Дима подошел к столу, выгружая бутылки со спиртным на стол. Ассортимент как в алкомаркете. На любую степень опьянения и вкус.

– Что будете пить, дамы? А то вы с похмелья злые! – спросил Дима, поглядывая на Настю покрасневшим глазом.

– Мне и так плохо. Я больше никогда сегодня пить не буду, – заявила Настя, убирая сковородку.

– Что? – Дима умудрился одновременно нахмурить и поднять брови. Так вот что такое «бровки домиком», а я все пыталась это представить себе. – Что значит «никогда сегодня»? Настя, ты мне мозг окончательно сломать решила?

Дима застыл с бутылкой шампанского, ожидая ответа Насти, но ей пофиг, она разглядывала свой маникюр, как будто ничего интересного для нее вокруг не происходит. Что непонятного? Все же нормально объяснила девушка. Мужики – тупицы.

– Перевожу. С женского на человеческий, – сжалился Лёша, сексист на всю голову. – Она имеет в виду, что вчера перебрала, так что сегодня отходняк. А завтра ничего ей не помешает повторить. Да, малявка?

– Короче, вы тут пейте, а мы с Настей прогуляемся без вас! У нас женский разговор! – решила я воспользоваться моментом и сбежать от соблазнителя, пока он в любимом образе самого умного и взрослого зануды.

– Девчонки, ключи от машины в надежном месте, – строго заявил Дима. – И еще. Мы уже вторые сутки на ногах из-за вас. Надеюсь, вы дадите нам хоть немного времени отдохнуть и не гоняться за вами по всем местам, где есть елки?

– Мы погуляем, а вечером уедем к Аньке. Еще вопросы есть или дашь мне пройти? – прищурила глаза Настя, подойдя к Диме вплотную. Странно, там между Димой и шкафами два «Камаза» развернуться смогут, что ей обязательно там, где он стоит, идти понадобилось?

– Вопросов миллиона три. Но не смысла, ни сил, задавать их нет, – ответил Леха. Вставая вслед за мной и топая рядом, как на коротком поводке, провожая до двери.

– Иришка, давай поговорим. Только спокойно, без психов, ладно?

– Зачем? Ты же сам говоришь, нет смысла.

– Разве? Я тебя люблю. Очень. Разве это без смысла? – заговаривая мне зубы, Лёша опять доставил свои ладони контрабандой, нарушая мой запрет, прижимая меня к себе так, что почувствовать, чего он хочет, было можно и через слои одежды. Впрочем, как и увидеть топорщуюся ширинку и сверкающие, опьяняющие своим горящим призывом глаза.

– Отпусти меня! – потребовала я. – В обоих смыслах. И сейчас, и вообще отпусти! У тебя целая коллекция бывших женщин, которую ты неустанно пополняешь. Так вот. Я хочу тоже наконец-то стать твоей бывшей! – под конец фразы меня уже колотило от злости и ревности.

– Даже не мечтай! – рявкнул Лёша и буквально припечатал меня к стене и прижался губами, требуя подчиниться его поцелую и впустить наглый язык, по-хозяйски раздвигающий губы.

Я, кажется, две вечности не целовалась и не смогла отказать своим порочным желаниям, снова почувствовать, каково это – быть его желанной женщиной. Снова окунуться в наш омут любви, в океан нежности и страсти, в котором я была счастлива. Лёша, почувствовав свою победу, уже нагло забрался под верх спортивного костюма, медленно проводя ладонями по спине и пальцами по позвоночнику. Знает, как мне это нравится, продумал. Я истосковалась по нему, почти каждую ночь смотрела наши фотографии и видео, вспоминала, как нам было хорошо вдвоем. Никто в целом мире был не нужен больше, час вместе пролетал как минута, а минуты в разлуке как часы. Только потом оказалось, что это мне никто больше не нужен, а у Лёши на всех любви хватит с горочкой.

Я даже не поняла, как мои руки оказались под его футболкой и жадно шарили по разгоряченному животу, обновляя воспоминания месячной давности. По телу Лёши пробежала дрожь, и я даже допустила мысль, что он не врет и действительно никого у него не было, раз так соскучился и так нетерпелив, что даже в прихожей готов продолжить.

Неожиданно в дверь раздался громкий стук, и Лёша нехотя выпустил меня из капкана, в который я угодила по собственной глупости. Но что я могу поделать? Ведь сердцу не прикажешь и оно не понимает, что он ходок и лжец.

Пока бывший принимал у курьера какие-то коробки, появилась Настя, почему-то пряча от меня глаза. Наверное, видела все, но не стала вмешиваться, хоть и обещала меня тормозить.

– Мы недолго и недалеко! – предупреждающе ответила Настя на неозвученный вопрос в глазах Димы, который приволокся за ней следом.

Но едва мы вышли во двор, Настя потащила меня в соседнее строение, сильно смахивающее на большой гараж. Впрочем, им он и оказался.

– Я стырила ключи от снегохода, – непонятно чему веселясь, сообщила Настя.

– Ты же в курсе, что я не люблю экстрим?

– Ира, ну ты что? Какой экстрим на снегоходе? Тем более в лесу снег и погулять нам можно только вокруг дома. Больше нигде не чищено. Меня на втором круге мутить начнет.

– Ладно. Покатаемся. Но пусть сначала уснут. Им и правда надо отдохнуть.

Погуляв около часа, мы тихонько вошли в дом и, убедившись, что мужчины спят, поехали кататься по лесу. Но, как и положено натуральным блондинкам, про оставшееся количество бензина мы не подумали и даже телефоны с собой не взяли.

Первые минут двадцать мы катались на одном снегоходе. Хоть их было там несколько, мне за руль не хотелось, да и не умею я ими управлять. Восхищались видам и волшебству заснеженного елового леса, искрящегося под заходящими лучами солнца, слушали чириканье птиц, споря друг с другом, какая птичка именно нам поет. И решили ехать обратно, так как солнце заходит, а по-другому сориентироваться будет сложно. Вот тут-то нас и настигла кара за все, что мы натворили за вчерашнюю ночь.

– Ира, у нас, кажется, бензин закончился, – сообщила мне Настя после того, как минут десять разбиралась, почему снегоход заглох.

– Что же делать? Пешком пойдем?

– Шутишь? Снега по пояс, даже со снегохода нельзя сходить. Если только ползком.

– Или нас волки сожрут, или мы замерзнем! – решила я поделиться позитивом с подругой.

– Там водка есть в заднем ящике. Достань. Будем греться.

– С ума сошла? Водка в меня не полезет.

– А в меня полезет. У меня душа горит, – печально сказала Настя, наверное, из-за Димы, хоть она и молчит как партизан.

– Душа горит, а жопа мерзнет? – проворчала я, но за водкой полезла. Сейчас я ей язык развяжу. И себе.

Не знаю, может, на морозе водка не берет, а может, организм привык, что в крови циркулирует алкоголь и уже не опьяняет. Но хоть согревает. Горло и желудок так точно горят. Закусывать-то нечем, даже конфетки нет в кармане. Чтобы потом как в анекдоте всем рассказывать, что именно с нее плохо и стало.

– И вот когда он сказал, что я ему должна теперь за разбитую машину как минимум тридцать три ночи в его постели, я ему и врезала.

– Почему? Это много? – кажется, уже не соображая ничего, спросила я Настю. Прикольно у нее ресницы замерзли. Беленькие такие на концах. Интересно, не отвалятся потом?

– Не смешно, Ир, – обиделась Настя. – Мало. Очень мало. Но такие, как он, на дольше и не задерживаются.

– Вот и Лёши надолго не хватило.

– Я вот думаю. На всех этих видео, конечно, понятно, что он в своих командировках неплохо время проводит, но ведь факта измены там нет.

– Ну и что? Не мог же тот, кто снимал, в номер за ним идти. Зато есть, как он их лапал на этих вечеринках. Тимбилдинги, блин. Укрепляют командный дух во всех плоскостях.

– А зачем вообще этот оператор за ним хвостом ходил и все снимал? Прям папарацци для звезды Зареченска.

Руки в перчатках уже превратились в ледышки, как и ноги уже онемели от холода. Мы с подругой обнялись, прижимаясь друг к другу и передавая согревающий напиток премерзкого вкуса, но делать нечего, и маленькими глоточками удавалась его в себя заливать.

– Это как раз ты должна была выяснить. Кто этот доброжелатель и зачем он все снимал и прислал мне? – этот вопрос меня тоже очень мучил. Какая выгода у этого самаритянина?