону, как вы догадались…

– Вы хотите всему найти объяснение. Но я просто вижу вас и все. Так какое у вас желание?

– Я просто сейчас скажу, и мое желание исполнится?

– Конечно.

Уставший мужчина немного помолчал, а затем нерешительно спросил:

– Почему вы не спросите сначала, что у меня стряслось?

– Ну началось… – вздохнул голос в трубке.

– Я так несчастлив. Я работаю менеджером в одной компании, меня постоянно третирует мой начальник – он недоволен то низкими продажами, то моим единственным костюмом, то грустными глазами. Зарплату задерживают на два, а то и три месяца.

– Почему вы не найдете другую работу?

– У вас все слишком просто. Должно быть, вы оторваны от жизни. Но реальная жизнь сложнее. Работу найти совсем не просто в моем возрасте. Кроме того, здесь я могу немного отвлекаться. Иногда пропускать, а то и недельку пожить на даче, сказавшись больным. Но, оказавшись на даче, я понимаю, что вместо нее хотел бы просторный дом с бассейном в Калифорнии и свой частный самолет. И красивую жену, лучше двух. Но я знаю, что деньги – большое зло, самолеты разбиваются, а от женщин, особенно двух, одни проблемы.

– Так чего вы хотите?

– Я хочу быть счастливым. Но я знаю, что все время счастливым быть невозможно, да и вредно. Это тормозит человека в развитии.

– Никогда о таком не слышал.

– Так у вас есть желание?

– Мне нечем за него заплатить.

– Я не спрашиваю оплату.

– Но я буду чувствовать себя должным.

– У меня вторая линия.

– Одну минуту! Подождите. Будьте добры, просто красивую жену. Блондинку или брюнетку. Как же выбрать…

– Может, с двумя головами?

– Пожалуй, это неудобно. Ладно, обойдусь без жены. Просто другую работу с высокой зарплатой. Но, с другой стороны, тогда мне придется все время работать. И, может, даже руководить людьми. А я их боюсь. Ладно. Тогда просто дом.

– Где?

– Просто дом с бассейном. В Калифорнии. Но я не знаю английский. И там не будет красивой жены. И это потребует больших расходов. И у меня не будет работы с высокой зарплатой, чтобы это оплатить.

Он что-то еще взволнованно говорил, пока не понял, что в трубке слышит только тишину. Мужчина снова набрал нужный номер и услышал автоматический ответ: «Абонент Бог временно недоступен».

Нихтер

Старый Нихтер жил посреди пустоты. По утрам к нему приходил почтальон. Звонил в дверной звонок, которого не было, и заходил сказать, что писем все так же нет. Нихтер благодарил, спрашивал о погоде.

– Сегодня дождь, – с готовностью рассказывал почтальон.

– Значит, солнца нет, – отвечал Нихтер. Он поднимал брови, кряхтел, кивал, ведь он был большим специалистом по части того, чего нет. Почтальон задерживался ненадолго. Они были почти друзья.

Нихтер учтиво извинялся:

– Видите ли, у меня по такому случаю даже нечего предложить вам к чаю. Нет ни конфет, ни мармелада, ни пряников. Нет даже молока. Да и чая, в сущности, тоже нет.

Свой талант замечать то, чего нет, Нихтер ощутил в себе еще в детстве. Однажды ему подарили на Новый год огромную армию оловянных солдатиков. Но не они захватили его воображение. Мальчика потрясло, что у солдатиков нет ружей. Это отсутствие стало занимать весь его ум. Бабушка, которая две недели назад чуть не отморозила пальцы на ногах, стоя за дефицитным подарком в очереди, внимательно смотрела на внука. Его беспокойство нарастало. Бабушка все сильнее сводила брови. А потом солдатики куда-то пропали.

Талант Нихтера рос. В конце лета мальчик тонко подмечал, что стали замолкать птицы. Зимой остро ощущал, что нет тепла.

Он учился, кажется, в седьмом классе, когда однажды высокая и тонкая, как молодое дерево, учительница, прошелестела, войдя в класс, и сказала ласковым голосом, что девочки Терезы больше не будет. И тогда все существо Нихтера сосредоточилось на этом. Отсутствие одноклассницы вдруг проявилось, разрослось и стало очевидным. Ее место рядом с ним за партой опустело. Терезы не было. Он не помнил ни цвет ее глаз, ни какой формы были ее пальцы, ни звук ее легкого дыхания, когда она записывала за учителем. Его поразило ее исчезновение, и он вдруг увидел, что это отсутствие очень широко. Не все люди и предметы оставляют после себя такое широкое отсутствие.