Увезу тебя я в тундру, увезу к седым снегам.

  Белой шкурою медвежьей брошу их к твоим ногам.

  По хрустящему морозу поспешим на край земли

  И среди сугробов дымных затеряемся...

  Дверь закрылась, и снова только скрип снега под чужими шагами и телефонные трели.

  - Едем к тебе, - сказал жабоид.

  - Ко мне? - удивился я. - А гномы нас у подъезда не ждут?

  - Сомневаюсь. Их целью была Василиса, а мы всего лишь сопутствующее неудобство. Пока мы не начнём проявлять себя и путаться под ногами, никто за нами охотиться не станет.

  Что ж, логика в этом была, и я внёс некоторое уточнение:

  - Хорошо, только не едем, а идём. Деньги у меня закончились.

  Возле подъезда нас действительно никто не ждал. Время подходило часам к одиннадцати, народ с улицы давно разбежался по тёплым квартирам, и никаких посторонних движений я, как не вглядывался в расцвеченную снегом темноту, не заметил. И в самом деле, на кой ляд мы сдались этим гномам, была бы печаль из-за двоих неудачников мёрзнуть на таком страшном холоде.

  Мы вошли в подъезд. Слева узкая лесенка вела вниз в дворницкую. Из-под хлипкой двери сочилась жёлтая полоса света, Фархунд ждал меня на чай. Я так и представил, как он засыпает заварку в чайник, укутывает его полотенцем, а потом накрывает подушкой, чтоб не единая крупинка тепла не пропала понапрасну. Увы, сегодня он меня не дождётся, и уж не знаю, дождётся ли когда-нибудь в ближайшем будущем.

  Квартира встретила нас гнетущей тишиной. Раньше она всегда была наполнена звуками: лёгкое жужжание системного блока, болтовня телевизора, шелест мягких тапочек по ламинату. Но после ухода Ольги вся надобность в звуках исчезла, и теперь квартира жила пустой и тихой жизнью, потихонечку превращаясь в монастырскую келью.

  Жабоид, едва вошёл, поменял всё кардинально. Он сразу направился на кухню и принялся хлопать дверками холодильника и кухонных ящиков. Потом долго гремел посудой, уронил что-то, выругался, снова уронил. Я прошёл в комнату, лёг, не раздеваясь, на диван. Попробовал дотянуться до телевизионного пульта, не дотянулся и зевнул. Ну его этот телевизор, спать пора. Василисушка, милая моя, родная, приснись, расскажи, где тебя прячут, как обращаются. Скоро я приду и всех покалечу...

  Над ухом бряцнуло. Я приподнялся на локтях. В межкомнатном проёме стоял жабоид в кухонном фартуке.

  - Ужинать иди.

  Меня перекосило. Точно так же первое время после свадьбы приходила Ольга, загадочно улыбалась и приглашала меня на ужин. Только под фартуком ничего, кроме неё самой, не было. Сейчас там был жабоид, и это отвращало и от еды, и от чувства голода.

  - Не хочу, - отказался я.

  - Хочешь! - жабоид оказался дотошным. - Для поимки Горбунка силы потребуются, а где их взять, если ты евши? Вставай, ужин на столе.

  Снова он оказался прав. Я мог сколь угодно красочно представлять, как спасаю Василису, но реальность к мечтам имеет такое же отношение, как детский рисунок к картинам Рембрандта - вроде бы и там, и там люди, а впечатления разные. Пришлось вставать и отправляться на кухню.

  На столе стояла сковорода с яичницей, хлеб, масло. На плите попыхивал чайник. Я поддел вилкой кусочек яичницы, съел.

  - А ничего, вкусно. Готовить ты умеешь.

  - Поживёшь с Василисой...

  Я потянулся за ножом.

  - Э-э-э, - жабоид затряс пальцем, - я хотел сказать, что мы часто ездили в командировки в глухие деревни, приходилось жить в различных избушках, а из Василисы повар никакой... Великий Боян, я только это имел ввиду!

  Я взял нож, стал намазывать масло на хлеб.

  - Я так и подумал. Ты чего нервничаешь? Кушай.

  С яичницей мы справились минуты за три. После этого жабоид разлил кипяток по чашкам, бросил в них чайные пакетики.

  - Дмитрий Анатольевич, а про какого Игнатия Лойолу Ядвига Златозаровна спрашивала?

  - Ерунда, забудь, - отмахнулся жабоид.

  - Я настаиваю.

  Мне действительно было интересно. Судя по имени, это был какой-то не русский дворянин, и если я вдруг прихожусь ему родственником, то можно будет как минимум хвастать своим дворянскими происхождением.

  - Никем он тебе не приходится, - пробурчал жабоид, - имя просто схоже. Слышал про орден иезуитов?

  - Проходили что-то в школе. Или не в школе. Читал где-то.

  - Он его основатель. Великий, так сказать, Инквизитор. Как наш Боян. Только наш хороший, а этот плохой.

  Я надкусил бутерброд. Сыру бы ещё сверху и лучку зелёного. Да чего стесняться, можно и колбасы.

  - А Песочная яма где? - спросил я.

  - Недалеко, три остановки на электричке.

  - Предупреждаю, денег у меня нет, - напомнил я.

  Жабоида это не смутило.

  - Утро вечера мудренее. Решим проблему, не ссы.

  Глава четвёртая, в которой я начинаю познавать Мир