Женщина смотрела на Дмитрия Анатольевича голодной гадюкой, и в какой-то момент мне начало казаться, что самые худшие его опасения сейчас оправдаются: меня превратят в жабу, а его приготовят с укропом и подливой из чесночного соуса. Интересно, мне как жабе дадут его попробовать?
К счастью, баба Яга сдержалась. Взгляд её успокоился, она села на стул, поцеловала чертёныша и сказала уже без прежнего напора:
- Это ваши проблемы, меня они не касаются. Я говорила Василисе - не лезь, по рукам получишь, она не послушала. Теперь пускай расплачивается.
- Да мы, - жабоид подполз к столу на коленях, - мы и не хотим втягивать вас в эту беду. Прекрасная наша, добрая. Всё понимаем, всё знаем. Нам бы только совет, иного не просим.
Голос его походил на скулёж облажавшегося пса; по шее он получил, теперь выпрашивал косточку.
- Совета? Ну, и какого совета ты хочешь?
- Видите ли, Ядвига Златозаровна...
- Да встань ты, противно смотреть на тебя такого.
Жабоид встал, но спины до конца не разогнул.
- Видите ли, Ядвига Златозаровна, уважаемая и самая лучшая. Лаборатория наша разрушена, все артефакты и раритеты либо захвачены, либо разбежались. А спасать Василису Константиновну как-то надо...
- Спасать? Что ты мелешь? О себе печёшься, жабоид проклятый. А вот он, - она посмотрела на меня, и в глазах её засветилось понимание, - он не просто здесь отирается. Влюбился в неё, да?
Я сглотнул. Вопрос заставил меня стушеваться. Не то что бы я скрывал свои чувства или стеснялся их, вовсе нет, но ввиду последних событий я уж и не знал, что для меня лучше, сознаться или затаиться.
- Ну, в принципе... знаете ли... а вообще... если вы позволите... то я... как бы это...
- Влюбился, - усмехнулась Ядвига Златозаровна и резюмировала. - Тебе верю. Ты до конца за неё пойдёшь. А этого, - она ткнула в жабоида, - берегись. Тот ещё подлец. Юлой прокрутиться, а выгоду свою заполучит. Ну так чего просите?
- Конька Горбунка! - выпалил жабоид.
- Ох! - Ядвига Златозаровна подалась вперёд. - А что не Змея Горыныча? Он сейчас как раз без дела мается.
- Не осилим мы его, - вздохнул Дмитрий Анатольевич. - Не потянем. Я не смогу, не обучен, а Игнатиус новичок совсем. Не справимся.
- А с Горбунком справитесь? А может вам Сивку-Бурку, братца его родного? - в тоне её прозвучало ехидство.
- Ядвига Златозаровна, ну что вы, - жабоид премиленько улыбнулся. - Что вы, солнечная наша. Мы же знаем, у кого он в стойле стоит, не посмеем.
- Сюда заявиться посмел.
- Это исключительно ради дружбы и огромного уважения. Люблю я вас, мамой второй считаю.
- Юла! - женщина наградила Дмитрия Анатольевича таким взглядом, как будто проткнуть хотела. - Ох, юла. Ладно, Горбунка так Горбунка. Слушай: точно не ведаю, но сорока на хвосте принесла, что нынче он возле Песочной ямы пасётся. Кто там живёт, знаешь сам. А моей помощи больше не жди.
Жабоид поскучнел. Он явно надеялся на что-то более доступное, может быть даже думал, что Ядвига Златозаровна выведет Горбунка ему пред светлы очи. Не вывела.
- И на том спасибо. Век вашей доброты не забуду.
- Да уж постарайся, - кивнула женщина, и вновь обратилась ко мне. - А ты, богатырь, подойди сюда. Одарить тебя хочу.
Как она меня - богатырь. Я, конечно, не хиляк какой, и боксом занимался, но богатырь - это чересчур. Хотя приятно.
В комнату вбежала девица с ресепшен и подала хозяйке свёрток. По доступным очертаниям я посмел предположить, что это дубинка сантиметров тридцать-сорок длиной и весом килограмма полтора. Такой если по лбу кого приветить, так сразу тхе енд гейм овер.
Но я ошибся. Ядвига Златозаровна развернула свёрток, и взгляду моему предстал обрез. Я прищурился. Старенький, двуствольный, с пистолетной рукоятью, похож на лупару .
- Возьми, - молвила колдунья. - Меч слишком громоздким будет, да и устарел уже. А это всяко лучше. Владей.
Я принял дробовик на ладони: совсем не тяжёлый и такой... Ощущение, что мы с ним из одного роддома вышли. Понять бы только на что он мне нужен. Стрелок я никудышный, разве что на коротких дистанциях, хотя в этом случае в самый раз подойдёт, гномов буду мочить. Я прижал его к груди и поклонился.
- Благодарю вас, Ядвига Златозаровна. Не знаю, смогу ли отплатить вам когда-либо за добро такое.
- Сможешь. И отплатишь. А теперь ступай. Оба ступайте. Алёнушка, проводи гостей.
Девица открыла дверь, и мы по коридору вернулись в приёмную.
- Выбрались... - с жабоида катился пот. Он похлопал себя по карманам, достал носовой платок, утёрся. - Живы, и ладно, - пробормотал он в ответ на собственные мысли. - А ты, Игнатиус, как?
Я был в приподнятом настроении. Меня назвали богатырём, подарили дробовик и почти что по щеке потрепали. И кто? Сама баба Яга! Кому расскажешь, сразу психушку вызовут.
- Куда теперь? - спросил я, когда мы вышли на улицу.
На улице царил вечер. Горели фонари, сияли лампочки в окнах. В витринах магазинов подмигивали разноцветьем новогодние гирлянды - примета не так давно закончившихся праздников. В морозном воздухе поскрипывал снег под чужими шагами, играли мелодии телефонных звонков. Где-то совсем рядом открылась дверь кафе, и на волю вырвались слова популярной некогда песенки:
